Излишняя честность?

Итак, «галерный раб» воцарился на российском троне еще, минимум, на шесть лет. Набрав 63,6% голосов, с учетом вбросов, каруселей и прочей избиркомовской чуртовщины, корпорация «Путин и камарилья» смогут и далее беспрепятственно грабить мою страну, под бравые рапорты о стабильности, процветании и победах российской дипломатии из уст придворных «политологов» и «журналистов». Однако, здесь речь пойдет о другом.

Вчера случайно встретил своего шапочного знакомого, который работает где-то шиномонтажником. После взаимных приветствий разговор сам-собой перешел к выборам.

-Ну и как Вам Путин?- спрашивает.
-А что Путин? Если б не быдло, голосующее по пять раз, хрен бы он набрал свои шестьдесят процентов,- с досадой ответил я.
-Мы раз по десять вчера проголосовали... А почему «быдло»?- начал он фразу хамски-залихватски, вопрос же прозвучал недоуменно. А потом, не дожидаясь моего ответа, весело и гордо добавил:
-А чё, я за Путина!-
-Десятикратно за Путина?-
-Да,- абсолютно без смущения подтвердил этот люмпен.
-Ну, давай, давай....

На этом разговор закончился. Что меня поразило? Нет, не количество объявленных им вбросов, а то, что это ничтожество даже не понимает, что совершил мерзкий обман и подлог, фактически - преступление, иначе, не болтал бы с первым встречным о своих «подвигах».

Впервые среди моих знакомых обнаружился «живой карусельщик», хотя, честно говоря, подобных знакомых у меня раз-два и обчелся.

Я бы не утруждал вас этим рассказом, если б не одно выборное происшествие.
4 марта, получив на участке свой бюллетень, я вошел в кабинку и обнаружил, что у меня в руках два избирательных документа, второй, по непонятной причине, достаточно крепко приклеился к верхнему листу. Я, не долго думая, аккуратно отсоединил его и... вернул (ну не дурак?) барышне, заполнявшей паспортные данные. Лицо ее вспыхнуло, опасливый взгляд оценил поведение наблюдателей, она коротко и негромко меня поблагодарила.

Позже, придя домой, некоторое время корил себя, что не использовал шанс «удвоить» свои электоральные возможности.
Потом, все-таки, вернулся к убеждению, что если мы хотим жить в нормальном обществе, негоже нам уподобляться властным мерзавцам, действуя их методами, иначе, чем мы будем отличаться от них.