Сговор маркитантов

Сговор маркитантов

Из книги «Душа неизъяснимая»

Ещё в газете «День» я писал о кремлевском перевороте, как о «заговоре дилетантов». Со временем под давлением местечковых, ненасытившихся устроителей» нового земного рая для себя» эти дилетанты утянулись в затхлые сумерки; нет, они не пропали в нетях, не прозябают ныне в нищете и проказе, но сыто отпыхиваясь, спокойно посиживают в обложенных «капустою» фондах, институтах и академиях, ОО и ТО, сочиненных заблаговременно, что-то выясняют, анализируют, сочиняют, наводят тень на плетень, гонят туфту и пену и тут же сами с усердием сдувают её, делая вид, что творят полезное и крайне необходимое народу. На пустом месте делают себе гешефт, да ещё и кичатся своей мнимой незаменимостью, уж такой это породы люди; их в двери пинком, так они в любую щелку залезут обратно в тепло и сыть, вытянувшись в нитку, ибо самое страшное для них оказаться отпихнутыми от груды денег. И чем бы дилетанты ни занимались, какую бы личину на себя ни напяливали, по духу своему они всегда маркитанты, ибо плутоватость и нахрап менялы, процентщика, у коего весь смысл жизни повязан с деньгами, - неизменны от рождения своего. Эта порода недужна «денежной болезнью» и только по мстительной воле стяжателей-разрушителей была затеяна однажды чеченская трагедия, глубокой незаживающей язвою пылающая на теле России уже десять лет. Какие бы мази и примочки ни накладывали на вулкан, какими бы снадобьями ни умащивали лекари, маркитанты, исхитрясь, всегда сыщут способ растравить, разбередить, расковырять рану. Вот они нынче вроде бы не на властной стулке в Кремле, о них не слыхать, но проказу-то проныры наслали на Русь, крепенько насолили ей, и сейчас, затаясь в сумерках, мстительно потирают руки. Нет смысла называть имена и вызволять «не наших « из тьмы, ибо каждый в России знает их поименно, тащивших Ельцина за чуб и за то получивших доступ к горе «русских сокровищ». Теперь-то уж с уверенностью можно сказать, что это не кровавый поединок «гордых» чеченов с Россией, а тайный сговор маркитантов обеих сторон за кусок пирога, где в униженных и оскорбленных от этой подковерной затеи стали простецы-человеки, т.е. все мы, кто не умеет и не хочет плутовать.

Племенные старшинки Чечни, скрывая свой меркантильный интерес, до сих пор пытаются сговор маркитантов разжечь в освободительную войну и приплетают в строку старинные исторические предания кавказской войны. Но коли невыносимо стало жить с русскими и затеяли страдательную судьбу для своего народа, так и не жалуйтесь, не лейте слез перед насильниками (если русских вы считаете таковыми), не гнусите на весь мир о своих потратах и горестях, ведь свобода требует жертв и особенной гордости. Но вот случилась драма с полковником Будаевым, и чечены требуют у Москвы кары за убитую им женщину, вместо того чтобы выкроить из неё героиню и возложить её смерть на алтарь славы. Эти же племенные вожди, с выгодою для себя пряча истинные чувства, годами плакались в жилетку Кремлю ( ведя с ним войну), де много жертв, дома порушены, нет пенсий, народ в теснотах и горях, де и скудость одолела со всех сторон, а вместе с тем, позабыв о старинных нравах Кавказа, похищали ближних, резали невинных, аки волки, грабили односельчан, утесняли и унижали соседей, с кем пришлось жить на одной горе уже с тыщу лет, с поклоном вымаливали помощи в европах у своих старинных врагов, тем самым истирая родовые заповеди и невольно выдавая скрытый умысел. Увы, чеченские атаманцы самолично выпачкали, стоптали в грязь зеленое знамя свободы, и сейчас не сыщется сил соскоблить следы добровольного унижения, смыть пятна предательства и напрасно пролитой крови.

В России эту полицейскую операцию называют войною.

Если бы случилась война (в пределах государства может быть лишь гражданская, а признаков её никаких нет), то в первую очередь интернировали бы всех московских чечей, закрыли счета в банках и объявили в стране военное положение, ибо в шпионы и лазутчики всегда вербуют из соплеменников и родичей. Война безжалостна, у неё свои законы и кодексы чести, она не признает «пятую колонну», отсылая её за решетку, инфантилизм и пацифизм. Если бы мы вели войну, то не судили бы полковника Буданова, не пытались бы сыскивать какой-то чести у противной стороны, ибо у стихии войны свои списки потрат и своя философия. В отечественную войну пускали в расход тысячи «языков» и лазутчиков с обеих сторон по первому же подозрению, и никто не спрашивал у отца-командира, куда они делись, ибо «расколовшийся язык», а тем более упорствующий, – обуза для войск, нахлебник и лишний соглядатай (увы, это грубая изнанка любой войны). Судив полковника Буданова, поклонившись противной стороне, власти совершили историческое преступление, расписались в своей слабости, инфантилизме, неумении и нежелании оттенить, для своей же выгоды, все оттенки драмы, в которой у Буданова меньше всех вины; тем самым мы пошатнули душу русского солдата, его самоуважение, жертвенность за други своя, гордость и мужество, так необходимые мужчине, чтобы отстоять родимую землю. Так мы сознательно плодим межеумков, байбаков, отелепышей, бесполых и бескрылых существ, годных лишь для оргий и скотского блуда.

Обе стороны, затягивая противоборство, расширяя людское горе на все пространство державы, блюдут сговор меж собою, получают взаимные выгоды страшными палаческими методами. Потому и нет воли, и христианской жажды заглушить междоусобицу. Кремль лишь для виду стенает о зверствах чеченов, ибо он, двоедушный и троедушный, лишенный национальных признаков, бесполый, с подрезанными крылами, своею прихотью вызволил «джина из бутылки». И чеченам тоже нет смысла лить слезу, они ведали, на что шли, ибо во все времена во всем мире восстания подавлялись крайне жестоко; когда искореняли Пугачевский бунт, были вздернуты на виселицы десятки тысяч мужиков, искавших воли; и те же казаки чинили над дворянами не меньшие зверства, всячески унижая достоинство. Увы, мы подошли к той грани, за которой скоро не останется места для взаимной жалости, братолюбия и даже простого сердечного участия. Если сами простецы-человеки не поймут бессмысленность вражды и не протянут навстречу руку мира, то невольно настанет долгое время злорадства…

Мне возразят лукавые либералы, де какая разница, что мы ведем в Чечне, войну или полицейскую операцию? Что от этого может измениться? А многое, если не всё. Ибо слово обладает взрывной силою, действует не только на душу, но и на сознание. Если мы проигрываем «полицейскую операцию», то многое из неурядиц наше чувство списывает на бестолковость штабных чинов и кремлевской власти. И вобщем-то не всё так и плохо, главное не захлебнуться слезами. Но если мы «проигрываем войну», значит теряем способность обороняться, готовы рассыпаться в пыль и труху, и сознание того, что мы дошли до ручки, докатились до самого края в бездну и не можем дать урока, осадить зло, поставить его на место, – особенно угнетает душу русского человека, загоняет её в тоску и уныние. Вот почему «пятая колонна», поклончивая западу, злорадно вдалбливает нам ежедень: «Великая Россия – миф, ха-ха… это колосс на глиняных ногах, она не может выиграть войну даже у крохотного горского племени. А что если… Подтолкни – и рассыплется, и не поднимется уже никогда». Здесь злой умысел торчит из каждого слова, как ядовитый шип. Жучок-шашель почти невидим глазу, но он источит в решето и дубовую плаху.

… Государство шатается, подталкиваемое недругами, народ плачет, провожая своих детей на погост, а маркитанты пляшут на костях, потирая жирные руки. Как писал поэт Юрий Кузнецов: «Маркитанты обеих сторон понимают друг друга».

Владимир Личутин