Чёрный Демон Революции. (часть 2)

В первой части статьи, опубликованной в  предыдущем номере нашей газеты, мы рассмотрели начальный период становления Л.Троцкого, как «теоретика марксизма», «видного деятеля социал-демократии», «революционера», наконец. Наше исследование показало, что к 27 годам Троцкий смог прославиться непосредственным участием в грандиозной провокации 1-й Русской революции. Только вот действия эти подозрительно соответствовали планам империалистических кругов Запада и воцарившегося к тому времени в Великобритании банкирского дома Ротшильдов. То есть тех кругов, которые сегодня принято относить к так называемому «мировому закулисью».

Кроме того, мы можем прийти к выводу, что весьма значительную роль в становлении Троцкого, несомненно, сыграл его старший по возрасту и «революционному» опыту, более образованный и влиятельный Гельфанд-Парвус. В своей книге «Моя жизнь. Опыт автобиографии.» Троцкий этот вывод недвусмысленно подтверждает: «Парвус был, несомненно, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и самого начала нынешнего столетия.

Он свободно владел методом Маркса, глядел широко, следил за всем существенным на мировой арене, что при выдающейся смелости мысли и мужественном, мускулистом стиле делало его поистине замечательным писателем. Его старые работы приблизили меня к вопросам социальной революции, окончательно превратив для меня завоевание власти пролетариатом из астрономической "конечной" цели в практическую задачу нашего времени».

Правомерно поставить под сомнение навязанную самим Троцким и подхваченную всеми его «биографами» версию, что после 1906 года Троцкий и Парвус разошлись «как в море корабли». Позволю себе заявить, что это заведомая ложь, на которую я сам, чуть было, не попался, когда в первой части данной статьи написал, что после партийного суда над Парвусом «сведений о каких-либо дальнейших контактах между ними не имеется». Оказалось, что все-таки имеются. После изгнания из Центрального комитета германской социал-демократии Парвус почти два года провел в Вене, где, как вы помните, после побега из ссылки осел Лев Троцкий. Затем выехал «на 4-5 месяцев» в Константинополь, но прожил там более пяти лет. Стал «политическим и финансовым консультантом» (!) правительства младотурок, писал статьи для правительственного журнала. Невообразимым образом «социал-демократ» Парвус превратился также в основного поставщика немецкого продовольствия и оружия в Турцию. Получается, что германское правительство сделало «революционера» своим весьма значимым посредником в отношениях с младотурками.

Сказочно разбогатев на поставках, Парвус не забывал своего младшего соратника. В 1913 году он вновь посетил Вену, где финансировал издание Троцким газеты «Правда», которую Лев Давидович продолжал выпускать, не обращая внимания на яростные протесты большевистского крыла российских социал-демократов, которые в 1912 году приступили к изданию собственной газеты с таким же названием.

Венский период жизни Троцкого с 1908 по 1914 год мало освещен. Официальные источники указывают только на редакторство в собственной газете «Правда». Понятно, что финансовую сторону его проблем в тот период решал, в основном, Парвус. Сам же Троцкий в своих воспоминаниях в 1923 году писал: «В течение нескольких лет моего пребывания в Вене я довольно близко соприкасался с фрейдистами, читал их работы и даже посещал тогда их заседания». Действительно, Троцкий стремился держать руку на пульсе всех значимых общественно-политических течений в Европе. Не мог же он отказаться от контактов с членами Венского психоаналитического сообщества, возглавляемого набиравшим знаменитость Зигмундом Фрейдом! Каждый, кому посчастливилось пожимать руку основателям научного психоанализа, этим вправе гордиться. И об этом можно, не стесняясь, всем рассказывать.

Но вот о другой стороне своей деятельности «венского периода» Троцкий рассказывать никогда даже не пытался. Да и кто б ему позволил! Пытался об этом рассказать на судебном процессе в 1937 году Карл Радек, но и его почему-то не стали слушать. А ведь Радек (от рождения он звался Карл Бенгардович Собельзон) был непосредственным участником всех событий «венского периода» жизни Троцкого, поскольку в 1907 году был выслан из Польши за революционную деятельность и оказался в Вене рядом с Троцким. Радек всегда характеризовался как один из самых ярых троцкистов. Так вот, Троцкий и Радек поддерживали постоянный контакт с неким Владимиром Гачиновичем, который был членом сразу трех тайных обществ: боснийского «Свобода», сербских «Народная Обрана» и «Черная рука». Эти масонские организации, которые курировал Троцкий, как уже вполне авторитетный масон, в свою очередь, патронировали сеть молодежных организаций, в число которых входила террористическая организация «Млада Босня».

В 1908 году Босния и Герцеговина были аннексированы Австро-Венгрией. Такая же участь могла постигнуть и Сербию. Поэтому в данном регионе были очень популярны всяческие организации, отстаивающие национально-патриотические идеи. Масонство хорошо использовало эту ситуацию, активно вовлекая в свои ряды славянских патриотов.

А «мировое закулисье» изыскивало возможности для провоцирования конфликта между Россией и Германией. «Закулисьем» просчитывалось, что большая война в Европе позволит укрепить позиции США, а главное – доллара, который бесконтрольно печатала Федеральная Резервная Система. Англия мечтала стравить Россию и Францию с Германией, так как сама, хоть и являлась тоже членом Антанты, по договору, не имела обязательств вести военные действия на суше. Совпадали и интересы сионистов, которые грезили «под шумок» прихватить земли Палестины для создания государства Израиль. Вот и придуман был план совершить террористический акт в отношении крупного политического деятеля Австро-Венгрии не где-нибудь, а на Балканах. Предполагалось, что этот акт вызовет репрессивные меры со стороны Австро-Венгрии в отношении сербов и боснийцев, Россия в обязательном порядке заступится, а Германия, как союзник Австро-Венгрии, обязательно ввяжется в конфликт.

28 июня 1914 года в столице Боснии Сараево девятнадцатилетний студент Гавриил Принцип убил наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жену Софию Гогенберг-Хотек. После покушения было арестовано шесть заговорщиков - членов организации «Млада Босня». Все они родились в Боснии, но имели сербское происхождение, а трое, в том числе, Принцип, обучались на тот период в Белградском университете в Сербии. На следствии было установлено, что террористов готовили и вооружали в Белграде. Получалось, что террористов тренировали в стрельбе в тире королевского парка в Белграде, вооружили револьверами и бомбами сербского производства из государственного арсенала. Будто специально создавались доказательства того, что террористический акт организован Сербией.

Конечно же, императору Австро-Венгрии Францу Иосифу было доложено, что в убийстве его сына повинна Сербия. И естественно, что император уже через месяц после покушения объявил Сербии войну. И естественно, за Сербию заступилась Россия. А дальше, как по писанному, Европу накрыла страшная Первая мировая…

Молодые люди участвовали в покушении, искренне полагая, что борются за свободу Боснии. Откуда им было знать, что принц Фердинанд, который вот-вот должен был взойти на престол императора, после чего намеревался предоставить полную автономию славянским регионам? Откуда они могли знать, что выстрелы в Сараево не только развяжут мировую войну, но и… устранят главного противника этой войны! «Мировому закулисью» наверняка была неугодна кандидатура Фердинанда на престол Австро-Венгрии с такой позицией: «Я никогда не поведу войну против России. Я пожертвую всем, чтобы этого избежать, потому что война между Австрией и Россией закончилась бы или свержением Романовых, или свержением Габсбургов, или, может быть, свержением обеих династий. Война с Россией означала бы наш конец. Если мы предпримем что-нибудь против Сербии, Россия встанет на её сторону, и тогда мы должны будем воевать с русскими. Австрийский и русский император не должны сталкивать друг друга с престола и открывать путь революции».

Террористы лишь слышали страстные призывы своего старшего товарища поэта Владимира Гачиновича к индивидуальному террору против высших лиц Австро-Венгрии. А Гачинович, которому исследователи приписывают главную роль в организации покушения, внимательно слушал советы своего «куратора» из Вены Троцкого. А мы знаем, что Лев Давидович уже имел в 1905 году прекрасный опыт организации крупных провокаций. Закономерен конспирологический вывод о большой вероятности нашего предположения, что Троцкий был одним из главных реализаторов зловещего плана «закулисья» по развязыванию 1-й мировой…

Итак, война разразилась, а Троцкий даже стал как бы одной из её жертв, так как из Вены был вынужден перебраться в Париж. По версии биографов, его выслали за революционную деятельность, но, скорее всего, Троцкий был просто интернирован в общей массе российских подданных. В Париже он стал выпускать свою новую ежедневную газету «Наше слово». В редактировании ему помогал Карл Радек, а также перебравшийся в Париж Мартов. Представьте себе, что один из основателей РСДРП, глава меньшевистского крыла российской социал-демократии Лев Мартов (это литературно-партийный псевдоним, от рождения Юлий Иосифович Цедербаум), маститый член редколлегии «ленинской» «Искры» вдруг стал редактировать меньшевистскую газетенку Троцкого! Как же успел вырасти авторитет недавнего одесского гимназиста!

Особых подвигов в 1914-1916 годах на ниве революционной деятельности Лев Давидович не совершил. Известно только об его участии вместе с Мартовым в сентябре 1915 года в Циммервальдской конференции РСДРП. Получается, что на некоторое время Троцкий затаился за спиной Мартова.

А его старший соратник Парвус, наоборот, проявился на полную мощь уже как ярый враг России. Видимо, после провала операции по его внедрению в ряды немецкой социал-демократии кукловоды внесли существенные коррективы в линию поведения своего талантливого исполнителя. Сразу же после объявления Германией войны России константинопольское телеграфное агентство опубликовало "Воззвание к русским социалистам и революционерам», в котором Парвус обвинил всех, кто выступил против Германии, в национализме и шовинизме. Парвус призывал российских социалистов способствовать поражению России в интересах европейской демократии. Почему-то до сих пор считается, что развитие демократии в мире напрямую связано с любыми поражениями России.

В январе 1915 года Парвус явился к германскому послу в Константинополе фон Вагенхейму со следующим заявлением: «Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. С другой стороны, Германия не будет иметь полного успеха, если ей не удастся вызвать в России большую революцию. Но русская опасность для Германии не исчезнет и после войны до тех пор, пока Российское государство не будет расчленено на отдельные части. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров таким образом идентичны». В марте 1915 года Парвус направил немецкому правительству тщательно разработанный план организации революции в России. Как отметил Л.Шуб в своей книге «Ленин и Вильгельм II», немцы оказали Парвусу полное расположение. Он получил германский паспорт, а вслед за ним 2 млн. марок «на поддержку русской революционной пропаганды».

Особое рвение Парвус проявил, убеждая Турцию вступить в войну на стороне Германии. С пылом страстного оратора он убеждал военного министра и главу военного кабинета Турции Энвера-Пашу и его "младотурков", что, только воюя на стороне Германии, Турция снова сможет возродиться как великая империя, смыв с себя позор бесконечных поражений и капитуляций, грубых унижений в последние двадцать лет. Парвус нажал на «свои тайные кнопки», и в Турцию начались поставки зерна, проката, станков и боеприпасов, часть грузов по дороге из Германии доставалась Болгарии. Гений Парвуса сделал, казалось бы, невозможное: против России в одном строю выступили два кровных врага - Болгария и Турция.

Дикая злоба и ненависть Парвуса к России проявлялись не только в политических интригах. Имеются сведения о его причастности к организации 20 октября 1916 года взрыва пороховых погребов на флагмане Черноморского флота линкоре «Императрица Мария». В результате корабль затонул, погибло 225 моряков. Только одной этой диверсией Парвус с лихвой окупил все гонорары, полученные им от германского правительства.

В книге «Моя жизнь. Опыт автобиографии» Троцкий закончил повествование о своих контактах с Парвусом следующим образом: «Одновременно он выступает публично, как защитник прогрессивной миссии германского милитаризма, рвет окончательно с левыми и становится одним из вдохновителей крайнего правого крыла немецкой социал-демократии. Незачем говорить, что со времени войны я порвал с ним не только политические, но и личные отношения". Красиво, но нечестно. Ибо Лев Давидович скрыл тот факт, что во время войны часть немецких денег Парвус направлял в Париж на «поддержку» газеты «Наше слово».

Есть еще два момента, свидетельствующих, что Троцкий никогда не рвал отношений со своим старшим товарищем и учителем. Известно, что друг Парвуса, тот самый военный министр Турции Энвер-Паша после 1919 года был принят в Коммунистический интернационал, участвовал в операциях ГПУ «во имя мировой революции» и погиб на афганской границе в 1922 году. Вряд ли такое могло бы произойти, если бы в то время Коминтерном не руководил Григорий Евсеевич Зиновьев, а в секретариате Коминтерна не властвовал Карл Радек. Если бы ни эти преданные Троцкому люди, кто бы пустил в ряды международного коммунистического движения большого друга Парвуса Энвера-Пашу, втащившего Турцию в войну против России в 1914 году? И второй момент. В Советской России, в наркомате иностранных дел весьма уютно себя чувствовали оба сына Парвуса. Представляете, дети «платного агента германского правительства» были беспрепятственно допущены к секретам внешнеполитического ведомства молодого государства, отдававшего последние силы в борьбе со всяческого рода врагами и недоброжелателями! Младший сын Парвуса от его второй жены (установочные данные, к сожалению, найти в Интернете я не смог) работал в Посольстве СССР в Италии, а потом бесследно исчез. Но это нисколько не помешало карьерному росту его старшего сводного брата (сыну Парвуса от 1-й жены Татьяны Наумовны Берман-Гельфанд) Евгения Александровича Гнедина. С 1922 года он (после получения медицинского образования!) работал в Народном комиссариате иностранных дел, в том числе, старшим референтом по Германии. А с февраля 1935 по июнь 1937 года -первым секретарем посольства СССР в Берлине. До 1939 года он являлся ближайшим помощником министра иностранных дел Максима Литвинова. И только тогда, наконец, у НКВД дошли руки до Гнедина. Я бы, например, раньше сообразил, что разведка нацистской Германии никак не могла обойти вниманием руководящего работника Советского посольства, являющегося сыном непримиримого врага России Парвуса. На следствии Гнедин ни в каких грехах не признался, потому и отделался всего лишь 10-ю годами заключения. Но после реабилитации в 1955 году до конца дней своих (умер в 1983 году) подвязался на поприще правозащитной деятельности и диссидентства, пропагандируя идеи в духе своего папы и Льва Давидовича. Яблоко от яблони, видите ли...

Ленин после победы Социалистической революции категорически отказался пускать Парвуса в Россию. А вот Троцкий друзей и потомство Парвуса пригрел.

Закономерен вопрос, почему с своем исследовании мы так много уделяем внимания Парвусу, если статья о Троцком. Ответ простой и однозначный: вся дальнейшая деятельность Троцкого на государственных постах в Советской России должна рассматриваться через призму политических и идеологических взглядов его старшего соратника, подельника и учителя Правуса. Парвус был яростным врагом России, мечтавшим о её расчленении на мелкие государства. Можем ли мы тогда Троцкого относить хотя бы к сочувствующим России? При этом нельзя забывать главное: у обоих были одни и те же хозяева и покровители!

И попытаемся это доказать в ходе дальнейшего исследования.

В 1916 воюющая Франция не стала терпеть в Париже человека, пропагандирующего через свою газету идеи социальной революции. Троцкий был выслан в Испанию. Там тоже Троцкого не захотели терпеть долго, и Лев Давидович отправился за океан. Подробности этой поездки не освещаются в официальных биографических исследованиях. Троцкий тоже никогда их не афишировал.

А происходило следующее. В номере газеты «Нью-Йорк таймс» от 14.01.1917 года сообщалось, что пароходом 13 января в Нью-Йорк прибыл Леон Троцкий с семьей, представитель «Hebrew Sheltering and Immigrant Aid Society» («Общество защиты евреев и помощи эмигрантам», основано в США в конце 19 века, действует до настоящего времени с более конкретным названием «Общество помощи еврейским эмигрантам» - ХИАС) встретил их на пристани и увез с собой. Из данного сообщения следовало, Троцкий не проходил ни медицинский контроль, ни карантин, ни таможню, наконец. Еще одна американская газета вопрошала: "Каким образом беглый каторжник Лев Троцкий смог получить визу в США, будучи изгнанным из Франции и Испании?"

В Нью-Йорке сразу под свое крыло Льва Давидовича взяли два владельца русскоязычной газеты «Новый мир», ориентированной на еврейских эмигрантов из России, Григорий Вайнштейн и Исаак Гурвич. Семье Троцкого была предоставлена квартира в центре Манхеттена в билдинге-люкс с телефоном и холодильником, а также автомобиль с шофёром-телохранителем. А газета «Новый мир» сообщила, что Троцкий принят на работу в её редакцию. В этой редакции к тому времени уже работали будущий государственный деятель Советской России Николай Бухарин и будущая первая женщина-посол СССР Александра Колонтай-Домонтович. Прожив в США всего два с половиной месяца, Троцкий настолько активно вовлекал своих соплеменников в социал-демократическое движение, что некоторые исследователи считают его даже одним из основателей американской компартии, забывая, что в то время Троцкий исповедовал меньшевистские взгляды, а российские социал-демократы-большевики начали называть себя коммунистами только в 1918 году.

Наверное, Лев Давыдович подумывал в то благое для него время: «Чтоб я так жил всю жизнь», но расслабиться ему не дали. В России разразилась февральская революция, буржуазно-демократическая по своему содержанию. Ленин и его гвардия большевиков мечтали о том, чтобы она переросла в революцию социалистическую. А допускать этого «закулисью» не хотелось. В России нужны были силы, с одной стороны, авторитетные для российской социал-демократии, а с другой – способные любым способом притормозить «социализацию» революционного процесса. Для «закулисья» было достаточно свержения монархии, чтобы продолжать реализацию своих планов по экономическому порабощению России.

На роль лидера таких сил самой подходящей кандидатурой был именно Лев Давидович Троцкий. Вы же помните, что он вместе с Парвусом как раз исповедовал теорию о невозможности осуществления в супер-отсталой России социалистической революции.

Короче говоря, пришлось Троцкому собираться в дорогу. А для финансирования этой поездки был придуман очень ловкий ход. Киностудия "Vitagraph Studios" (с 1925 года она стала называться "Уорнер Бразерс") и её владельцы Эммануил Коэл и Сол Вартцель, имевшие прямое отношение к еврейской диаспоре Нью-Йорка, срочно создали сценарий кинофильма, рекламирующий "красных революционеров". Главную роль русской революционерки в фильме "Моя официальная жена" сыграла кинозвезда немого кино Клара Кимболл, а в качестве её партнера выступил Лев Давидович Троцкий. Насколько успешным был кинодебют Троцкого, не известно, но гонорар установил рекорд, непревзойденный до сих пор. Льву Давидовичу выплатили 20 миллионов долларов, что по современному курсу сравнимо почти с миллиардом. Это не признанный Книгой рекордов Гиннесса рекорд всех времен и народов.

Конечно же, эти деньги предназначались не для удовлетворения повседневных жизненных потребностей семьи Льва Давидовича. Они были необходимы для финансирования отправки в Россию и содержания специального отряда «революционеров» под командованием Троцкого. Он успешно справился с заданием подобрать в этот отряд добровольцев, правда, в силу своего религиозного воспитания подбирал отнюдь не православных…

27 марта 1917 года от берегов Америки, отплыл пароход "Кристианафьорд", на котором разместились Троцкий с женой, двумя детьми и пятью секретарями, а также 267 «добровольцев». Среди «добровольцев» выделялись супруги: будущий «американский коммунист» Джон Рид,   сотрудник американских спецслужб по кличке "Джек", который позже удостоен чести быть похороненным у Кремлевской стены, и известная американская феминистка и лесбиянка Луиза Бриан. Руководителями отдельных боевых отрядов «добровольцев» были «Два Моисея»: Моисей Соломонович Урицкий, будущий руководитель Петроградской ВЧК, и Моисей Маркович Гольдштейн, будущий комиссар печати Петроградского Совета, которые успели приобрести неоценимый «боевой» опыт в гангстерских шайках Нью-Йорка. Для жителей Владивостока будет интересно узнать, что улица Володарского в нашем городе названа как раз в честь Моисея Гольдштейна, который в советской истории известен только как «В. Володарский». Без расшифровки имени.

По имеющимся преданиям, провожавшие пароход «Кристианафьорд», приговаривали: "Наш Лёва едет отбирать работу у русского царя".

Но морской поход Троцкого был слишком скоропалительным, поэтому его инициаторы не успели все предусмотреть. Канадская береговая охрана, когда «Кристианафьорд» сделал остановку в Галифаксе, была поражена наличием на пароходе большого количества огнестрельного оружия и арестовала «вражеский транспорт». Канада была тогда колонией Великобритании, поэтому не могла пропустить в союзническую Россию большую группу людей, явно намеревающихся ослабить военную мощь союзника. Не тут то было. «Закулисье» срочно подключило двух влиятельных нью-йоркских юристов Николая Алейникова и Артура Вольфа, за дело взялся американский миллиардер Яков Шифф, привлекли американского президента Вудро Вилсона, и уже 29 апреля через канадского Генерального Почтмейстера (Министра связи) переслали приказ Первого Лода Адиралтейства Уинстона Черчилля освободить всех и позволить пароходу «Кристианафьорд» продолжить плавание. И плевал Черчилль на союзнические обязательства перед Россией.

Таким образом, уже в мае 1917 года «спецназ» Троцкого прибыл в Россию и, как положено, начал проводить рекогносцировку. Здесь сработал природный талант Льва Давидовича быстро оценивать ситуацию и извлекать требуемую выгоду. Если вы помните, Временное правительство очень опасалось влияния большевиков и пыталось вводить против них репрессивные меры. После июля 1917 года Ленин вынужден был скрываться в Финляндии. Троцкого это не коснулось. Он не проявлял активности в политике, но во внутрипартийных делах сумел использовать заранее заготовленную им еще в 1913 году фракцию «межрайонцев», чтобы влить свой «спецназ» в ряды большевиков. В этом помог и прибывший еще в апреле Мартов. Троцкий сумел заверить Ленина, что его мечтой является единство в борьбе за светлое будущее России. В результате Троцкий и его «гвардия» летом 1917 года влились в большевистские ряды. И когда в сентябре 1917 года началась «большевизация» Советов рабочих и солдатских депутатов, «умеренного социалиста», меньшевика Чхеидзе на посту Председателя Петросовета сменил «более радикально настроенный» Лев Давидович Троцкий.

Круг замкнулся. Спустя 11 лет Троцкий вновь стал Председателем Совета. На этот раз все было намного основательнее, с далекими перспективами. Лев успешно провел подготовку к прыжку к самым вершинам власти в России.

И поверьте мне, что натворил недавний министр обороны РФ Сердюков, по своим масштабам и последствиям не стоит даже ногтя на мизинце Льва Давидовича.

Александр Леонидович Малашёнок.

Подполковник ФСБ в отставке