Путь златоустого Жабала

Про нашего сенатора Жабала Ергалиева я уже рассказывал в статье "Жабал Ергалиев против обнаженных девушек". Сегодня наш друг, бывший депутат городского маслихата Кокшетау Марат Жанузаков прислал статью, в которой заслуги сенатора рассмотрены намного подробнее. Как и вопрос мистификации истории для личной выгоды.

Путь златоустого сенатора

Сенатор Жабал Ергалиев выступил со смелой и сенсационной идеей. Чтобы наши девушки выходили замуж только за своих сограждан, он предложил не отправлять их учиться за границу. А конкурсы красоты проводить только в национальной одежде. Потрясенная безумно-храбрым поступком креативно-мыслящего государственного мужа общественность, к сожалению, плохо знает жизненный путь этого птенца из гнезда соловьиных. Куда там до него главному соловью страны! Жил бы Жабал в 17-18-м веках, нет сомнения, что гусиноголосый Казбек был бы счастлив ходить у него на посылках. И это не преувеличение. Оратор Жабал блестящий. И журналист талантливый. А вот чему этот деятель посвятил свой дар – это отдельная тема разговора. Многотомные исследования, посвященные Жабалу, его творчеству и политической деятельности, дело его будущих биографов. Мы на такую роль не претендуем, поэтому набросаем небольшой очерк, своего рода штрихи к портрету, раскрывающие не только секрет его восхождения, но и традиции, сформировавшиеся в нашей стране в сфере карьеротворчества. И эти традиции, кстати, нельзя связывать только с усилиями власти, нуждающейся в особом типе работников управленческих структур, но и с состоянием общества, позволяющем ей это делать весьма успешно.

На мой взгляд, за хвост птицы счастья Жабал ухватился в 1993-м, когда группа околонаучных мистификаторов начала кампанию, которую условно можно назвать карасаизацией казахской истории. По чьему-то велению, по их хотению в наше унылое настоящее прискакал впредь мало кому известный могучий батыр из племени шапырашты Карасай и потребовал своего законного места в культуре и истории, захотел воплощения своих полумифических подвигов «в пароходах, строчках и других долгих делах». Чтобы придать деятельности этого батыра одного племени характер общенационального масштаба, была актуализирована версия, согласно которой он похоронен на территории Айыртауского района Кокшетауской области (ныне район входит в состав СКО). Таким образом, окрестности Шамолгана, являвщиеся, судя по всему, ареалом деятельности Карасай-батыра, были раздвинуты до территории всей страны.

Авторы проекта, в состав которых входили писатели и журналисты, понимали, что надо как-то связать Карасая с кокшетауской землей. В противном случае у бесцеремонного обывателя мог возникнуть вопрос: а что он там делал далеко от родных мест, может. на кудалык ездил и дал там дуба? Конечно, можно было связать батыра с этой землей с помощью любовной истории. Мол, могучий Карасай полюбил красавицу из племени аргын. Однако в таком случае Карасай-батыр превратился бы в героя лиро-эпического произведения, типа Козы-Корпеша или Толегена. Возмутились бы аксакалы-земляки Карасая. Разве достойно для батыра из-за женщины ездить за тридевять земель, своих красавиц, что ли не хватало? Действительно, у хана Аблая было 26 жен. Трудно представить, чтобы он поехал куда-нибудь в Мангистау или Алатау, томимый одной любовной жаждой. Если даже для летчиков «первым делом – самолеты», то для батыра-кочевника приоритетней женщины должны быть кони, дружба, война. Авторы казахского фэнтези – так едко назвал эту фальсификацию журналист Е.Курманбаев – создавали образ воина-государственника, а не талантливого слабака, под домру поющего серенады в айыртауских степях. Зачем создавать тень Акана-серэ? Такими или примерно такими требованиями руководствовались мастера строить потемкинские деревни в казахской степи. И тогда был создан друг Карасай-батыра из племени аргын Агынтай. Бескорыстная дружба украшает всех, особенно батыров прошлого. И что из того, что не в одном серьезном источнике не упоминается имя такого человека? Он был нужен, и он был сотворен из коксующихся залежей человеческой фантазии. Дальше – больше. В школьных учебниках появились главы о двух батырах. Переименовывались улицы в городах и селах. В популярной энциклопедии «Исторические личности» (2007) статья о полумифическом Карасае занимает больше места, чем в совокупности статьи о Талгате Бигельдинове, Маншук Маметовой и Алие Молдагуловой. На родине, близ Шамалгана вознесся к небу огромный памятник Карасаю. На месте, где «обнаружили» останки батыров (это почти спустя 350 лет!), построили величественный мазар. Футбольный стадион в Петропавловске назвали именем Карасая-батыра. Каскеленский район Алматинской области стал Карасайским районом. Село Мадениет в Айыртауском районе превратился в Карасай-ауыл. Очень знаменательно, что именем Агынтая назвали село Политотдел в Айыртауском районе. В нашем случае слово Агынтай, как ни крути, является вариацией слова Политотдел. Не только все казахские батыры прошлого, но и великие воины других народов оказались в тени Карасая. Что там Наполеон Бонапарт со своими жалкими шестьюдесятью сражениями! Наш герой, согласно данным творцов этого мифа, принимал участие в 200 битвах! И конечно, надо радоваться, что у нас не развита астрономия. Отечественные холопствующие коперники и улугбеки обязательно нарекли бы именем батыра новооткрытую звезду.

Потому духу Карасая приходится довольствоваться пока только земными почестями и ждать развития астрономии в стране.

Какое отношение имел будущий сенатор ко всему этому? Прямое. Именно он возглавлял кокшетаускую интеллигенцию, приветствовавшую и поддержавшую эту идею. Он создал фонд имени батыра. Не понимая всей абсурдности ситуации, писал восторженные статьи о том, как, cтолетия спустя, нашли прах двух батыров. Не исключено, впрочем, что он все понимал. В таком случае это важный дополнительный штрих, значительно ухудшающий его психологический портрет. Власть, конечно, оценила его усилия. Эта оценка материализовалась в должностях, машинах, депутатстве, лауреатстве. Он даже стал почетным гражданином Карасайского района Алматинской области. Кому такое снилось? Так сильно полюбили его Кайрат Сатыбалды и другие авторы этой уникальной РR-кампании.

Чуть позже Жабал написал статью по аналогии с великими. Марина Цветаева, как известно, заложила традицию личностно-интимного восприятия явлений культуры и истории. Ее знаменитая работа так и называется «Мой Пушкин». Позднее, уже в 80-х годах ХХ века, Натан Эйдельман озаглавил свою книгу, предназначенную для юношества, «Мой ХVIII век». В начале нулевых Жабал внес свой вклад в эту традицию. Как всякая творческая личность, не просто использовал традицию, а значительно ее обновил. М.Цветаева, написав свою книгу, не расчитывала на то, что Александр Сергеевич, растрогавшись до слез, пришлет после прочтения ее сочинения в подарок золотую табакерку. Автор книги «Мой ХVIII век» не планировал получить в благодарность за свое сочинение от Екатерины и ее всесильных фаворитов пару вотчин и вожделенное звание, которое позволило бы ему представлять себя, как «русского графа Эйдельмана». И не только потому, что судьба развела их по разным векам. Такую задачу они не ставили ни в отношении к предкам, ни в отношении с современниками. У них были принципы. В отличие от них, Жабал работал наверняка. Он не стал погружаться в историю, назвав свою статью просто и скромно «Подними свой дух словами «Мой президент». В этой статье в число семи святынь, которые должны быть у каждого казаха, он включил Землю, Независимость, Президента, Голубое знамя, Герб, Гимн, Казахский язык. И кажется, немножко просчитался. Следовало, думается, число сакральных понятий увеличить, включив в него Премьер-министра, Руководителя администрации Президента, Управделами Президента и др.

Нет необходимости перечислять все, что делал Жабал для того, чтобы попасть в число избранных, точнее назначеннных. Работа шла по всем направлениям, на разных уровнях общественной пирамиды. Областную газету «Арка ажары», которую он возглавлял многие годы, в народе в зависимости от того, кто был акимом области называли «Мажит ажары», «Альберт ажары», «Сергей ажары». Последний из них, Сергей Дьяченко, окончательно покоренный количеством своих фотографий в газете (о склонности его к нарцисцизму писали в СМИ неоднократно), устроил Жабалу выборы в сенаторы в таком режиме, что не победить тот просто не мог. Все получилось, как в фильме «Мимино». Жабал делал приятное Сергею, а Сергей ответил ему тем же. Заветная мечта журналиста и драматурга ценой целенаправленной и многолетней работы осуществилась. Теперь, вроде бы, можно послужить обществу. Например, как обещал, бороться за восстановление Кокшетауской области. Просто выйти на трибуну и сказать: «С карты Казахстана стерта наша область. Надо восстановить ее. Этого хотят все кокшетауцы!». Да, понимаем, что это сопряжено с риском, можно нарваться на гнев больших людей, нажить недоброжелателей. Но именно этого ждали от него некоторые наивные земляки. Вместо этого сенатор Жабал Ергалиев начал свою деятельность с борьбы с ветряными мельницами, говоря языком советских политотделов – с третворным влиянием Запада в виде женихов, оказывающихся более предпочтительными для наших девушек, чем отечественные неконкурентноспособные джигиты. По форме это тоже забота о народе, обусловленная тревогой о демографическом положении в стране, но по существу это имитация бурной деятельности, борьба без какой-либо угрозы нажить себе серьезные проблемы. Что тут скажешь? Те его земляки, которые верили сенатору и потому ждали с нетерпением выстрела Большой Берты (так называлась гигантская пушка, созданная немцами во время Второй Мировой войны), услышали звук хлопушки. Впрочем, возникает вопрос: а была ли Большая Берта вообще? Разве она нужна власти? А если мы имели дело с псевдобертой, то какова роль власти в ее создании и какова вина общества, допустившего мистификацию с Карасаем и Жабалом Ергалиевым?