Если вы до сих пор не педофил — это не ваша заслуга, а чья-то недоработка.

— Любой, кто имеет дело с детьми, может попасть под подобное обвинение. Мы надеялись на наличие здравого смысла у присяжных, и они не подвели нас. — Анатолий Рябов не скрывает эмоций, когда выходит из здания Мосгорсуда. Его встречает толпа родственников и учеников.

 Пока шел закрытый процесс, судья сознательно не допустила до процесса многих свидетелей защиты, почти все ходатайства адвокатов отклонялись, а накануне прений сторон суд отказал им в ознакомлении с материалами дела.

Анатолий Рябов — заслуженный деятель искусств России, воспитавший около 80 лауреатов международных конкурсов, 44 года проработал с детьми. Ира Корнийчук, в домогательствах к которой и обвиняли Рябова, пришла в его класс в январе 2010 года.

 — У Иры была завышенная самооценка, и прежде всего это была оценка мамы, — рассказывал «РР» Анатолий Рябов накануне суда. — Она не пианистка, не педагог и вообще не музыкант, но считает, что лучше всех знает, как надо учить ее дочь.

 После очередного скандала между педагогом и мамой — поводом стало второе место дочери на конкурсе «Посвящение Ференцу Листу» — Рябов решил от девочки отказаться.

 Парадоксальным образом мама стала добиваться, чтобы Рябов взял ее дочь обратно (в ход шли звонки на домашний телефон, шоколад и коньяк), хотя, по ее же версии, к тому времени она знала о сексуальных домогательствах преподавателя. Рябов все подарки вернул и учить Иру отказался окончательно. А через какое-то время возникло уголовное дело. Следователи насчитали 53 эпизода сексуальных приставаний к девочке.

 И педагоги школы, и ученики самого Рябова собрали полтора миллиона рублей, чтобы его выпустили из СИЗО под залог, и 600 с лишним подписей под письмом в его поддержку.

 — Особенность профессии музыкального педагога в том, что тактильный контакт с учениками неизбежен, — рассказывает «РР» одна из бывших учениц Рябова. — Преподаватель должен держать спину, плечи учеников, ставить ноги и руки, чтобы обеспечить им правильную посадку. Поэтому если у 13-летней девочки спросят, трогал ли ее учитель, то ответит она положительно. Вообще же двери в помещениях, где проходят занятия, всегда открыты, и на занятиях часто присутствуют родители. Трудно при таком количестве свидетелей совершать развратные действия.

 По сути, аргументами обвинения были только слова предполагаемой потерпевшей и экспертиза центра «Озон». Это тот самый скандальный центр, чьи выводы стали основанием для громкого обвинительного приговора Владимиру Макарову. Врачи тогда якобы обнаружили в моче шестилетней Элины Макаровой следы спермы. Повторный анализ опроверг результаты первого, да и гинекологи уверяли: изнасилования не было. Но на основании экспертизы психолога «Озона» Лейлы Соколовой Владимиру Макарову дали 13 лет колонии (после кассационной жалобы срок снизили до 5 лет). 

За последние несколько лет «благодаря» экспертизам «Озона» в тюрьмах оказались около 120 человек.

 — «Озон» и Следственный комитет фактически работают в паре, — говорит «РР» адвокат Михаил Тер-Саркисов. — Кто-то пишет заявление, «Озон» проводит даже не полноценную экспертизу, а простое «исследование», и на следующий день человека арестовывают.

 Помогает такому «плодотворному» сотрудничеству следствия и сомнительных экспертов несовершенство законов, уверяет «РР» сексолог Евгений Кульгавчук:

 — Суд сам решает, кого считать экспертом, а кого нет.

По делу Макарова, например, экспертизу делали два центра — ведущий профильный Институт им. Сербского и «Озон», у которого нет профессиональных сексологов и психиатров. В итоге суд принял заключение «Озона». Вот суд сочтет, что дворник компетентнее, — он и его экспертизу примет.

 Самое интересное, что, пока шло следствие по делу Рябова, деятельность «Озона» признали незаконной: центр проводил экспертизы, не имея на то специальных лицензий и сертификатов, его специалисты не были аттестованы для этого и допускали нарушение методик. Но на следствие и суд это никак не повлияло, экспертизу центра продолжали считать доказательством вины.

 — Суд присяжных — единственный способ избежать незаслуженного наказания. Вот Макарова судил профессиональный суд, и он получил 13 лет. — Правозащитник Лев Пономарев уверен: как минимум половина осужденных за педофилию на самом деле невиновны.

 Мода на борьбу с педофилией появилась в России несколько лет назад. Первый раз наказание педофилам ужесточили в 2009 году, а в феврале этого года Дмитрий Медведев подписал новые поправки в УК: никаких условных сроков, заключение вплоть до пожизненного и принудительный курс лечения для блокировки тестостерона.

 С принятием этих законов правоохранительная система взялась «делать план», и, по милицейской статистике, число сексуальных преступлений возросло в разы. Появилось много обвиняемых в педофилии без реальных на то оснований.

 Олега Яхонтова, педиатра из Бугульмы, в октябре 2011 года уличили в том, что в ходе осмотра он заставил четырех девочек 13–16 лет раздеться и щупал их. За стандартное обследование Яхонтова обвинили в сексуальных домогательствах и арестовали. Мать одной из девочек позднее призналась, что жалобу на врача писала под давлением.

 В Калининграде в развратных действиях в отношении несовершеннолетних обвиняют 50-летнего преподавателя школы журналистики Сергея Большакова. Во время занятия у него порвались брюки, а через три дня в полицию поступила анонимная жалоба на педагога: мол, дети «не то» увидели. Сергею грозит до 3 лет лишения свободы, штраф 200 тысяч рублей и запрет на работу с детьми. О том, как порванные брюки стали составом преступления, Большаков рассказывает «РР» с грустной усмешкой:

 — Сначала штаны забрали на биологическую экспертизу. Для нее нужно поместить ткань в специальный раствор. Ну, они и вырезали пару лоскутов, но ничего незаконного не нашли. А через два месяца трасологическая экспертиза определила, что штаны были порваны специально — как раз по этим вырезанным местам!

 — После принятия новых поправок педофилия оказалась на гребне волны, — считает общественный защитник Большакова Алексей Попов. — Суды, следователи и оперативники сейчас активно накап­ливают практику по таким делам.

 С тем, что в России идет охота на ведьм, согласен и Евгений Кульгавчук:

 — Где-то работает желание выслужиться, и излишнее рвение приводит к необъективным обвинениям. Где-то дела носят заказной характер. При этом с обилием детской порнографии в Рунете никто не борется. Реальным педофилам дают оправдательные приговоры, освободившимся разрешают работать с детьми. Создается ощущение, что в России скорее создают иллюзию борьбы с педофилией, чем борются на самом деле.