Конец Литературы

Конец Литературы

 Хохлов С. О. 

Нужна ли в наше время литература?  

Что за странный вопрос? - спросят меня. - Как можно его не то что задавать, но как вообще такой вопрос мог прийти в голову?  

И, тем не менее, не превратилась ли литература в нечто вроде еще одной священной коровы, стада которых оккупировали нашу жизнь?  

Мы видим огромное количество литературной продукции, которую заведомо никто не прочитает. Пишущих в наше время стало больше, чем читающих. В чем смысл этого писательского бума? Если он вообще есть, конечно...  

Начнем с того, что литература вовсе не некое вневременное явление, которое якобы было всегда и пребудет вовеки веков. Были времена (и культуры), когда (и где) литературы в ее привычном понимании не было. Да, конечно, нечто подобное ей было всегда, были мифы, сказки, былины и всякое такое прочее, то есть всегда и везде было и будет какое-то творчество, но полагать, что почему-то именно литература вдруг навсегда сохранится в своей отлившейся в последние столетия форме, в высшей степени наивно. Особенно учитывая, что даже в рамках нашей культуры можно отследить весьма видимые изменения, к примеру, как появлялись и исчезали жанры, как менялись подходы и приемы. Почему же, зная это, мы считаем, что то, что есть - навсегда?  

Что там жанровые изменения, если кардинальные, качественные мутации происходили с такими культурными монстрами, как религия, как наука, как медицина, как образование, да в общем-то - вообще со всем и вся. А раз все и вся столь сильно менялось, менялось в достаточно краткие, в общем-то, по историческим меркам сроки, то почему именно от литературы мы ожидаем вдруг неизменности?  

Мы с необходимостью приходим к выводу, что литература должна быть изменчива, как все остальное. А раз так, то не пропустили ли мы УЖЕ это изменение, не ждем ли от литературы того, чего она нам, в ее современном состоянии, дать уже не способна? Так крестьянки в древности приводили своих детей к доктору в надежде, что он изгонит из них злых духов.  

В связи с такой постановкой вопроса, стоит спросить для начала, что же давала литература раньше? Не потеряли ли мы это что-то? Не утонуло ли это что-то в потоке страниц, книг, авторов?  

Толстой и Достоевский, и иже с ними, древние писатели, несли в темные массы свет и смысл. Теперешние массы изменились, они сами готовы светить, пусть и отраженным светом, и уж точно не нуждаются в том свете и смысле, который исходит от Толстого и Достоевского. Натужный свет, который испускают современные писатели, не связан со смыслом. Это нечто вроде болтовни ребенка, научившегося говорить.  

Древние писатели научили народ говорить, но они не в состоянии были дать ему свой ум.

Ребенок умеет говорить и говорит без умолку, несмотря на то, что сказать миру ему нечего. В случае ребенка у него есть шанс начать говорить со смыслом, в нашем случае такой шанс теоретически тоже есть, но при этом дело даже не в том, что непонятно осуществится ли он, а в том, что даже если осуществится, то исторически это займет такое количество времени, что мы в любом случае обречены всю свою жизнь слушать лепет.  

Беда современной литературы - неприятие смысла.  

Современный писатель - не способен решать жизненные проблемы. Он занял позицию мудреца и потому не сталкивает мировоззрения в целях выработки чего-то нового, не ищет в них изъяны, он озвучивает доксу.  

Впрочем, дело не только в писателе, он получил встречное движение читателя. Современный писатель и современный читатель достойны друг друга.  

Полки магазинов ломятся от разноцветных томов, но даже если бы все эти книги были бы через край переполнены смыслом (во всяком случае, в книгах старых авторов он точно есть), но этот смысл некому воспринять, словно бы они написаны на другом, забытом языке. Язык смысла забыт, утерян.  

Утерян - потому что изменился получатель книжных посланий. Читатель недавней древности жадно ловил идеи властителей дум. Теперь же нет ни властителей дум, ни дум как таковых.  

Современный читатель - ребенок, вечный великовозрастный ребенок, не желающий решать загадки жизни вместе со старинными авторами, он настроен на то, чтобы до старости поглощать волшебные сказки. Теперешняя литература - это колыбельные для не желающих взрослеть детей. Культура не преодолела главную опасность - усталость.  

То, что из литературы ушел смысл, конечно не значит, что литература от этого исчезнет. Отряд не заметит потери бойца. Даже всех бойцов.  

Вот потеряли мы бойца - Бога, но храмы стоят, их реставрируют, строят новые, словно все так, как прежде. И стоят эти дома Бога без Бога, словно жилища только что брошенные хозяевами. Вот-вот, казалось бы, Он был здесь, да куда-то ушел, но раз уж зашли, да Хозяина не застали, то не теряйте времени зря купите свечечку, иконку или какой старинный ритуал, мало ли вдруг вернется...  

Вот и современная литература, словно современная религия - полки полны книг, но главное покинуло их.  

Возвращаясь к вопросу количества книг, вопросу увеличения книжного потока, отмечу, что это увеличение количества произошло за счет падения качества. Писать стали больше, потому что снизились требования к писательскому труду. Писательство не воспринимается как подвиг, глаголы "думать" и "писать" больше не идут вместе.