Решающая битва: два сценария

Четыре с половиной месяца назад российские военные объявили, что намерены сосредоточиться на новой стратегии в войне против Украины – захвате территории Донецкой и Луганской областей. Эта цель так и не достигнута, российское наступление завязло. А в Херсонской области возникла угроза украинского контрнаступления.

Дело, видимо, даже не в прямом недостатке живой силы у путинских войск, но в недостатке людей, готовых гибнуть за захват украинских территорий, о которых так мечтает Путин. Получать деньги готовы, обстреливать украинские позиции и города – тоже, гибнуть - нет. Это приводит, видимо, к слабой управляемости и системному напряжению в армейской машине. У Путина нет дееспособной, профессиональной армии. Есть много ракет, снарядов и техники, но армии нет.

Сложившийся военный дедлок неприемелем для Путина по двум причинам. Во-первых, война в России не популярна. Несмотря на усилия "партии бесноватых" и полиции, которая, видимо, получает выплаты за преследование антивоенных выступлений, риторика войны выглядит натужной и монотонной. Она не имеет перспективы: не ясно, чем война должна закончиться и что может принести российскому обывателю "победа"? Траты на обустройство захваченных территорий? Что еще?

Затяжной характер военных действий усиливает для обывателя представление о бесперспективности войны. Он готов терпеть эту "блажь" Путина, но мечтает в основном о скорейшем возвращении в довоенную жизнь. Пока экономические издержки войны и санкций выглядят для него не слишком значительными, но осенью, если не будет никакого продвижения к финалу, настроение почти наверняка изменится.

Вторая причина, по который военный тупик неприемлем для Путина, связана с необходимостью максимально эффективно использовать его главный козырь – газовый шантаж Европы накануне зимы. (Re: Russia первая написала больше двух месяцев назад, что это будет так.) И надо понимать, что второй зимы для шантажа у Путина скорее всего уже не будет. Но, чтобы угроза отключения газа имела максимальный вес, Путину необходимо продемонстрировать также способность и дальше расширять зону оккупации в Украине.

Сочетание двух этих аргументов должно максимально усилить "партию замирения" в Европе: зачем мерзнуть зиму, если результатом этого становится потеря Украиной все новых территорий?

Встречи с Эрдоганом и зерновая сделка (призванная продемонстрировать договоросопсобность Кремля и благо "нормализации") – очевидные знаки начавшегося торга. Но необходимо, кроме того, продемонстрировать, что военный потенциал российской армии не исчерпан, на что намекают в Киеве и западные разведки.

В противном же случае, если Европа все-таки решится на газовое противостояние (Re: Russia описывала недавно разработанный экспертами МВФ сценарий выживания ЕС при полном отключении поставок из России), Путин окажется в довольно сложном положении. Газовые месторождения Ямала могут навсегда остаться без потребителя, российские войска останутся в Украине на зиму, украинская армия продолжит обстрелы коммуникационных путей, а последствия санкционных издержек для России и раздражение российского обывателя будут нарастать. Психологический перелом очень опасен, потому что тогда заставить армию воевать станет практически невозможно.

Еще одним важным фактором этих раскладов мне представляются цены на нефть. Нынешнее снижение на 20% с весенних пиков еще не выглядит значимым событием: 90 долларов за беррель – это цена широких возможностей. А вот дальнейшее падение к рубежам 60 – 65 долларов при сохраняющемся дисконте для российских поставок и трудностях с логистикой станет реальным черным лебедем для Путина, российских элит и российского обывателя.  Сами по себе доходы от экспорта газа в Европу имеют не столь уж большое значение для российского бюджета. Но в случае падения цен на нефть и роста необходимых расходов бюджета волюнтаристский отказ Путина от экспорта газа в Европу будет выглядеть вопиющим пренебрежением интересами российской экономики и благосостояния граждан. На которое он, возможно, в этом сценарии даже не решится.

Кирилл Рогов