Взгляд язычника на крестителей Руси - 3.

3. Процессы познания и алгоритмика безошибочности.

Новое знание в культуре общества может производиться двумя способами:

• Доказательный, в основе которого лежит соответствующая информационная база, полученная в результате наблюдений или экспериментов. А далее следует некая интеллектуально рассудочная деятельность, результатом которой являются определённые мнения о тех или иных явлениях в жизни природы и общества, выраженные теми или иными языками (лексическими, иносказательно-символическими, образными и т.п.), которые поддерживает культура общества.
• Описательный, в основе которого лежит непосредственное (или как-то опосредованное) восприятие личностью объективной информации, которая как-то преломляется в «призме» субъективизма личности, в результате чего становится одной из составляющих её внутренней образно-мелодийной модели Жизни. За этим, как и в первом случае, следует выражение этой объективной информации, преломившейся в призме личностного субъективизма, с помощью языковых средств, которые поддерживает культура общества.

Первый способ более распространён в естествознании и инженерном деле, а второй более распространён в сфере гуманитарных дисциплин. Отказывать любому из них в состоятельности — значит плодить ошибки в познавательной практике. Познание и очищение культуры от накопившихся заблуждений требует сочетания обоих способов.

Принципиальное отличие названных способов в том, что:

• Если информационная база или природные и социальные явления, лежащие в её основе, общедоступны, то алгоритм доказательного способа, посредством которого то или иное знание было впервые получено, может быть повторён другими с теми же результатами.
• Информация, которая легла в основу некоего знания, полученного описательным способом, во многих случаях может быть недоступна другим людям, вследствие чего процесс, в котором некое знание было впервые получено, не может быть воспроизведён другими.

Исторически сложившаяся господствующая в научных кругах культура осмысления жизни такова, что требование воспроизводимости процесса, которым некое знание было впервые получено, подменило собой принцип «практика — критерий истины», вследствие чего то, что воспроизводимо «независимыми исследователями» — почитается истинным, а тому, что невоспроизводимо «независимыми исследователями», — тому в научной состоятельности и истинности оказывается.

В действительности требование воспроизводимости не является критерием истинности результатов, поскольку объективно независимыми исследователями воспроизводимы и процессы получения определённых результатов, которые на поверку оказываются неадекватными жизни. Наряду с этим в жизни существуют ситуации, когда один и тот же результат может достигаться на основе подчас различной информации разными способами, каждый из которых впоследствии вовсе не обязательно может быть воспроизведён не только другими исследователями, но одним и тем же.

В отличие от требования воспроизводимости результатов (по существу алгоритмики их получения), принцип «практика — критерий истины» предполагает подтверждение или опровержение мнений, составляющих результат познания, в практической деятельности на основе этих результатов.

Тем не менее, вследствие фактической подмены принципа «практика — критерий истины» требованием воспроизводимости результатов произошёл разрыв науки и религии.

При этом многие предметные области исследований, в которых результаты невоспроизводимы в силу уникальности объективных явлений либо в силу неповторимости пути личностного развития тех, кто впервые их получил, выпали из сферы интересов науки и для неё как бы не существуют, представляясь предметом вымыслов, а не неотъемлемой частью познаваемой объективной реальности. К числу таких выпавших предметных областей принадлежит и весь «мистический» и религиозный опыт человечества.

Действительно то, что стало в своё время достоянием психики Моисея, Будды, Христа, Мухаммада, не может быть воспроизведено никем, прежде всего по двум главным причинам: во-первых, судьбы всех людей, включая и названых основоположников так называемых «мировых религий», уникальны, и, во-вторых, если предположить, что Бог есть и Он — Вседержитель, то можно полагать, что в каждую историческую эпоху в каждом обществе Промысел вёл человечество к разрешению тех проблем развития, в решении которых ныне либо вообще нет необходимости, либо которые должны ныне решаться иными средствами вследствие того, что человечество и обстоятельства его жизни изменились.

В результате описанной выше подмены и забвения принципа «практика — критерий истины» и произошло разделение науки и большинства традиционных конфессий.

Противостоящие материалистической науке традиционные авраамические[1] конфессии[2], признавая невоспроизводимость религиозного опыта своих основоположников, и отвергая заповеданный основоположниками принцип «практика — критерий истины», отошли от учений своих основоположников и в свои исторически сложившиеся вероучения и культы внесли множество отсебятины, не имеющей ничего общего со смыслом исходных Откровений Свыше. Именно вследствие этого и возник «плюрализм» взаимно исключающих друг друга мнений по богословским и социальным вопросам, которые характерны для всей совокупности конфессий. При этом все конфессии требуют от своих последователей принять на веру и признать в качестве истины только свои догмы и отвергнуть чужие.

Но в отличие от «князей конфессий ― церквей мира сего» Бог не требовал, а предлагал всем людям жить в русле Его Промысла в осмысленном диалоге с Ним по жизни, что непрестанно подтверждало бы практически истинность истинного и несостоятельность ошибочного: сомнение в истине не обращает истину в ложь, но приводит искренне познающего Жизнь человека к подтверждению истины и раскрытию ранее не известных её граней.

Бытие Бога — это не предмет веры. Это ― предмет непрестанно подтверждаемого Богом в жизненном диалоге с человеком знания — показательного, а не доказательного по характеру своего происхождения.

Бог даёт доказательство Своего бытия человек на веру, а не на разум. Оно носит по его существу нравственно-этический характер и состоит в том, что Всевышний отвечает молитве верующего Ему тем, что обстоятельства его жизни изменяются соответственно смыслу его молитв тем более ярко и явственно, чем более он сам нравственно праведен и отзывчив Богу, когда Бог обращается к нему персонально через его совесть, через других людей, через памятники культуры или как-то иначе на языке жизненных знамений.

В силу нравственно-этического характера такого рода доказательств Божиего бытия, даваемых по запросу каждому, в их повторении нет необходимости. До понимания этого приверженцы требования повторяемости результатов научных экспериментов не доросли.

Но единожды данное человеку Богом доказательство Его бытия должно обязывать человека к выбору продолжения жизни в русле Промысла. Если этого не происходит, и человек, следуя атеистическим предубеждениям, относит соответствие событий в жизни смыслу его молитв к беспричинным случайным совпадениям или проявлениям своей «мистической мощи», то Бог человеку предоставляет возможность убедиться в том, что он ошибся в своём осмыслении полученного доказательства. И вопрос состоит только в том, как и когда на языке жизненных обстоятельств выразится принцип «практика критерий истины».

Процесс разрешения неопределённостей, ориентированный на познание Правды-Истины, в котором ставятся определённые по смыслу вопросы и на них находятся определённые по смыслу ответы, — суть того явления, которое древние греки назвали словом «диалектика»[3].

В наши дни это слово стало общим названием одного из методов познания, а производные от него эпитеты входят в название ряда направлений философии.

В отличие от логики и разного рода наставлениям по осуществлению тех или иных процессов, диалектика в её практическом применении — не формализуемая аксиомами и правилами алгоритмика, поскольку в процессе действительно диалектического познания очередные вопросы и ответы на них вовсе не обязательно обусловлены какой-либо аксиоматикой, формальными разрешёнными и запрещёнными процедурами пре­образования информации, исходными данными и ответами на ранее полученные вопросы; кроме того, в процессе диалектического познания многое обусловлено не свершившимся прошлым, а устремлённостью познающего субъекта к одному из вариантов ещё не свершившегося и, возможно пока не осознанного, будущего.

По этой причине процесс диалектического познания сочетает в себе доказательный и описательный методы выработки нового знания, не сводясь к какому-то одному из них. В силу этого для тех, кто привержен исключительно доказательному методу познания, отрицая за описательным познавательную состоятельность, диалектика неотличима от так называемой «дьявольской логики» — “логики”, в которой аксиомы и правила остаются подчас в умолчаниях (действует принцип «кто знает — тот поймёт, а кто не знает — это его проблемы») и меняются по мере надобности. С помощью «дьявольской логики» во всём, что угодно, убедить можно всех, кроме тех, кто сам владеет ещё более изощрённой «дьявольской логикой», а тем более — искусством диалектического познания.

Диалектика — безошибочный инструмент познания, если включает в себя принцип «практика — критерий истины», а Бог — является одним из участников познавательного диалога, ведущегося на языке разнообразных жизненных обстоятельств. Вследствие этого диалектика и атеизм: две сути не совместны.

В ходе диалектического познания Бог даёт способность познающему мир индивиду выделить из фона сигнал, необходимый для познания истины (в Новом Завете это характеризуется словами «Дух Святой — наставник на всякую истину»; в Коране это именуется дарованием Различения). После озарения Различением внимание человека должно подхватить данную ему информацию, и человек должен осознанно интегрировать её в процесс осмысления действительности.

Если он приходит к правильным умозаключениям, то ему даётся подтверждение правильности.

Если он ошибся, то упреждающе по отношению к возможным неприятностям, обусловленным ошибочностью мнений, к которым он пришёл, даются предзнаменования, отреагировав на которые, он должен обратиться к новому шагу постижения истины методом последовательных приближений. В противном случае сработает «принцип — практика критерий истины», но ошибочность его мнений выразится в неприятностях. А в наиболее тяжёлых случаях эти неприятности могут послужить предостережением уже для других на тему «так жить нельзя».

Главная потребность наших дней и обозримых перспектив состоит в том, чтобы искусство диалектического познания стало достоянием всех, и чтобы система образования была построена на его основе, позволяя овладеть этим практическим жизненным навыком всем учащимся.

Действительно:

                                                                         *     *     *

Объективная реальность — Жизнь, это — Бог и тварное Мироздание. Мироздание в целом предстаёт как триединство первичных разнокачественностей — материи, информации, меры (численной количественной и порядковой матрично-векторной определённости). В Жизни[4] происходит взаимодействие объективных разнокачественностей, имеющих общим свойством их принадлежность к Объективной реальности[5]. Такого рода взаимодействие разнокачественностей выражается как процессы развития структур Мироздания, а так же и как процессы их деградации и разрушения. В этом взаимодействии разнокачественностей имеет место взаимная обусловленность качества количеством и порядком: количественные и порядковые изменения влекут за собой качественные изменения; а качественные изменения выражаются в количественных и в порядковых изменениях в череде преображений[6], свершающихся на основе внутренней и внешней алгоритмики во взаимодействии разнокачественностей. Во взаимодействии разнокачественностей всегда может быть выявлено управление[7]: либо в форме самоуправления, в процессе осуществления которого никто из выявленных субъектов участия не принимает; либо в форме непосредственного управления со стороны кого-то из выявленных субъектов (одного или множества); либо самоуправление и управление как-то взаимно дополняют друг друга. [8]

                                                                               *     *     *

Вот в общем-то и всё, что можно сказать о наиболее общих закономерностях бытия, не вдаваясь в детали самого бытия и характер каждой из множества объективных разнокачественностей, во взаимодействии образующих в Жизни совокупность текущих событий.

Описание же, отделённое от основного текста в начале и в конце звёздочками, можно попытаться[9] назвать «выдающимся достижением философской науки» — «интегральным законом диалектики» и начать раздувать его культ в обществе, дабы поработить общество очередной мертвящей догмой; можно никак не называть и заявить, что это более или менее очевидно, «само собой» разумеется, и потому значимости для науки, — а тем более для «высокой» философии, — не представляет, предоставив всех и каждого их «само собой разумению: либо сложившемуся «стихийно», либо целенаправленно отштампованному под прессом господствующей культуры или авторитета одной из традиционных школ «научной» или «церковной» философии.

Но вне зависимости от этих двух крайних случаев либо каких-то иных вариантов отношения к этому или иному «всеобъемлющему закону бытия»: Жизни объективно свойственно то, что в современной европейской философии, пользующейся греко-латинской терминологией, выражается в понятии «диалектичность бытия», которая является объективной основой субъективного искусства «диалектического познания». Однако, как учил ещё в древности дзэн-буддистский мудрец Дайэ:

Слово «луна» — только «палец», указующий на луну: горе тому, кто примет «палец» за луну (Д.Т.Судзуки. “Основы Дзэн-Буддизма”, МП «Одиссей», Главная редакция Кыргызской Энциклопедии, Бишкек,1993 г.).

Но горе и тому, кто не настроив свою психику, примет свои субъективно-образные представления о «луне» за саму «луну» или истину о ней.

То есть слово «диалектика» — это ещё не сама диалектика, а только указатель на нечто, чему есть место в Объективной реальности, в том числе и во внутреннем мире субъектов, представляющих собой части этой общей всем Объективной реальности.

Заключение

В силу того, что диалектическое познание не сводится к интеллектуально-рассудочным (а тем более — исключительно к формально логическим) доказательствам — всё выше изложенное недоказуемо и алгоритмически-процедурно невоспроизводимо.

Но при этом всё выше изложенное диалектически подтверждаемо на основе доступных читателю фактов и на основе его интеллектуальной деятельности, если читатель готов воспринять сказанное как гипотетическую возможность, которую принцип «практика — критерий истины» (при искреннем следовании ему) способен подтвердить в случае, если гипотетическая возможность объективно истинна, а читатель не порабощён предубеждениями, ранее выработанными его «субъективным иллюзионизмом».