Неизвестная война

Юрий Игнатьевич Мухин http://lib.rus.ec/b/170446/read

Предисловие. ОТСУТСТВИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ?

Эта книга о тех сотнях тысяч советских евреев, кото­рые были убиты в годы Второй мировой войны во имя того, чтобы еврейские расисты — отцы сионизма — смог­ли согнать западноевропейских евреев в Палестину, а за­тем организовать и провозгласить Израиль. Тема убийст­ва этих советских евреев очень не проста, поскольку для ее раскрытия требуется разгрести штабеля лжи, прикры­вающие истину в вопросе, почему в годы Второй миро­вой войны немцы организовали то, что сегодня называ­ется Холокостом евреев, почему они организовали массо­вое уничтожение не вообще евреев как таковых, а только наших соотечественников — советских евреев.

На эту тему меня навели работы историков-ревизио­нистов, об ошибках которых я буду говорить в этой кни­ге, и ряд не всегда заметных, но тем не менее очень круп­ных «белых пятен» в истории Второй мировой войны. Но сначала несколько слов вот о чем.

Еще до недавнего времени практически на всех фи­нансовых рынках во всем мире властвовала одна главная валюта — доллар США. Но сегодня в Европе подрос кон­курент доллару — евро. Ну и что, — скажете вы, — пусть они конкурируют, а нам-то какое до этого дело?

А дело в том, что такая ситуация в мире уже была, причем, не очень уж и давно.

До Второй мировой войны, то есть до 1939 года, на валютных рынках мира властвовал британский фунт стерлингов, и тогда с ним тоже довольно яростно, но до поры безуспешно конкурировал доллар США. Однако на­чалась война, фунт ослаб, а после войны и вовсе сдался, и финансовые рынки наконец захватил молодой агрес­сор. Вот и возникает вопрос: а не связаны ли между со­бой два этих события: победа союзников над Германией и победа доллара над фунтом стерлингов? Ведь очевид­но: чтобы доллар победил английский фунт, нужно было, чтобы Британская империя изнурила себя непомерными и непроизводительными тратами своего золотовалютно­го запаса — основы стабильности валюты, используемой для расчетов на мировом рынке, а такими тратами явля­ется участие в длительной мировой войне. И как Британ­ская империя ни избегала такой войны, как ни предава­ла для этого всех своих союзников и друзей, но во Вто­рую мировую все же вляпалась.

А теперь обратите внимание, как упорно США пыта­ются сегодня втянуть Европу в непрерывно раздуваемые американцами все новые и новые военные конфликты (в Сербии, Афганистане, Ираке). Это ни на какие мысли не наводит в связи с тем, что доллар на глазах хиреет?

Теперь о белых пятнах истории Второй мировой войны.

30 сентября 1998 года было два юбилея — 100 лет со дня рождения выдающегося советского биолога Т.Д. Лы­сенко и 60 лет Мюнхенскому сговору — политическому началу Второй мировой войны. К этой дате «Дуэль» от­дала предпочтение юбилею Т.Д. Лысенко, а проамерикан­ский журнал «Итоги» — Мюнхенскому сговору, о кото­ром в статье С. Иванова читаем:

«Ровно 60 лет назад, 30 сентября 1938 года, око­ло 8 часов утра в Праге приземлился самолет чешско­го посла в Берлине Войтеха Мастны. Он был единст­венным чехом, допущенным на закрытое совещание в Мюнхене, на котором великие державы решали судь­бы Чехословакии. Растерянный Мастны привез с со­бой приговор, вынесенный там накануне его несчаст­ной родине. В 9 утра посла принял президент Эдуард Бенеш. То, что он услышал, заставило его немедлен­но пригласить в Градчаны министров, генералов и лидеров партий. Когда все собрались, министр ино­странных дел Камилл Крофта сказал, что он вынуж­ден произнести самые страшные слова в своей жиз­ни: Германия ультимативно требует, чтобы в течение ближайших десяти дней ей была передана вся Судетская область, а также граничащие с Австрией районы, где немецкое население составляет хотя бы половину. Италия, Англия и Франция поддерживают эти требо­вания. Несмотря на то, что с последней Чехословакию связывает союзный договор, Париж не собирается и пальцем пошевелить, чтобы спасти чехов. Собствен­ные территориальные притязания к стране выдвигают Польша и Венгрия. Положение безвыходное. Закончил Крофта так: «Теоретически ультиматум можно отверг­нуть. За этим последуют германское вторжение, поль­ская агрессия и война, в которой нас никто не спасет. Неизвестно, помогут ли нам советы, и будет ли эта помощь эффективна».

За последние годы было сказано столько спра­ведливых слов о чудовищном сговоре Сталина с Гит­лером, приведшем к разделу Восточной Европы в 1939—1940 годах, что как-то забылось другое: совет­ские учебники истории не лгали, Англия и Франция действительно боялись Германии, всячески пытались не сердить Гитлера и толкали его на Восток. СССР же и в самом деле предлагал в 1938 году Чехослова­кии свою помощь, но та отвергла ее — не исключе­но, что и из классовых соображений. Кроме того, ма­лые страны Европы, стараясь ни в чем не отстать от больших, и сами были готовы растерзать друг друга: Венгрия — Румынию, Болгария — Грецию, Польша — Литву и т.д. Старый Свет содрогался от спазмов все­общей агрессии.

Но вернемся в Градчаны. Начальники штабов до­ложили, что сопротивление вермахту невозможно. В 11.30 собрание решило принять ультиматум. Все разбрелись в состоянии глубокой подавленности. Че­рез час Крофта принял послов Англии, Франции и Италии. Он был краток: «От имени президента рес­публики и правительства я заявляю, что мы подчиня­емся решению, принятому в Мюнхене без нас и про­тив нас. Мне нечего добавить». По словам итальян­ского посла Френечино Франсони, министр выглядел сломленным. Когда они попытались выразить ему со­болезнование, он раздраженно оборвал их: «Все кон­чено. Сегодня наша очередь — завтра настанет оче­редь других!» Его слова оказались провидческими.

В 5 часов вечера премьер-министр Ян Суровы вы­ступил по радио с обращением к нации. Прага погру­зилась в уныние. Демонстрации протеста были спора­дическими и беспомощными. Все понимали, что нет никакого выхода, кроме капитуляции, и что эта уступ­ка не станет последней. Всеми владело чувство обре­ченности. Ночью чешские войска начали отступление из района Богемского леса. По словам одного британ­ского наблюдателя, «солдаты шли мрачные и молча­ливые. Никто не разговаривал, не пел и не смеялся». На следующий день в два часа немцы пересекли гра­ницу Чехословакии. Стране оставалось существовать меньше полугода»^[1].

В целом, как видите, в статье есть объективные мо­менты. Но старательно вбиваются в голову две пропа­гандистские идеи:

— о том, что определил войну пакт о ненападении между СССР и Германией, хотя такие пакты к 1939 г. с Германией были у всех, кроме СССР;

— и что Англия, Франция и Чехословакия «перепу­гались» Гитлера, который всего несколько лет, как начал вооружаться и создавать армию.

Как Франция, Англия и Чехословакия могли перепу­гаться Германии, которая была тогда во всех отношени­ях многократно слабее каждой из первых двух стран, а в военном отношении — ненамного превосходила даже ма­ленькую Чехословакию — европейского экспортера ору­жия? Почему внешне бессильный Гитлер вдруг заговорил с этими сверхдержавами с позиции силы — какую силу, уравнивающую его шансы, он имел для этого?

Далее, Гитлер — злодей, но, сообщив об этом, «бес­пристрастные историки» как-то забывают сообщить, что одновременно он был великим государственным и воен­ным деятелем, причем, такой величины, что нынешние государственные деятели по своему интеллекту Гитлеру и в подметки не годятся. Кроме этого, в отличие от по­мянутых нынешних госдеятелей, все дела Гитлера были подчинены интересам Германии, правда, так, как он их понимал.

Однако сегодня в истории есть события, которые можно объяснить только какой-то дремучей глупостью

Гитлера, какими-то негосударственными мотивами его действий, его психической и умственной ненормаль­ностью. И надо сказать, что практически все историки именно этой ненормальностью человека, который своим интеллектом повел за собою всю Германию, все события истории и объясняют.

Вот типичный портрет Гитлера в изложении запад­ной исторической мысли.

«Беспристрастные исследователи сходятся на важ­ности роли Гитлера не только для истории Третьего рейха, но и для истории XX века в целом. Он шел к политической власти с помощью жестокости и лжи, используя любые средства для покорения других на­родов. К моменту самоубийства он разрушил структу­ру мира, в котором жил, и вымостил дорогу для еще больших возможностей для разрушения. Та огром­ная власть, которой он обладал, была беспрецедент­ной, особенно что касается промышленных ресурсов, которые он контролировал. Его идеи были ветхими и поношенными, но его методы — в духе Макиавел­ли — были украшены атрибутами современных тех­нологических достижений. И на пути к власти, и во время своего правления он использовал ложь, тер­рор и крайнюю жестокость, но все это не уберегло его от краха. В глазах всего мира Гитлер стал олице­творением дьявола.

Его наследие — это память об одной из самых ужасных тираний за всю историю цивилизации.

Существует три основных точки зрения относи­тельно жизни и деятельности Гитлера.

Для германских националистов всех мастей он являлся величайшим национальным героем, боровшимся против неспра­ведливого устройства мира и сумевшим снова под­нять Германию на вершину мирового господства. Для небольшой группы историков-ревизионистов Гитлер был уникальным политическим гением, который ока­зался способным эффективно использовать чужие ошибки и дипломатические промахи в духе Фридри­ха Великого. Для самой большой группы исследова­телей, однако, Гитлер представляется лишенным мо­рали дьявольским гением, который привел западную цивилизацию к краю пропасти, почти уничтожив ее перед этим. Только на нем, утверждают они, лежит вся ответственность за ужасы и варварство Третьего рейха. Будучи человеком с нарушенной психикой, он обнаружил в измученном душевном состоянии гер­манского народа, пережившего шок от поражения в 1-й мировой войне, отражение собственной нездоро­вой психики, крайнего расстройства и враждебности. Всю жизнь он, будучи австрийцем, упрямо олицетво­рял себя с немецким народом и, будоража его своими гипнотическими ораторскими способностями и злоб­ной пропагандой, находил в этом отдушину для соб­ственной ненависти и честолюбия. Его интуитивное понимание немецкого духа было необычайным. Гит­лер добился поразительного успеха — чего не удава­лось никому ни до него, ни после — внедрить чудо­вищную тиранию в народ, внесший в прошлом столь огромный вклад в европейскую культуру. Стечение обстоятельств вознесло его из уличного оратора на вершину власти в Германии. Чтобы свергнуть его — потребовалось объединение всех сил мира»^[2].

Как видите, по «компетентному мнению» историков, Гитлер, оказывается, был сумасшедший и совершенно слу­чайно («стечением обстоятельств») заразил сумасшест­вием весь немецкий народ, а потом и почти всю осталь­ную Европу, — вот и вся причина начала Второй мировой войны. Простенько, надо сказать. Но ведь даже поступки сумасшедших поддаются объяснению, пусть и какой-то больной логикой, почему же событиям 1939 г. у «беспри­страстных исследователей» нет никаких объяснений?

Сама же Вторая мировая война началась с немецко-польской войны, и прежде всего возникает вопрос: а за­чем Гитлер напал на Польшу? Этот вопрос до сих пор не объяснен, а он далеко не праздный. Ведь конечной целью военных устремлений Гитлера был захват СССР (о чем в книге). А Польша вместе с Гитлером стремилась к войне с СССР, мечтая о «Ржече Посполитой от можа до можа» (от Балтики до Черного моря). И с приходом Гитлера к власти в Германии у него не было более верного союзни­ка, чем Польша, поскольку в то время даже Муссолини был себе на уме. Геббельс в дневниках восхищался Пилсудским — тогдашним диктатором Польши, одно время для совместной войны с СССР командование совмест­ными немецко-польскими войсками предполагалось по­ручить именно маршалу Пилсудскому. Польша без коле­баний заключила с Гитлером пакт о ненападении сроком на 10 лет, а вот с СССР, после долгих проволочек, всего на 3 года. Польша своими действиями разрушила Восточ­ный пакт — антигитлеровский союз, который СССР хо­тел создать в Европе. До начала 1939 года Польша была соучастником Германии во всем том, что на Нюрнберг­ском процессе в 1946 году было признано преступления­ми против человечества.

Численность населения Германии и Австрии была 80 млн. человек, Польши (вместе с оккупированными в 1920 г. территориями Украины и Белоруссии) — более 35 млн. Итого: 115 млн. А численность населения СССР — око­ло 170 млн. Добавить к союзу Польши с Германией Ру­мынию (20 млн. человек) и Венгрию (9 млн.) — и будет численность, сопоставимая с численностью СССР, даже в военнообязанном населении. И плюс благосклонное от­ношение к этой войне Англии и Франции — победа га­рантирована.

А что дала Германии война с Польшей? Численность немцев осталась прежней (потери в войне с Польшей — 17 тыс. человек), призвать поляков в немецкую армию можно было только ограниченно, а СССР довел числен­ность своего населения до 193 млн. человек за счет осво­божденных украинцев и белорусов, да еще и отодвинул границы от своих жизненно важных центров. Плюс — Англия и Франция объявили Германии войну.

Если уж Гитлеру очень хотелось подчинить Герма­нии Польшу военным путем, а не обычным своим пу­тем — с помощью путча «пятой колонны» в Польше, то почему было не сделать это после уничтожения главно­го врага — СССР? Ведь поляки рвались в бой с СССР до самого конца — немцы уже и войска вывели к их грани­це, а поляки и слушать не желали про договор о взаимо­помощи с СССР.

И ведь случилось все как-то внезапно. В октябре 1938 г. союзники — Польша, Венгрия и Германия — захвати­ли у Чехословакии часть территории (немцам — Судеты, а полякам — Тешинскую область Силезии). Казалось — два бандита грабят и между ними должна быть идиллия. А уже в марте 1939 г. немцы захватывают остатки Чехо­словакии и, вместо того, чтобы вместе с Польшей начать подготовку к войне с СССР, вдруг через неделю рвут пакт о ненападении с Польшей и выдвигают ей ультиматум, вызвавший войну.

Что случилось с немцами, кто на них надавил, кто за­ставил их напасть на Польшу?

Или такой вопрос. Разгромив в сентябре 1939 года Польшу, Германия в апреле 1940 года захватывает Данию и высаживается в Норвегии. В мае атакует франко-бри­танские войска во Франции, предварительно захватив Бельгию и Голландию, и в июне принуждает Францию ка­питулировать. Через Ла-Манш до Англии морем всего не­сколько десятков километров пролива, немцы могли от­городить минами участок этого пролива и защитить его береговой артиллерией от британского флота, завоевать над Ла-Маншем господство в воздухе, а затем форсиро­вать Ла-Манш и высадить войска на Британских остро­вах. (Провести такую же операцию, какую в 1944 г. про­вели англо-американцы, но уже против Германии.) И этой высадкой немцы могли бы либо захватить Англию, либо принудить ее к миру, а при подписании мирного догово­ра с ней выбрать из ее колоний те, которые понравились бы, в том числе и в Северной Африке.

А что делает Гитлер? Он действительно после побе­ды над Францией летом 1940 года абсолютно логично го­товит войска и средства для захвата Англии (операция «Зеелеве»). Но потом вдруг отменяет высадку на Британ­ские острова, а в конце 1940 г. посылает корпус генера­ла Роммеля за тысячи километров, через забитое англий­скими кораблями и подлодками Средиземное море вое­вать с англичанами в Северную Африку! Зачем?! Сегодня историки отвечают — Гитлер хотел помочь Муссолини в войне с англичанами в Ливии. А кто доказал, что Муссо­лини нужна была эта помощь и что он хотел воевать с англичанами именно в Африке? Ведь 26 июня 1940 г. он писал Гитлеру:

«Фюрер! Теперь, когда пришло время разделаться с Англией, я напоминаю Вам о том, что я сказал Вам в Мюнхене о прямом участии Италии в штурме ост­рова. Я готов участвовать в нем сухопутными и воз­душными силами, и Вы знаете, насколько я этого же­лаю. Я прошу Вас дать ответ, чтобы я мог перейти к действиям. В ожидании этого дня шлю Вам товари­щеский привет.

Муссолини»^[3]

А после захвата Британских островов воевать в Ли­вии не было бы необходимости.

Почему не задать себе вопрос — кто отменил высад­ку Гитлера и Муссолини непосредственно на Британские острова, кто погнал их в далекую Африку? К середине 1943 г. корпус Роммеля, из-за невозможности его снабже­ния в Африке, все же сдался. Немцы потеряли более 100 тыс. убитыми и пленными. Во имя чего? Во имя чего по­шел на эти потери Гитлер, который за первый год войны (в течение которого он захватил почти всю Европу) по­терял всего 67 тыс. человек?

Причем, если немецкие генералы и в сегодняшних мемуарах, и в документах тех времен критикуют Гитлера за отдельные решения, скажем, за отказ сразу же насту­пать на Москву после взятия Смоленска, Манштейн кри­тикует Гитлера за отказ от высадки в Англию, но за Поль­шу и Африку Гитлеру никто не предъявляет претензий. Почему? Ответ на это один — в те времена отказ от сою­за с Польшей и высадка в Африке были для современ­ников Гитлера абсолютно логичными. Значит, они знали что-то, что мы сегодня не знаем!

В этой книге я покажу, что они знали или догадыва­лись о союзе Гитлера с сионистами, поскольку только этим тайным союзом можно объяснить те поступки Гитлера, которые сегодня нам кажутся нелогичными до нелепости.

* * *

Мой опыт объяснения массовому читателю вещей, о которых эти люди до этого слышали сто раз по телеви­зору, подсказывает мне, что вышесказанное уже вызвало у них недоумение и неприятие. Гитлер был главой евро­пейской сверхдержавы с самой сильной армией в мире, ну зачем ему в союзниках нужны были эти сионисты — какие-то религиозные евреи с пейсами, у которых не то, что армии, а и пушки-то ни одной не было? Тем более что, как нам сегодня объясняют, Гитлер очень не любил евреев, а сионисты — это исключительно евреи.

Вот это недоумение, которое я предугадываю, потре­бовало от меня предварить основной текст книги двумя главами, в которых я на примерах сегодняшнего дня рас­скажу, кем именно являлись эти, на первый взгляд без­обидные, союзники Гитлера.