.Нафталий Френкель - отец "трудовых" лагерей бывший соловецкий зэк

Окончил строительный техникум в Германии (1902—1904). Работал табельщиком, пом. прораба в стройконторе Гурфинкеля (Херсон 1897—1900). Прораб по постройке и ремонту складских помещений экспортной фирмы «Штейнер и К°» (Николаев, 1900—1902), прораб в стройконторе Гурфинкеля по постройке школ и клубов в еврейских колониях (Херсон, Николаев 1904—1915). Зав. строительством у землевладельца Юрицина (Николаев, 1915—1919); приемщик грузов на пароходах частных владельцев на Черном море (УССР, Турция 1919—1923).

Арестован ОГПУ, под следствием (1923—1924); осужден как мошеник и вор на 10 лет лагерей; находился в заключении в Соловецком лагере особого назначения (1924—1927).

Сделал карьеру в ОГПУ—НКВД—МВД: нач. произв. отд. УСЛОН ОГПУ (1927—1929); нач. представительства УСЛОН ОГПУ в Москве (1929—1930); нач. произв. отд. ГУЛАГ ОГПУ СССР (1930—1931); нач. работ Беломорстроя ОГПУ (1931); пом. нач. Беломорстроя ОГПУ (1933); нач. строительства Байкало-Амурской ж. д. (1933—1934); нач. строительства Байкало-Амурской ж. д. ОГПУ—НКВД (1934—1937); нач. Упр. Байкало-Амурского ИТЛ ОГПУ—НКВД (1934—1938); нач. Упр. желдорстроя на Дальнем Востоке НКВД (1938—1940); нач. Гл. упр. лагерей ж.-д. строительства, зам. нач. ГУЛАГ НКВД СССР (1940—1941); нач. Гл. упр. лагерей ж.-д. строительства НКВД—МВД СССР (1941—1947). Уволен из МВД (1947) в звании генерал-лейтенанта ИТС. Награжден тремя орденами Ленина.Френкель на Соловках
Однако, неутомимый и необидчивый Френкель еще на Лубянке или по дороге на Соловки что-то заявляет вверх. Очевидно, найдя себя в капкане, он решает и эту жизнь подвергнуть деловому рассмотрению. Его привозят на Соловки в 1927 году, но сразу от этапа отделяют, поселяют в каменной будке вне черты монастыря, приставляют к нему для услуг дневального и разрешают свободное передвижение по острову. Мы уже упоминали, что он становится начальником экономической части (привилегии вольного) и высказывает свой знаменитый тезис об использовании заключенного в первые три месяца. С 1928 г. он уже в Кеми. Там он создает выгодное подсобное предприятие. За десятилетия накопленные монахами и втуне лежащие на монастырских складах кожи он перевозит в Кемь, стягивает туда заключенных скорняков и сапожников и поставляет модельную обувь и кожгалантерею в фирменный магазин на Кузнецком мосту (им ведает и кассовую выручку забирает ГПУ, но дамочкам, покупающим туфли, это неизвестно - да и когда их самих вскоре потянут на Архипелаг, они об этом не вспомнят)". (Солженицын Александр "Архипелаг ГУЛАГ". YMCA-PRESS, Paris, 1973.)
Роль Френкеля в строительстве концлагерей по типу Соловецкого лагеря особого назначения
Василий Гросcман в романе "Жизнь и судьба" так описал превращение бывшего нэпмана и спекулянта, соловецкого заключенного Н.Френкеля в генерала НКВД, ответственного за работу советских концентрационных лагерей:

"Каценеленбоген рассказал Крымову о поразительной судьбе нэпмана-инженера Френкеля. Френкель в начале нэпа построил в Одессе моторный завод. В середине двадцатых годов его арестовали и выслали в Соловки. Сидя в Соловецком лагере, Френкель подал Сталину гениальный проект, - старый чекист именно это слово и произнес: "гениальный". В проекте подробно, с экономическими и техническими обоснованиями, говорилось об использовании огромных масс заключенных для создания дорог, плотин, гидростанций, искусственных водоемов.

Начальник строительства ББК Н.Френкель, Нач. ГУЛАГа Берман и Нач. южного участка ББЛАГа Афанасьев вместе со своими подчиненными (справа налево)

Заключенный нэпман стал генерал-лейтенантом МГБ, - Хозяин оценил его мысль.

В простоту труда, освященного простотой арестантских рот и старой каторги, труда лопаты, кирки, топора и пилы, вторгся двадцатый век.

Лагерный мир стал впитывать в себя прогресс, он втягивал в свою орбиту электровозы, экскаваторы, бульдозеры, электропилы, турбины" врубовые машины, огромный автомобильный, тракторный парк. Лагерный мир осваивал транспортную и связную авиацию, радиосвязь и селекторную связь, станки-автоматы, современнейшие системы обогащения руд; лагерный мир проектировал, планировал, чертил, рождал рудники, заводы, новые моря, гигантские электростанции. Он развивался стремительно, и старая каторга казалась рядом смешной и трогательной, как детские кубики." ( Гроссман В.С. Жизнь и судьба. — М.: Книжная палата, 1990 )
Соловецкий лагерь ОН ОГПУ... тут бы вспомнить лозунг на воротах Бухенвальда

Архивные кадры: обход начальства Управлени СЛОНа своей вотчины. Третьим выходит Нафталий Френкель - бывший соловецкий заключенный и будущий "серый кардинал" всего советского ГУЛАГа.
"Мой дед Герцель Гутман... был еще жив, в свои девяносто в здравом уме и ясной памяти, только по ночам не спал: перед глазами, говорил, жизнь разматывается, как кино...

Непосредственным начальником деда в ГУЛЖДСе был Френкель, которого Солженицын в «Архипелаге» называет автором идеи использования в СССР массового труда заключенных. Дед с Солженицыным не согласен: «Сделал из Френкеля чудовище». «А он кем был?» - «Заключенным на Соловках».

До Френкеля, по словам деда, люди не были обеспечены даже в лютые морозы едой и одеждой. А благодаря Френкелю зеки могли выжить. «Он не гробил людей, - говорил дед. - Человека гробят окончательно, когда оставляют его без работы...» Френкель был до того требовательным, что измерял толщину лагерного пирога. На особо ответственных участках, когда мороз доходил до сорока градусов, каждому заключенному выдавался горячий пирог с картошкой. Перед выдачей Френкелю приносили этот пирог - и не дай Бог, если он видел, что тот короче или тоньше на сантиметр...

Тут бы мне вспомнить лозунг на воротах Бухенвальда, но я молчу. Какое право у меня - судить их? Френкеля, деда... Что я понимаю в аду, где были свои театры и изостудии, мастерские для починки обуви, наилучшие портные, краснодеревщики и слесаря. «Вот замок, - говорил дед. - Он, помнишь, стоял на старой квартире, я его снял и сюда переставил. Крепкий замок. Его сделал один мастер оттуда. Ты не знал?» Мне плохо. Прожил жизнь и не знал, что дверной замок в доме, где я родился, из ГУЛАГа..." (Анатолий Цирульников. Еврей здесь больше не живет. Журнал «Огонек», № 28, 4.10.1999)
Нафталий Френкель, злой дух ГУЛАГа, - начальник работ Беломорстроя

"О Нафталии Френкеле, неутомимом демоне «Архипелага», особая загадка: чем объяснить его странное возвращение в СССР из Турции в 20-е годы? Уже благополучно удрал из России со всеми капиталами при первом дуновении революции: в Турции уже получил обеспеченное, богатое и свободное положение; никогда не имел и тени коммунистических взглядов. И — вернуться? Вернуться, чтобы стать игрушкою ГПУ и Сталина, сколько-то лет отсидеть в заключении и самому, — зато вершить беспощадное подавление заключённых инженеров и уничтожение сотен тысяч «раскулаченных»? Что двигало его ненавистно злым сердцем? Кроме жажды мести к России не могу объяснить ничем. Пусть объяснит, кто может." (Солженицын Александр. Двести лет вместе (1795–1995). Ч.2. Гл.20. М., "Русский путь", 2001, 509 с.)
Соловки Френкеля отражали жизнь СССР

"Соловки были всегда микрокосмом, чутко отражавшим в уменьшенном во много раз виде все процессы, возникавшие на материке. Они пережили свой период военного коммунизма, свой НЭП и теперь вступали в эпоху формирования социалистической кабалы. Отразили они и последний бой зубров революционного подполья с провозвестниками грядущей армии роботов. Воспитательно-просветительная часть встала на путь воспитательно-трудовой. Коган вступил в борьбу с Френкелем и был разбит, приведен к молчанию, утратив разом всё свое влияние. Иначе быть не могло. Соловки отражали жизнь СССР.

Вместе с воспитательно-трудовой частью были разгромлены и все ячейки Соловецкого пережитка русской культуры. Первым умер журнал, не надолго пережила его и газета. Музей сохранился лишь как показательно-рекламное учреждение; его научные сотрудники-краеведы были растасованы по канцеляриям, а часть их – геологи, топографы, картографы, геодезисты и пр. – направлены на изыскательные работы в торфяники Колы, тайгу Северного Урала и даже на Новую Землю, где была запроектирована база промышленного лова тюленей, моржей и трески. Биосад обезлюдел, театр был разделен на несколько мелких передвижек для обслуживания пропаганды в новых беспрерывно формировавшихся лагерях и командировках." (Ширяев Борис. Неугасимая лампада. Глава 13. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. 413 с."В 1926 году пароход "Глеб Бокий", доставивший на остров разгрузочную комиссию во главе с Глебом Боким, привез в наглухо запертом трюме и небольшую партию новых ссыльных, среди которых был одесский контрабандист с десятилетним сроком Н. А. Френкель и сыпнотифозная вошь


Глеб Бокий, без подписи которого не обходился ни один смертный приговор коллегии ОГПУ, был убийцей многих тысяч. Сыпнотифозная вошь, занесенная в лагеря и до сих пор не переводящаяся в них, стала убийцей многих сотен тысяч людей. Натан Ааронович Френкель, которому суждено было стать оформителем и главным конструктором системы концлагерей страны победившего Социализма, может смело претендовать на звание убийцы многих миллионов.
КАК ЭТО НАЧАЛОСЬ

Было бы ошибкой назвать его автором, изобретателем системы социалистической принудиловки. Эта система вполне закономерно и логично вытекает из самой доктрины социализма. Концлагеря ОГПУ лишь первичные ячейки, опорные пункты теперь уже достроенного социалистического государства-концлагеря, в котором жизнь "свободного" гражданина отличается очень немногим от жизни концлагерника за проволокой. Он не был автором системы, но в его мощном, реалистически мыслившем мозгу отвлеченная и еще туманная тогда идея получила свои первые реальные практические формы. Он осознал, оформил ее и включил в действие. Соловки были первым опытом ее широкого применения.

Большинство коммунистических карьер начинается быстрым взлетом ad astra – к звездам и очень нередко заканчивается еще более стремительным падением и пулей в подвале всемирно известного учреждения.

Карьера Натана Аароновича Френкеля развернулась в обратном порядке: от более чем вероятной пули в под вале – к звездам, в системе которых он и поныне блистает в составе того созвездия, которое чуть было ие прервало не только его карьеру, но и жизненный путь.

Расцвет НЭП-а в Одессе был особенно пышен. Город, помнивший блаженную для дельцов эпоху порто-франко, город, насчитывавший даже в царское время, более десяти тысяч зарегистрированных уголовников всех видов и специальностей, ожил и возродился в родной ему стихии. Шиберство, спекуляция и контрабанда развернулась в нем тогда в невиданных для России масштабах. .

Еще молодой в то время коммерсант, природный одессит Натан Ааронович Френкель разом понял и оценил "дух эпохи", наступившей, как обещал сам Ленин, "всерьез и надолго". Понявши это, Френкель сделал "оргвыводы" и приступил к их широкой реализации – образовал трест контрабанды с размахом поистине американским.

Несколько пароходов, целый флот парусников и катеров этого треста совершали правильные рейсы между советскими портами Черного моря, Румынией и Турцией.

"Дело" велось открыто до бесстыдства. Всевозможные товары, начиная с шелковых чулок и кончая валютой всех стран, находили себе место в трюмах этой флотилии и чемоданах доверенных агентов Френкеля. Пограничная охрана, уголовный розыск, суды и даже само ГПУ было закуплено.

Френкель был коммерсантом действительно большого стиля и человеком своей эпохи в истинном ее значении.

История любит иногда подшутить. На этот раз ее шуткой была служебная командировка в Одессу члена коллегии ОГПУ Дерибаса, фамилию которого шпана считала остроумно придуманным псевдонимом "Дери-бас", что на блатном языке означает: ори во всю мочь, нагло и нахально. Но эта фамилия была подлинной и лишь несколько иначе писалась до революции – де Рибас, с добавлением звучного титула. Носивший ее чекист был прямым потомком нашедшего новую, более чем милостивую к нему родину в России французского эмигранта, аристократа, ближайшего сотрудника строителя Одессы герцога Ришелье, главная улица которой носила тогда еще его имя.

Последний из рода де Рибас был чрезвычайно ярко выраженным вырожденцем. Очень маленького роста, почти карлик, с огромными оттопыренными ушами, шелушащейся, как у змеи, кожей и отталкивающими чертами лица, он вызывал среди окружающих чувство отвращения, гадливости, смешанной со страхом, какое испытывают обыкновенно при взгляде на паука, жабу, ехидну… Он знал это и не старался замаскировать своего уродства, но, наоборот, бравировал, подчеркивая его крайней неопрятностью, бесстыдством, грубостью и презрением к примитивным правилам приличия.

Столь же уродлива была и его психика (сказать – душа было бы ошибкой. Вряд ли у него была таковая). Дерибас был более, чем обычным садистом: он был каким-то концентратом зла всех видов, "Лейденской банкой", заряженной дьяволом в аду. Он ненавидел всё и всех и не переносил улыбки довольства даже на лицах своих ближайших сотрудников и сотоварищей. Дерибас завидовал всему миру в целом и каждому его атому в отдельности.

Он никогда не пропускал возможности причинить боль или иной вред каждому, даже бывшему в его лагере. Если коллегию ОГПУ считать ножом гильотины революции, то он был острием этого ножа. Его ненавидели и боялись даже члены этой всемогущей коллегии. Шатобриан или Лермонтов нашли бы в нём готовый прототип выразителя демонизма, который они безуспешно искали среди людей.

Именно эти качества Дерибаса и приковали к нему внимание Дзержинского в первые годы чрезвычайки. Создатель Чека, вернее, выполнитель этого задания Ленина, оценил по достоинству редкостное внешнее и внутреннее уродство этого человекообразного существа и быстро возвысил его до члена коллегии. Такие люди были там нужны, и Дзержинский не ошибся в своих расчетах: Дерибас оказался даже "полезнее", чем ожидал этого сам главный палач. В силу своей ненависти ко всему живущему, Дерибас был на самом деле… неподкупным. Ненависть превышала в нём все другие чувства, желания и страсти…

Прибыв в Одессу с самыми широкими полномочиями, Дерибас, конечно, тотчас же узнал о контрабандном тресте Френкеля. Знал, конечно, и Френкель о полномочиях Дерибаса. Игра началась.

Френкель по происхождению был евреем, но не имел ничего общего с крупной и мощной в Одессе еврейской общиной, руководимой чтимыми раввинами. Он был циничным и откровенным атеистом, поклонялся лишь золотому тельцу и щедро рассыпал подачки нужным ему людям, но ничего не давал ни на синагогу, ни на еврейскую благотворительность. Раввины были настроены против него. Эту историю рассказывал мне здесь же, на Соловках, также еврей, сосланный туда одесский чекист среднего ранга. От него я и узнал подробности о начале деятельности Френкеля.

Именно этот антагонизм между Френкелем и еврейской общиной помог Дерибасу одержать победу. Борьба с Френкелем в тот период была нелегка даже и для такой крупной фигуры, как Дерибас, ибо у Френкеля были закупленные им "свои люди" в составе самой коллегии. Можно предполагать, что одним из них был возвышавшийся в то время Ягода, который позже, уже во втором периоде карьеры Френкеля, явно ему покровительствовал. Глава НКВД того времени Менжинский был по существу пустым местом. Доведенный до полного рамолизма наркотиками и развратом всех видов, он был пешкой в руках своих ближайших помощников, а среди них, как это всегда было, есть и будет во всех учреждениях и организациях коммунистической партии, шла ожесточенная внутренняя борьба. Пауки яростно пожирали друг друга. Умный, расчетливый и осведомленный о ходе этой борьбы Френкель был в курсе всех изменений в расстановке внутренних сил НКВД и спекулировал на них столь же умело, как и на валюте.

Но на этот раз. он наскочил на достойного противника. Щупальцы спрута, раскинутые от Москвы до Константинополя, встретили жало ехидны. Ехидна была под самым сердцем спрута, в Одессе.

Дерибас, сея ужас вокруг себя, повел игру с Френкелем чрезвычайно осторожно. Он умело делал вид, что хочет сам сорвать с Френкеля крупный, очень крупный куш, столь значительный, что не стеснявшийся обычно в таких случаях Френкель призадумался и начал торг при помощи доверенных лиц. А пока шел этот торг, в Москву, помимо и даже тайно от одесского отдела НКВД и, вероятно, от некоторых членов коллегии шли сообщения Дерибаса, в чём ему помогала настроенная против Френкеля религиозная часть одесских евреев.

И вот, в одну далеко не прекрасную для Френкеля и его друзей ночь, в Одессу прибыл зашифрованный поезд с отрядом московских чекистов, который поступил под команду Дерибаса. Френкель, вся головка одесской Чеки и главные "директора" треста были в ту же ночь арестованы и через несколько дней отвезены в Москву самим Дерибасом.

Далее этот авантюрный роман разыгрался так: коллегия ОГПУ вынесла Френкелю и его ближайшим сотоварищам смертный приговор, но их покровители не сложили оружия.

Френкель был уже приведен в подвал… и там ему было объявлено помилование, вернее, замена смертной казни десятью годами Соловецкой каторги.


Странная, незримая нить связала Френкеля и привезенную вместе с ним сыпнотифозную вошь. Первой стала действовать она. На острове началась и развилась с необычаной быстротой эпидемия сыпняка.

Лазарет уже не вмещал больных. Заболевали в кремле, в скитах, на соседнем острове Анзере, в Секирном изоляторе… Яма для свалки трупов на монастырском кладбище ежедневно расширялась на несколько метров. Так действовала вошь, слепо и стихийно, убивая и сама погибая на трупах убитых ею…

Френкель действовал иначе – обдуманно и систематически. В первые же дни по прибытии на Соловки он, при помощи взятки, устроился в штат нарядчиков и внимательно присмотрелся к жизни соловецкого муравейника. Его точный коммерческий практицизм констатировал бесцельность, никчемность труда двадцати тысяч каторжников. Практический результат этого труда был ничтожен. Машина работала в холостую, бесполезно растрачивая горючее. Думается, что тут же, в первые дни пребывания на острове, в его голове начал оформляться грандиозный план, вполне созвучный тому, который уже оформлялся тогда в лабораториях московского Кремля и вступил в жизнь СССР под именем первой пятилетки.

Но надо было ждать случая для проведения первого опыта, обстановки, нужной для рождения эмбриона.

Эту обстановку создала сыпнотифозная вошь.

Бурное развитие эпидемии вынудило начальство к срочным профилактическим мерам. Населению островов, уже отрезанному от материка прекращением навигации, грозило полное вымирание к весне. В первую очередь нужны были бани и в кремле и в раскиданных по островам командировках, нужны немедленно, срочно.

Инженеры, которым было задано составить план и сметы построек, запроектировали их сроки в 10-20 дней. В проекте, поданном Френкелем по его личной инициативе, значился срок в 24 часа для постройки самой большой бани и только 50 человек рабочих, набранных по его выбору.

Баринов вызвал Френкеля к себе.

– Берешься построить за сутки?

– Берусь, если дадите всё, что указываю.

– Дадим. Надуешь – Секирка!

– Знаю!

– Вали!

Френкель отобрал около 30 сильных молодых работников, в большинстве ловких на все руки кронштадтских матросов. Служа нарядчиком и надсмотрщиком в отделе рабсилы, он уже знал их и намечал безошибочно. Остальных он потребовал из барака инвалидов.

– На кой чорт тебе это барахло? – изумился Баринов.

– Мое дело.

– Раз так – бери. У меня попов да генералов хватит. Только помни: сорвешь – сгною на Секирке!

Обе команды – работников и инвалидов – Френкель построил друг против друга на месте намеченной стройки. Дул норд-ост. Мороз грыз уши и руки. Старики меньшей шеренги зябко кутались, топчась на месте. Многие были в лохмотьях.

– Дело обстоит так, – обратился к рабочим Френкель, – в 24 часа мы должны построить здесь баню. Не выполним задания – уйдем с работы прямо на Секирку. И вы, и я, и они, – указал он на стариков. – Горячую пищу – мясную – принесут сюда. Будет по стакану спирта. Начинаем.

Молодежь смотрела на стариков. Старики смотрели на молодежь. И те и другие были людьми. Молодежь поняла не столько умом, сколько сердцем, что от нее и только от нее зависит в данный момент жизнь стариков,

– Берись, братва! Дружно! По авральному!

– Свисти всех наверх, боцман!

– Боевая тревога!

Вероятно, в давно минувшие времена Святой Руси так же дружно, с таким же напряжением всех сил строились по обету церкви-однодневки. В мятежных кронштадтцах, последних матросах Русского Императорского флота, еще жили пронесенные в их сердцах сквозь кровавый туман безвременья традиции Севастополя и Порт-Артура. Ими еще пелась тогда песня о героической смерти "Варяга".

Стены из толстых бревен были еще не закончены, а в огороженном ими пространстве уже клали печи. Доски, баланы, брусья словно сами летали по воздуху. Двухдюймовые гвозди загонялись одним ударом молотка сильной, привычной рукой…

– Даешь! Даешь! Полундра! – звучало над стройкой.

Старики помогали, чем могли, но могли они мало. Френкель умышленно выбрал самых убогих, самых старых епископов и генералов. Сам он был центром всей работы, ее мозгом и распоряжался спокойно, дельно, толково… Свои обещания он сдержал: были и густые мясные щи, и хлеб без веса, и спирт…

Чахлый день соловецкой зимы замирал. Над стройкой вспыхнули прожекторы, и работа продолжалась в том же темпе.

Пришедший на следующее утро Баринов вошел в пахнувший свежей сосновой стружкой предбанник. Из двери бани валил белый пар уже закипавших котлов.

– Молодцы, – так-растак, в сердце, в кровь, в селезенку!.. – рявкнул восхищенный Баринов. – Всем по стакану спирта! От меня! А ты, – обратился он к Френкелю, – зайдешь ко мне… побалакаем…

Работа была выполнена за два с половиной часа до срока. В лазарет унесли только двух замерзших ночью стариков-священников.

Этот день был началом новой эры в жизни Соловецкой каторги. Она вступила в систему социалистического строительства, раскинутую на территории одной шестой мира…

Вторая часть зимы протекала под знаком напряженной работы сыпнотифозной вши и Натана Аароновича Френкеля.

Первая работала в низах, транспортируя уже не в одну, а десятки ям, вырытых в мерзлой земле, новые и новые сотни мертвых.
Размах Френкеля был широк и его организационные способности, несомненно, велики. Если до него распорядители Соловецкой рабсилы в большинстве случаев не знали, куда девать прибывавших каторжников, то теперь людей и особенно техников всех специальностей нехватало. В отправленных в Москву планах и схемах значилась потребность в десятках, сотнях тысяч… ОГПУ удовлетворяла ее в срочном порядке.

Ширяев Борис. 1954

Второй работал в верхах, подготовляя транспортировку того же продукта социалистического производства уже не в десятки, а в сотни, тысячи, сотни тысяч братских могил.

Управление СЛОН было реорганизовано коренным образом. Его отделы, возникшие в период хаотического развития Соловков – свалки недорезанных, были преобразованы, частью аннулированы и пополнены новыми, сведены в стройную систему воспитательно-трудовой части, во главе которой стоял Френкель.

Для специалистов-техников всех видов настал золотой век. Первыми вступили в него экономисты-плановики – уродливая, паразитарная профессия, порожденная практикой социалистического хозяйства, и бухгалтера. Пишущие машинки управления стучали день и ночь, продуцируя кипы планов, смет, схем, которые единственный, тогда соловецкий самолет едва успевал перебрасывать на материк – в Кемь, а оттуда на Лубянку. [...]

Молох социалистического рабства рос с каждым днем, и ничтожный северный остров не мог уже вместить даже его мозга. Управление лагерями особого назначения было перенесено на материк, а сами Соловки превратились к 1930 г. в третьеразрядный лагерь, последнее пристанище безнадежных доходяг. Их роль была сыграна.

Соловецкий этап развития социалистического рабства сменился Беломорско-Балтийским. Во главе этой новой гигантской системы стоял Н. А. Френкель, превратившийся из картожника с высшим сроком в неограниченного повелителя миллионов жизней, орденоносца и героя социалистического труда. Надо быть справедливым: это последнее звание он мог носить по праву. Его вклад в практику осуществления социализма – грандиозен.

В наши дни Френкель продолжает вести свое страшное дело, разворачивая его всё шире и шире. Теперь он уже имеет чин генерала Госбезопасности и множество орденов. С Дерибасом он, очевидно, сосчитался: этот последний исчез в период террора 1938 г. на Дальнем Востоке." (Ширяев Борис. Неугасимая лампада. Глава 13. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. 413 с.Это помпезное здание, построенное в лучших традициях сталинской архитектуры, — первое, с чем встречаются в Одессе десятки тысяч пассажиров, прибывающих сюда по железной дороге. Пожалуй, мало кто из этой вечно спешащей и вечно опаздывающей публики знает, что возведение вокзала связано с именем человека, от которого содрогались сердца сотен тысяч его современников. Человека, черная звезда которого взошла в Одессе, а закатилась в Москве.
КАК ЭТО НАЧАЛОСЬ

Коммунист Френкель - создатель "трудовых" концлагерей.

МИРАЖИ И ВИРАЖИ

…В 1926 году из столицы в Одессу срочно прибыл сам товарищ Дерибас. Прибывший не имел никакого отношения к легендарному основателю «города у моря» адмиралу де Рибасу. Он был самым что ни на есть пахарем от сохи, т.е. крестьянского происхождения, родом с Екатеринославщины. Однако в иерархии больших начальников молодой советской власти Терентий Дерибас занимал отнюдь не второстепенный пост начальника секретного отдела ОГПУ. Возложенная на него миссия была ответственна и очень секретна. Он должен был арестовать и доставить в Москву гражданина Френкеля Натана Ароновича.
далее...

ЧЕМОДАНЫ ДЛЯ «ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА»

В Одессе Натан Френкель создал «биржу» для скупки золота у коммерсантов. Те еще жили дореволюционными легендами об исключительно удачливом и богатом «лесном короле», верили его «честному купеческому слову», и презренный металл в контору Френкеля тек рекой. Из Одессы в Москву регулярно убывали спецкуръеры с огромными чемоданами, набитыми золотым ломом. Золото предназначалось «диктатуре пролетариата». Какая-то часть оставалась в распоряжении ЧК, какая-то — в карманах ее сотрудников.
далее...


Главного пуленепробиваемый Натан добился. Жизнь ему сохранили. Правда, упекли на 10 лет в Соловки. Так, в 1927 году сын турецкоподданого, бывший миллионер и бывший «красный разведчик» оказался одним из первых питомцев Соловецкого лагеря особого назначения (сокращенно СЛОН).
ПРАКТИКА «ЗАЧЕТА» В СВЕТЕ «ХЛЕБНОГО ПРИВАРКА»

В Соловках Френкель находился всего год, после чего его перевели в лагерь в Кемь. Здесь он на деле доказал, что никакой СЛОН, никакая Кемь не могут убить в нем коммерческий талант и предпринимательскую жилку. Обнаружив в местном монастыре огромные запасы кожи, выделанной в свое время монахами, Френкель решил пустить ее в дело. Из заключенных были отобраны хорошо владеющие ремеслом сапожники, которые под присмотром Френкеля начали тачать качественную обувь. Фасоны были самыми модными, продукция поставлялась в московский спецмагазин на Кузнецком мосту, «крышей» которого было ОГПУ. Выручку чекисты, естественно, забирали себе.

Так опальный резидент и раскулаченный миллионер сумел стать снова нужным компетентным органам. Но это было только начало. Замыслы Натана Френкеля простирались гораздо дальше башмачного бизнеса.

В беседах с лагерным начальством заключенный Френкель постоянно выдвигал проекты расширения «тюремного производства», делился планами, как на почти дармовом зековском труде можно зарабатывать большие деньги. Начальство, как и положено, об этих разговорах по команде докладывало наверх. И в конце концов эти доклады достигли своей цели: в 1929 году Френкеля на самолете срочно вывезли в Москву, где помыли в бане, приодели и доставили к Сталину. Беседа продолжалась три часа. Ее содержание осталось в тайне. Но по убеждению А.Солженицына, Френкель «очевидно, именно в этот раз предлагает всеохватывающую систему лагерного учета по группе А-Б-В-Г, не дающего лазейки ни лагерному начальнику, ни тем более арестантам: всякий, не обслуживающий лагерь (Б), не признанный больным (В) и не покаранный карцером (Г), должен каждый день своего срока тянуть упряжку (А)». Гениальная формула! Кстати, если уж быть откровенным, то она на полную катушку используется и поныне. В планах, которые излагал перед Сталиным предприимчивый Френкель, без сомнения, были теория «зачетов», досрочное освобождение за хорошую работу, «система хлебной шкалы» и «хлебного приварка».

Из кабинета вождя Френкель вышел хоть и по-прежнему заключенным, но уже «начальником работ Беломорско-Балтийского канала».

Так что именно на Соловках, по словам все того же А.Солженицына, взошла черная звезда видного идеолога и неутомимого практика гулаговской эры Натана Френкеля. Высшим законом архипелага стала его формула: «От заключенного нам надо взять все в первые три месяца, а потом он нам не нужен!».
ЛИЦО СОВЕТСКОГО НЕРОНА

К началу строительства свежеиспеченному «начальнику работ» была дарована свобода…

Развязав Френкелю руки, Сталин возложил на его плечи груз невероятной ответственности. На строительство канала длиной 227 км отпустил всего 20 месяцев — с сентября 1931-го по апрель 1933-го. Для сравнения 160-километровый Суэцкий канал строился 10 лет, Панамский (80 км) — почти 30 лет. За эти двадцать месяцев объем земляных работ на новой сталинской стройке должен был составить 21 миллион кубометров. Проект включал в себя возведение 19 шлюзов, 15 плотин, 49 дамб.

Объем фантастический даже по нынешним временам, когда имеется мощная строительная техника!

Но канал был сооружен точно в указанные вождем сроки.

В тени этой «сказки, ставшей былью» упряталась страшная цена очередной победы социализма — четверть миллиона погибших «каналоармейцев»-заключенных.

17 августа 1933 года 120 советских писателей совершили «прогулку» по построенному каналу. Среди них были Максим Горький, Алексей Толстой, Валентин Катаев, Вера Инбер, Виктор Шкловский, Лев Никулин, Евгений Габрилович, Михаил Зощенко, Всеволод Иванов и др. Что ни фамилия, то золотая страница в истории советской литературы. Все они прекрасно понимали, с какой целью их пригласили в «путешествие» — мастера слова и инженеры человеческих душ должны были создать книгу о мудром вожде, о «перековке» заключенных, в общем-то прекрасном сегодняшнем дне Страны Советов.

84 писателя каким-то образом уклонились от участия в этом чрезвычайно важном правительственном проекте, остальные 36 отвертеться не смогли или не захотели и создали монументальное произведение «Беломорско-Балтийский канал им.Сталина». Книга была издана в 1934 году и была посвящена авторами XVII съезду партии.

На одной из страниц этой книги, ставшей сегодня библиографической редкостью, можно встретить эпическое описание и Натана Френкеля: «С тростью в руке он появлялся на трассе то там, то тут, молча проходил к работам и останавливался, опершись на трость, заложив ногу за ногу, и так стоял часами… Глаза следователя и прокурора, губы скептика и сатирика… Человек большого властолюбия и гордости, он считает, что главное для начальника — это власть, абсолютная, незыблемая и безраздельная. Если для власти нужно, чтобы тебя боялись, — пусть боятся… Ни одно человеческое чувство, казалось, не было доступно этому начальнику».
В БУДНЯХ «ОКОЛЮЧЕННЫХ» СТРОЕК

За строительство Беломорканала Натан Френкель был награжден первым орденом Ленина и назначен начальником строительства БАМлага, будущей Байкало-Амурской магистрали.
далее...

ГЕРОЙ ПОДКОНВОЙНОГО ТРУДА

Но детище Френкеля, рожденное в чрезвычайных ситуациях, не умерло. Оно стало бурно подрастать и развиваться дальше. На ГУЛЖДС посыпались один за другим заказы — дорога вдоль границы с Ираном, дорога вдоль Волги, «мертвая дорога» от Салехарда до Игарки, трасса от Тайшета на Братск. «Железнодорожный монстр», рожденный одесским аферистом Френкелем, существовал до середины 80-х годов. Более того, заложенные Френкелем основные положения организационной структуры ГУЛЖДС, были на полную катушку использованы при формировании ГлавБАМстроя. А рабочие чертежи, изыскательские документы, подготовленные в свое время зеками из ведомства Френкеля, и поныне используются на Дальнем Востоке при прокладке железнодорожных магистралей.
далее...

* * *

Последним делом Френкеля, его лебединой песней стало возведение железнодорожного вокзала в Одессе. Он был построен в рекордно короткие строки. И мало кто в Одессе подозревал, что недреманное око Натана Френкеля внимательно приглядывает за строительством. В Одессе наивно удивлялись бешеному темпу строительства и бесперебойному снабжению стройматериалами. Почему он так спешил — уже никто не ответит. Возможно, это была привычка и по-иному он не умел. А возможно, хотел успеть что-то оставить городу. (Вячеслав Воронков. Генеральный конструктор ГУЛАГА. Жизнь и необычайные приключения сына турецкоподданного, ставшего главным специалистом по организации сталинских лагерей. Газета «Зеркало недели» №29, Киев, www.zn.ua. 22.06.2000)

Эту публикацию о Соловках Вы можете найти на сайте газеты «Зеркало недели. Украина».