АУ, ТАЛАНТЫ, ГДЕ ВЫ?

По каким углам попрятались? Покажитесь, отзовитесь!
Не показываются и не отзываются. Скрытничают. А может, их и нет вовсе? Перевелись. Вымерли, как вымерли некогда динозавры и мамонты.
Говорят, в далеком-далеке на Землю обрушился гигантских размеров метеорит, вот они и вымерли. Но почему выжили их современники крокодилы? Чем они-то лучше, если удар метеорита пощадил их? Или природа крокодилов такова, что им любые катаклизмы нипочем?
Не знаю, не знаю. Выжили ведь спекулянты, хапуги и прочая нечисть, когда Советский Союз исчез под щелчками перестройщиков. Под ударом фашистской Германии устоял, сам ее сокрушил, а щелчков перестройщиков не выдержал. Распался на черепки, которые как ни старайся, ни склеивай их по кусочку, вроде таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, а прежнего Союза не получится.
Ну да я не о Союзе. Куда подевались таланты, которыми земля наша всегда была богата? Почему еще недавно наша страна, самая читающая в мире, поволокла вдруг на помойки тома Толстого, Достоевского, других классиков? Освобождают места на полках для книг новых классиков?
Кто-то обвиняет во всем Интернет, где можно найти любую книгу, не загромождая книжные шкафы и полки. Но есть масса людей, которая предпочитает холодному мерцанию монитора шелест перелистываемых страниц.
Упал общий интерес к чтению, особенно у молодежи?
Не уверен. Каждую субботу в 9 утра смотрю телепередачу "Умники и умницы", особенно когда в ней участвуют не одни тольок москквичи, а старшеклассники и старшеклассницы из самых отдаленных мест России, которых и на карте не вдруг отыщешь. Вон знаниям кого позавидуешь, которые они почерпнули из книг, не из чего больше.
Всё во всем понимающие люди обвиняют Америку: она-де во всем виновата.
А что, в той же Америке, других западных странах читатели, как и писатели, тоже исчезли? Цензуры, которая решает, что позволительно людям читать, а что не читать, у них не было, а число читателей не убывает.
Кстати, о цензуре, как у нас называли ныне исчезнувший Главлит. Не таким уж он был свирепым и всемогущим, как это предствляется сегодня. Я с 1975 г. работал в крупнейшем советском издательстве "Прогресс". Не перечесть названий книг зарубежных авторов, которые мы издали огромными тиражами. Книги эти сметались с магазинных полок, как горячие пирожки. Потому, во-первых, что это были действительно талантливо написанные книги, представлявшие собой лучшее из того, что выходило за рубежом, и, во-вторых, мы обходились без литования этих книг в цензуре.
Главлит вообще мало интересовался тем, что мы издаем. Задача этой организации была строго ограниченной: следить, чтобы в печать не просачивались сведения, содержащие государственную и военную тайну. И только. Мы издавали книги под личную ответственность, а это предполагало, что мы и сами должны были обладать развитым художественным вкусом и хорошо знать современную мировую литературу. Вот мы и отбирали лчшее из того, что выходило за рубежом, породив у наших читателей ощущение того, что высокохудожественная литература за границей есть, а у нас ее нет.
Опять же не могу согласиться. Советская литература представляла для зарубежных читателей не меньший интерес, чем зарубежная литература для нас. Иначе как объяснить, что "Как закалялась сталь" Островского, едва появившись у нас, тут же была переведена и издана в Японии, а затем в десятках других стран?
Или "Тихий Дон" Шолохова, "Молодая гвардия" Фадеева, десятки, сотни других советских писателей?
Конечно, и в Главлите находились перестраховщики, которые под видом сохранения гостайны накладывали запрет на издание книг многих авторов (достаточно вспомнить трагичную судьбу "Мастера и Маргариты" Булгакова). Но и тогда находились люди, которые, доверяя своему вкусу и сознавая личную ответственность, находили способы обойти Главлит. Так это случилось с публикацией "Одного дня Ивана Денисовича" Солженицына и "Реализмом без берегов" француза Роже Гароди, - первая увидела свет в журнале "Новый мир", вторая вышла в "Прогрессе" под грифом "Для научных библиотек".
Все дело, по-моему, состояло в том, что советские издатели руководствовались своим вкусом, не страшась личной ответственности, а нынешние издатели руководствуются коммерческими соображениями, не неся при этом никакой и ни перед кем ответственности
Подобное положение сложилось на всем пространстве, которое мы называем собирательным словом искусство.

В прежние времена в театры, где ставились талантливые пьесы советских и зарубежных авторов, было не попасть, лишние билетики спрашивали чуть ли не за километр. Сегодня - милости просим, вам покажут такую клубничку, какую вы нигде больше не увидите, а зрители почему-то обходят многие театры за километр.
Или возьмем телевидение. В прежние времена было всего 4 канала и было что посмотреть. Сегодня в одном только районе "Выхино", где я живу, можно принимать 33 канала, а смотреть кроме считанного числа передач нечего. Одни и те же лица, одни и те же разговоры, один и тот же набор сюжетов, в большей части заимствованный у западных телеканалов.
Да что сюжеты! Один и тот же набор штампов с непременными драками, стрельбой и погонями на автомобилях и - бесконечными разговорами героев по мобильникам, которые стали фактическими героями решительно всех телефильмов и сериалов.
Наряду с мобильниками неотъемлемыми персонажами ряда телепередач стали деньги: "Кто хочет стать миллионером?", "Десять имллионов с Максимом Галкиным", "Что? Где? Когда?"...
Коммерциолизация насквозь проела отечественное телевидение. Не знаю, кого как, а меня бесконечная реклама уже достала. Обрыдла ее пошлось, которая не становится менее отталкивающей от того, что в ней задействованы популярные телеведущие, спортсмены и артисты. Недавно персонажем очередного телеролика стал Сосо Павлиашвили с его слащаво-слюнявом "я люблю вас всех!" и народитым грузинским акцентом.
Многие из примелькавшихся лиц уже не довольствуются привычным амплуа, а перескакивают с канала на канал. К примеру, Баскову стало нечего и не о чем петь, вот он и стал ведущим "Брачного агентства" своего имени, вознамерившись переплюнуть "Давай поженимся!" с лидером трех свах Ларисой Гузеевой.
О Киркорове уже говорить не приходится. Чего мы еще не знаем о нем? Ах, да, о крестинах его дочки Аллы-Виктории. И вот нам уже показывают эти событие из закрытой по случаю таинства крещения церкви и с самим Киркоровым, обращающимся с амвона к избранному кругу приглашенных и к нам.
Сказать по совести, мне жаль кроху-ребенка. Шумиха вокруг нее поднята несусветная. А обернется эта шумиха самым неприятным для Киркорова образом: повзрослешая девочка спросит его: "Папа, у всех детей есть мамы, а кто моя мама?"
Или обратимся к вечным героям телеэкрана Алле Пугачевой и Максиму Галкину. Ну, не поняли еще эти люди, что им пора бы малость отдохнуть от нас, а нам от них. Недавно анонсиоровали прямой разговор с ними, как с фактическими главами России - на фоне развеващегося государственного флага. Неужели сама Пугачева не понимает, что бесонечные разговоры о ее бывших мужьях и назойливое поминание к месту и не к месту секса - уже давно перебор? Слушаешь ее в бесчисленное множество раз и ловишь себя на мысли о Фрейде. Извесный психоаналитик был не прав, обнаружив в человеке Эдипов комплекс. Надо бы было ему довести свое открытие до логического конца: открыть еще и комплекс Иокасты - не только о половой любви сына к матери, но и матери к ребенку в возрасте ее сына.
Итак, прячутся ли от нас новые неведомые таланты? Боюсь, их нет. А если и проклевываются в виде ростков, их тотчас закатыавют в асфальт тяжеленным катком коммерции.
Искусство и коммерция - понятия несовместимые. А поскольку жизнь в современной России полностью коммерциализирована, то и талантам неоткуда взяться. Огромная масса населения тем только и озабочена, где и как заработать денег, чтобы поспеть за растущими ценами на самое необходимое. А цены на всё и вся растут и растут и угнаться за ними нет ни малейших шансов. Отсюда и утрата интереса ко всему, что не связано напрямую с деньгами. И отсюда же дурновкусие.
Никита Михалков считает, что искусство должно спасти вмешательство власти.
Не спасет. Жданов вот вмешался в 1946 г. в дела литературы и искусства, и ничего хорошего из этого не получилось. Только плохое.
Робкая надежда на появление новых талантов и возрождение искусства связана не с вмешательством власти и не с религией, а с изменения духовно-навственного климата в обществе. А это изменение зависит не от власти и не от религии, а единственно только от нас, от каждого человека.
Тот же Михалков однажды верно заметил: русскому важно не то, как жить, а для чего жить.
Лишь поняв, для чего каждый из нас, народ в целом живет, мы изменим нашу жизнь к лучшему. И тогда появятся и новые таланты, и возродятся литература и искусство.