Любовь к советской власти

                                               Люблю  советскую   власть

Документ №26
Письмо "Другого народа" А.А. Жданову в связи с постановлением ЦК ВКП(б) о "журналах "Звезда" и "Ленинград""
23.09.1946

Ленинград
23 сентября 1946 г.
Товарищ Жданов!
Вчера я прочитала Вашу статью о журналах «Звезда» и «Ленинград» в «Ленинградской правде»2 и по этому поводу хочу говорить с Вами.
Там Вы ставите вопрос, как могло случиться, что Ленинградский горком партии допустил такое положение на идеологическом фронте, и сами приводите ряд причин, объясняющих такой позор. Но я считаю, что Ваше объяснение неверно. Что значит увлечься текущей работой и забыть идейно-воспитательный участок? Так в жизни не бывает. Одно с другим всегда связано. Идейно-воспитательная работа шла, но какая? Разве Зощенко и ему подобные оказались чужими только из-за этой грубо-пошлой «обезьяны» или пародии на Евгения Онегина, разве уже около 20 лет этот писатель не омерзителен многим? Разве не стыдно было сидеть в театре рядом с молодой девушкой, сознавая, что она тоже краснеет, смотря его «Парусиновый портфель»? Жаль было смотреть на артистов, вынужденных играть такую мразь. Но разве этот пачкун не был издан в чудесном переплете, кажется, в 1939 г. «Избранные сочинения» покупали партийцы и, захлебываясь, смаковали. Разве многие из нас, простых, беспартийных людей, не возмущались всем этим? Но как? Только тихонько, шепотом, с оглядкой. Почему? Почему свое мнение я, вечный и честный работник, и сотни подобных мне могут только шептать? Почему наше поколение должно умереть бессловесным, пройдя, однако, всю жизнь честно, работая без отдыха на пользу Родины. Вы пишете о смелой открытой критике, о том, что только она помогает совершенствоваться. Это очень верно. Но зачем Вы напоминаете об этом? Разве это у нас возможно? Примите другой вид, поездите поглубже, посидите на собраниях больших и малых, посидите в учреждениях, пождите очереди, попробуйте чего-либо добиться у «начальников» или попробуйте сами выступить с критикой, но забудьте, что Вы Жданов, и Вам станет горько. Вы на себе испытаете народную мудрость, вернее, выводы, что без «руки» ничего не выйдет, что «блат выше Сталина», что из того, кто посмеет честно высказать свое мнение — критикнуть, из того медленно, но упорно будут выматывать кишки, пока он не подохнет или превратится в пресмыкающееся создание, сдав все позиции.
Вы понимаете, что я говорю о чиновничьей сволочи! Это они, олимпийцы кабинетов с толстыми безгрешными мордами, сидят за безукоризненно чистыми столами и... управляют! Это их часами ждут, вздыхая и охая и шепчась, толпы серых людей. Это они именем партии большевиков творят свое грязное дело. Когда читаешь учебник истории, там всегда есть такое заключение, что рабочие боролись на баррикадах, а власть оказалась у буржуазии. Оно так и бывало, но теперь эта власть у чиновников. Разве это не подтверждается статьей передовой от 21.IX.46 г.? На собственной спине я испытала все это, когда при эвакуации из Ленинграда очутилась в степях за Волгой, в колхозе. Разве я не видела, что председатель колхоза, секретарь, районные власти — жалкие жулики, высшие идеалы которых — водка, обжорство, а иногда и разврат.

Разве не было таких случаев, что красноармейке отказывали в пайке, потому что она не хотела «жить» с предколхозом. Попробуйте жаловаться! Да Вы сами знаете больше таких случаев. Все это происходит из того, что в нашей системе управления есть очень большие недочеты, нет контроля над людьми, имеющими власть, за людьми, называющими себя партийцами. Нет хорошей дубины Петра. Слишком много взаимного фимиама и кукушкиных похвал. Слишком много доверия людям, которые смеют называть себя партийцами.
«Всякий человек сволочь», говорит кто-то, и я вижу, что это так, за очень немногим исключением. Так придумайте же что-либо, чтобы из человеческой души (сейчас, а не когда будет коммунизм) лезла не грязь, не произвол, а честная хорошая работа. Наладьте контроль, разработайте наказание за преступление и т.д. Но здесь не поможет ни дубина, ни какая-либо опричнина. Нужна народная, смелая критика. Только сам народ сумеет обуздать своих «избранников», заставить служить себе. Создайте беспартийные органы на пробу, пусть они будут на равной ноге с народом. Пусть они не прикрываются партией как карающей силой. Они будут знать, что общество, избравшее их, — их правительство.
Тов. Жданов, с 1917 г. честно отдавала я свои знания и силы, данные мне природой. Теперь я пенсионерка, но я не хочу еще уходить. Так много у нас плохого и так мало хорошего. Критика помогла бы, но народ запуган бюрократией, он молчит и думает горькую думу. Старики разочарованы. Слишком много кругом лжи и несправедливости. Затаенные мысли, критику высказывают шепотом, не веря стенам. И вот именно поэтому возможны такие букеты, как Зощенко и Ко.
Еще один вопрос бесконечно важен. Это наша молодежь. Пусть она беспечна, резва и даже легкомысленна. Она не прошла той тяжелой школы, что мы, но она лицемерна с первого класса школы. Посмотрите, как быстро прячут глаза семилетки, когда какая-либо малокультурная, напуганная всей системой учительница врет им что-либо, ну, например, что-де у нас всем жить хорошо, лучше чем где-либо и т.д., как они лукаво перешептываются: «заливает». Они понимают, что так полагается, что ее иначе выгонят. И загнанное учительство давно привыкло врать. Она на горьком опыте знает, что критиковать нельзя — надо все хвалить, все превозносить. На лжи не вырастить идеалов. Наша молодежь не имеет идеалов, связанных с Родиной, с обществом. Ей не давали возможности говорить смело, прямо, встречать другое смелое мнение, отрицать его или отказываться от своего. Она шепчется по углам иногда и уже чувствует, что даже это преступление. Наше время тяжелое, время длительной борьбы. Сойдут в могилу многие люди, но останется народ. Надо думать о будущем нашей Родины. Только тот народ будет силен, который будет защищать свою правду. Где она у нас? Все изолгались — и большие, и маленькие, а жизнь идет коряво и пошло. И понятно, что ее стороны темные хватал Зощенко. Это его веселило, веселило и ему подобных. Это не гоголевский смех сквозь слезы, а смех наслаждения над болезнью нашей Родины.
Товарищ Жданов, когда я пробираю свою дочь, я не жалею ее, и дрожащим от досады голосом я бросаю ей обидные, но правдивые слова. Пусть ей больно, пусть она плачет, пусть дуется, мне тоже больно. Я люблю ее, я хочу ей лучшего, и я не щажу ее. Я знаю, что она достойна критики злой, смелой, правдивой.
Вы понимаете, что я хочу сказать... Вы друг Сталина, говорите с ним по душам. Дайте ему это письмо. Он честный и искренний человек. Надо вернуть доверие настоящих масс. Надо придумать новые формы проверки «начальства» на местах. Надо воскресить критику. Партия от этого не пострадает. Она достаточно зарекомендовала себя. Эту работу надо блестяще провести в колхозах и городах. Дело не только в Зощенко, дело в том, что еще придется драться с соседкой — буржуазией.
ДРУГ НАРОДА
23/IX-46 г.
РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 4. Д. 30. Л. 56—59 об. Рукописный текст. Без подписи.