ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ 2

Мы с котом так и не нашли общий язык в ту командировку. Приближалась весна и у Лукьяна нашлись заботы гораздо более важные, чем налаживание отношений с какими- то заезжими баламутами, да и мы, в свою очередь, с головой окунулись в работу и попросту не замечали ничего вокруг. Сталкивались, правда, с ним изредка, даже в дверях иногда вежливо пропускали друг друга, но дальше отношения никак не шли. Пытались подружиться с упрямцем и наши девчонки, задабривали его гостинцами, только все было напрасным: угощение хоть и принималось в виде одолжения, но прикоснуться к себе кот не позволял никому. Если был в настроении, то просто уходил от протянутой ладони, но иногда мог «поздороваться» и за руку с позабывшим о субординации неучтивцем. Когти же зверь оттачивал регулярно, а потому попытки сближения на этом, как правило, и заканчивались. Да и гостиничная администрация от подобной дипломатии была отнюдь не в восторге.

Наше с Лукьяном близкое знакомство состоялось позже, уже во вторую командировку. Я прилетел тогда в середине лета, один, напрочь загруженный производственными проблемами и домашними припасами. Уверения, что в служебной столовой «кормят на убой» и клятвенные обещания не пропускать казенные завтраки успеха не возымели: собранный по сложившейся традиции увесистый «доппаек» пришлось взять. Командировка предстояла долгая, по этой причине остальное снаряжение также не отличалось легкостью, и лишние килограммы провизии отнюдь не радовали. Правда, долгий перелет и вынужденная задержка «борта» на промежуточном аэродроме несколько подразгрузили мой продуктовый баул, но, тем не менее, весу в нем еще оставалось более чем достаточно.

Знакомый белый хвост я разглядел сразу же, едва приблизившись к стеклянным дверям гостиницы. Уставленный точно в зенит, хвост с неторопливой важностью поплыл мне навстречу, пока я, пытаясь войти, бодро маневрировал сумками в дверных проемах. Но вот последнее препятствие осталось позади, передо мной явилось остальное и я даже приостановился на месте от неожиданности и удивления… На меня взирало – невозмутимо и оценивающе, нечто огромное, снежно- белое и вызывающе пушистое посреди тридцатиградусной летней жары. Лукьян и раньше не отличался миниатюрностью, а теперь, после бурных мартовских романов, подрос и возмужал еще больше, да и вообще расцвел махровым кошачьим цветом. Не сводя с меня желтых рысьих глаз, он с достоинством прошествовал вокруг, сосредоточенно принюхиваясь, и, видимо убедившись в отсутствии недобрых намерений, повел оформляться…

Пока администратор заполняла бланки, кот сидел неподалеку, и, словно чистопородная гончая, тянул носом воздух.

Ароматы, струившиеся из баула, явно не давали ему покоя, но положение обязывало, и зверь стоически терпел нежданно явившееся искушение. Время от времени, правда, он вожделенно поглядывал на сумки, переминался с лапы на лапу, блаженно жмурился и подергивал от нетерпения кончиком хвоста, но, стоило обратить на него внимание, сразу отворачивался и принимал независимый вид: нашли, мол, чем удивить! Между тем, дежурную постоянно отрывали телефонными звонками, процедура оформления затягивалась, и кошачье терпение начало иссякать. Постепенно, почти неуловимо перемещаясь боком, зверь все приближался и приближался к заветному баулу, пока не оказался вплотную к нему. Неизвестно до чего дошла бы охота, но в это время администратор закончила оформление, передала мне бумаги, ключ и встала из-за барьера. Кот, застигнутый врасплох, замер оторопело на мгновение, а потом, напустив на себя прежнее безразличие, с несокрушимым достоинством отошел в сторону. И даже мявкнул что то пренебрежительно себе под нос.

Дальше все было как и в первый раз: Лукьян проводил меня до номера- того самого, знакомого мне еще по первой командировке, выждал пока я открою дверь и уже повернулся было чтобы уйти, но я окликнул его. Он посмотрел в недоумении, лениво зевнул и вдруг присел у порога, а я, не закрывая дверь, лихорадочно потрошил свой баул, ища на дне жареную курицу. Отыскав, наконец, вытащил пакет и принялся откручивать куриные конечности, складывая их на блюдце из под графина. Кот напрягся, встал и, принюхиваясь, подошел вплотную к порогу, но в комнату входить отказался наотрез. Я оставил угощение с внутренней стороны у двери, отвернулся, не желая смущать его, и принялся распаковывать сумки. За спиной некоторое время было тихо, потом послышался звук передвигаемой по полу тарелки…потом еще раз... еще, и, наконец, уже из коридора донесся смачный аппетитный хруст. Такого мне видеть раньше не приходилось: Лукьян не стал трапезничать в комнате - он сначала вытащил еду на территорию, которую считал своей! Видно, когда то зверя накрепко отучили заходить в номера и попрошайничать. Не обращая больше на него внимания, я закрыл дверь. Оставалось только еще раз удивиться кошачьей смекалке… Впрочем, далеко не в последний - наша с Лукьяном дружба только начиналась.