Легко ли быть патриотом?

Задуматься о патриотизме, понятии и явлении, набирающем моду, меня заставил доклад С.М. Соловьева, читаный им почти сто лет тому назад в Религиозно-философском обществе "Правда и ложь современного патриотизма".
Тема патриотизма, отброшенная и оплеванная было окончательно в 90-е в последние годы вдруг опять вошла в моду. О патриотизме заговорили все, даже те, кто всегда считал его прибежищем негодяя, разумея под ним наихудшую и наиподлейшую идеологию. В своем, в особом либеральном ключе, но заговорили.
И здесь то и выскочил вопрос: А что ныне значит быть патриотом? Вслед за ним посыпались и остальные: в чем сущность патриотизма? Возможен ли ныне патриотизм как таковой? Кто у нас настоящий, истинный патриот?

Даже на первый, самый поверхностный взгляд становится ясно, что вопрос с патриотизмом затуманен ныне как никогда ранее, и даже 90-е, не привечавшие это святое чувство смотрятся симпатичнее на фоне нынешнего патриотического разлива.
Поэтому, чтоб ответить на озвученные выше вопросы, необходимо разобраться собственно с понятием патриотизма.
Поначалу кажется все ясно: патриотизм - это любовь к Родине, Отчизне, осознание их как высших ценностей, главного устремления всей своей жизни и деятельности.
Любовь к Родине отличает патриотизм от национализма, где высшей ценностью является нация, и от элементарной преданности и лояльности государству, ибо понятие Родины оказывается много шире государства как явления политического характера. Патриотизм, таким образом, общее, всеохватнее, многогранее, целостнее их. И эта целостность и многогранность отражается в неуловимом, неопределяемом почти логически понятии Родина, в котором увязывается и культура, и политика, разум и чувствительность, настоящее, прошлое и будущее, территориальное и внепространственное, чисто духовное.
И вот неясность того, что такое Родина, порождает размазанность, неясность того, что такое истинный патриотизм и кто ныне более всех патриот.
В идеале, Родина есть связь современности и прошлого, настоящего и будущего, но вот этого-то мы и оказались лишены в последние годы. Каждый выбрал себе Родину по вкусу: кто с царем-батюшкой и барами-дворянами, кто с Гагариным и Сталиным, кто с Путиным и Ельциным. Разорвалась нить времен, развалился и патриотизм, ибо никакой из них не истинный, всякий выражает лишь собственный эгоизм, и вкусовшину, ибо ценна здесь не Родина, а  собственное Я, собственное удовольствие. За бортом остается подлинно патриотическое сознание требующее разбора, анализа, увязки всех этих исторических фрагментов, выделения того общего, что их связует и светит сквозь них, того, что позволяет сказать, что все это как слезы первые любви. Однако, всякий, кто стремится сопрягать эти фрагменты, становится врагом остальным и никого уже так не клеймят, гонят и бранят, как посягнувшего на это единое, цельное и по сути единственно верное восприятие Родины, а значит верный, подлинный патриотизм.

Другой тип фрагментарности, растущий из отказа от целостного восприятия Родины, это понимание его как упоения исключительно позитивными проявлениями Родины и Отчизны. Разве не это слышим мы из стана так называемых охранителей и функционеров "Единой России", разве не это они считают единственно верным и правильным патриотизмом, впадая в самоодурманивание и самоопьянение.
Поэтому прав был С.М. Соловьев, еще сто лет назад, говоривший:

Напрасно бы мы стали искать правды в рядах консервативной прессы. Ее ложь более очевидна и злокачественна. Она состоит в преклонении перед всем своим, национальным, только потому, что оно свое, и в отрицании всего чужого. Темный, языческий принцип!... При этом правая пресса не остоновится не перед какой ложью; она будет утвеждать, что русский флот сильнее английского, что русская промышленность развитее немецкой. Все это будет делаться "во имя патриотизма".

Ныне этот тип "патриотизма" доходит едва ли не до гротескных форм: выпученные глаза, бешенный ор и не менее бешенное размахивание флагом при явном отсутствии подлинных достижений. Невероятная спесь и чванство при том, что гордиться по сути дела можно только тем, что наши кучи круче и вонючей.
Вновь невозможно не согласиться с суждениями Соловьева столетней давности: бездарность русского патриотизма в том, что вместо противопоставления своего и лучшего противопоставляют то же западное, штампованное, копированное и многократно тем ухудшенное, переведенное на нижегородский. 
Абсолютное нежелание видеть свои слабые стороны, сохраняя сознание того, что они должны быть опознаны и только в этом случае исправлены. Непонимание того, что диагностика болезни - это не антипатриотизм, а напротив патриотизм подлинного рода ведет к тому, что и здесь, те кто по-настоящему достоин зваться патриотом остается гонимым и презираемым всем обществом. Бичующий язвы ради их излечения подлинный патриот оказывается в немилости в сравнении с тем, кто убаюкивает больную Родину тошнотворно-приторной ложью.
Среди последних самое простое решение - качнуться в сторону понимания патриотизма как преданности государству, если хотите, уже, начальству. И именно этот простейший, и как было указано выше самый неверный способ понимания патриотизма оказывается ныне самым популярным. Здесь не надо думать, не надо искать, не надо познавать суть этой самой Отчизны, можно остаться к ней безразличным и ограничиться ненапряжными разглагольствованиями о том, что мы - лучшие, потому что это мы , и отделаться размахиванием флага в нужные моменты (когда снимает касера, к примеру).  Все богатство высоких чувств оказывается, таким образом, растворено в собачьей преданности и шкурном пргаматизме. Такой патриотизм современности, больших куч  и собачьей преданности, оказывается востребован ныне более всего. Вряд ли в период засилья такого натужно-развязного пустопорожнего "патриотизма" легко быть патриотом настоящим.