Агония гуманизма

                                                   АГОНИЯ ГУМАНИЗМА

^:

ПРОГРЕСС В МЕЛЬНИЦЕ СМЕРТИ

   * * * Существует некий космический заговор против нашей планеты, ибо нигде во вселенной не умирают, только на земле. Остров смерти, единственный остров смерти, на котором все умирает, — это наша туманная планета. И над ней, и около нее, и под ней кружатся бесконечные миллиарды звезд, на которых нет смерти, на которых не умирают. Нашу же планету со всех сторон окружает без­дна смерти. Где тот путь, что начинается на земле и не срывается в бездну смерти? Где то существо, которое мо­жет избежать смерти на земле? Все умирают, все умира­ет на этом жутком острове смерти. Нет тяжелее судьбы, чем судьба земная, нет трагедии, более приводящей в от­чаяние, чем трагедия человека.

Для чего дается жизнь человеку, когда он отовсюду окружен смертью? Ловушки смерти раскинуты повсюду, во мрак облечена стезя человеческая. Как огромный, как огромный мерзкий паук, смерть сплела густые сети во­круг нашей покрытой сажей звезды и в них ловит людей.

Когда человек избирает (а он обязан избрать) нечто за смысл жизни, тогда пусть он это ничто пресечет путем смерти и окажется на горящем углем перепутье, на кото­ром человек не может выдержать без бога, без хоть како­го-нибудь бога. Говорят, культура — смысл жизни. Пре­рви ее смертью, что останется от этого смысла? Прервите смертью все, что сотворил человек и что сотворил гума­низм: может ли что-либо из всего этого быть смыслом жизни?

Человек — мера всех вещей, видимых и невидимых, это основной принцип и критерий гуманизма. Но по­скольку человек не владеет ни абсолютным смыслом жизни, ни абсолютной истиной, тогда, значит, все чело­веческое относительно. Релятивизм — душа гуманизма. Теория относительности Эйнштейна — это окончатель­ное, итоговое следствие гуманизма и всех его философ­ских, научных, религиозных, культурных ответвлений.

Но не только это: на последнем своем рубеже гума­низм является нигилизмом. Разве может человек не быть нигилистом, если не признает никакой абсолютной цен­ности? Идя логическим путем до конца, мы неминуемо придем к заключению: релятивизм — отец анархизма. Поскольку все ценности относительны, тогда имеет ли право хоть какая из них выдавать себя за верховную, за наивысшую и наиглавнейшую? Все остальные имеют право на анархичный бунт против нее. Нет сомнений, нигилизм и анархизм — неминуемая, заключительная, апокалиптическая форма гуманизма и его релятивизма.

Гуманизм во всем следует своей специфичной логике, когда отрекается от Бога, потому что провозгласил чело­века Богом. Но доведенная до конца, эта логика отрица­ет и мир, и человека. Акосмизм — это самое естествен­ное и самое логичное последствие атеизма. Ибо человек, который сознательно отрекается от Бога, не может не за­кончить отрицанием мира и человека, если не наполнит их смыслом и правдой. А что для него это невозможно, человек уже неопровержимо  доказал  различными способами.

 * * *   Несчастному и осмеянному существу, что зовется че­ловеком, невозможно победить смерть, никогда. Но то, что невозможно человеку, оказалось возможным Бого­человеку.

 Да, Богочеловек победил смерть. Чем? Воскре­сением Своим. И этою победою решил проклятую про­блему смерти; решил ее не теоретически, не абстрактно, не априорно, а самим событием, фактом, историческим фактом воскресения Своего из мертвых.

Да, историческим фактом. Ибо нет события не толь­ко в Евангелии, но и в истории рода человеческого, ко­торое бы было засвидетельствовано так сильно, так нео­провержимо, как воскресение Христово. Нет сомнений, христианство во всей своей исторической действитель­ности, силе и всемогуществе основано на факте воскре­сения Христова, а это значит, на вечно живой Личности Богочеловека Христа. Вся многовековая и непрестанно чудотворная история христианства свидетельствует об этом. Ведь если есть событие, к которому можно свести все события из жизни Господа Христа и апостолов и во­обще всего христианства, то это событие — воскресение Христово. Точно так же, если есть истина, к которой можно свести все евангельские истины, то эта истина — воскресение Христово. И еще: если есть реальность, к ко­торой можно свести все новозаветные реальности, то эта реальность — воскресение Христово. И, наконец, если есть евангельское чудо, к которому можно свести все но­возаветные чудеса, то это чудо — воскресение Христово. Только в свете воскресения Христова становится абсо­лютно ясным и образ Христов, и Его дело. Только в вос­кресении Христовом получают свое полное объяснение все чудеса Христовы, все Его истины, все Его слова, все события евангельские. Ибо Богочеловеческие истины истинны истинностью Его воскресения, и чудеса Его действительны реальностью Его воскресения.

 Цитаты из книги архимандрита Иустина (Поповича) : "Филосовские пропасти"