Приближая Победу: история советско-японской войны

По странной прихоти судьбы эти две книги появились на свет практически одновременно, в 1924 и 1925 годах, в совершенно противоположных частях планеты. Вторая из них – это пресловутая «Майн кампф» Гитлера, опубликованная в Германии, тогда ещё Веймарской

А первой, с отнюдь не меньшей претензией на человеконенавистничество, была книженция «Изучение японского духа» ярого националиста Сюмэя Окавы, дополненная в 1926 году его же опусом «Япония и Путь японский». Эта книга считается «самой влиятельной его работой»: она выдержала до конца Второй мировой войны 46 (!) переизданий.

Любопытно, что в том же 1926 году был опубликован второй том «Майн кампф», в 14-м разделе которого, названном «Восточная ориентация», Гитлер прямо указывал на Россию как пространство для территориальной экспансии. Эти указания были предварены рассуждениями о превосходстве германской расы, которой надлежало властвовать везде и стяжать всё. Но то же самое писал и Окава! Раса Ямато, утверждал он (т. е. собственно японцы, в отличие от нацменьшинств, населявших империю – айнов, рюкюсцев, нивхов и прочих, не говоря уже о аборигенах на островах, к своему несчастью попавших в «зону интересов» Японии), должна стоять над всеми нациями.

В этом состоит её божественная миссия. Которая может быть достигнута только с помощью агрессивной войны.

Сей бред, подкреплённый утверждениями о том, что Япония является первым государством, возникшим на Земле, а потому должна господствовать над всем миром, трансформировался к началу 1930-х в т.н. «принцип кодо» («императорский путь»). Ближайшими целями на нём являлась оккупация всей Сибири и островов Южных морей.

Окава отнюдь не был психом-одиночкой, он имел многочисленных сторонников и являлся весьма востребованной личностью: «часто читал лекции по приглашению генерального штаба», и так понравился генералам, что все годы, вплоть до 1945-го, «продолжал свою пропагандистскую кампанию с помощью работников Генерального штаба» (из приговора Токийского трибунала). «Заслуги» Сюмэя Окавы в деле развязывания Второй мировой войны были высоко оценены на этом процессе: он проходил как военный преступник класса А, был назван «японским Геббельсом», а петли на шее избежал исключительно вследствие мастерски симулированного сумасшествия.

Именно благодаря Окаве Гитлер, восхищённый идеями «кодо», назвал японцев «арийцами Дальнего Востока». Неизбежный альянс хищников состоялся 25 ноября 1936 года подписанием «Антикоминтерновского пакта», в первооснове – «Японо-германского соглашения по обороне от коммунизма» (первое, более известное его название сложилось после присоединения к пакту Италии, Венгрии, Маньчжоу-го, Испании и других сателлитов Германии – Финляндии, Румынии, Болгарии, Китайской республики (режим Ван Цзинвэя), Хорватии, Дании, Словакии и Сальвадора).

Вся эта мелкота, понятно, не в счёт. Мир (поначалу Восточное полушарие) на сферу жизненных интересов между западными и дальневосточными «арийцами» был поделен просто: по 70-му меридиану. Японцы начали осваивать «свои северные территории» первыми, 29 июля 1938 года, у озера Хасан и реки Туманная. Две недели спустя, 11 августа, крепко получив от РККА по сапатке, отступили. ‎Но в следующем, 1939 году предприняли новую попытку испытать Красную армию на прочность, развязав войну у реки Халхин-Гол (Монголия), ставя целью округлить территорию своего марионеточного государства Маньчжоу-го, где у них было сосредоточено более половины промышленности и природных ресурсов. Интенсивность конфликта была очень высокой. Военкор Константин Симонов и маршал Георгий Жуков, его участники, в разговоре сошлись на том, что такой концентрации самолётов в воздухе, как тогда, они никогда более не наблюдали даже в ходе Великой Отечественной. Противоборствовали артиллерия и танки, сапёры и пехота. Японцев мы одолели после четырёх месяцев упорных боёв, 16 сентября.

«Победа СССР в конфликте на Халхин-голе имела кардинальные, далеко идущие геополитические последствия», — пишет справочное издание. Это – да: в Стране восходящего солнца воцарилось уныние, разразился правительственный кризис с отставкой кабинета сухопутного генерала Хиранумы Киитиро, на выборах победила «морская партия» во главе с адмиралом Мицумаса Ёнаи, отстаивавшая идею экспансии Японии в Юго-Восточной Азии и на острова Тихого океана. Её лидер ненадолго (16 января – 22 июля 1940 года) стал премьер-министром страны, но вынужден был покинуть этот пост из-за своего конфликта с высшим военным командованием. «Ястребов» не устраивала его миролюбивая политика по отношению к СССР и упорное сопротивление подписанию Тройственного пакта – усиленного варианта пакта «Антикоминтерновского», к тому моменту ставшего церемониальным из-за набежавших в него «супердержав» вроде Эквадора или Болгарии, надеявшихся участием в нём урвать и для себя нечто. Тройственный пакт начисто отрезал эти поползновения: в нём был документально зафиксирован раздел сфер влияния: «Статья 1. Япония признает и уважает руководящее положение Германии и Италии в установлении нового порядка в Европе», «Статья 2. Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в Великой Восточной Азии». И никаких Маньчжоу-го или Словакий. «Тройственный пакт» был подписан 27 сентября 1940 года после прихода к власти кабинета во главе с князем Фумимаро Коноэ.

Было ещё одно важное обстоятельство для подписания нового документа: годом ранее, в августе 1939-го, в разгар боёв на Халхин-Голе, когда Япония истекала кровью в монгольских степях, Германия и Советский Союз подписали пакт о ненападении, что самураями было расценено как предательство общих интересов. Немецким дипломатам потребовалась уйма усилий, чтобы доказать своим японским коллегам, что это не более чем тактический ход, призванный усыпить бдительность русского медведя, а заодно развязать себе руки для завоевания государств Западной Европы, мощь экономик которых потом будет обращена на сокрушение СССР.

Японцы поверили: 1940-й год действительно был годом невиданных успехов Германии в Западной Европе. Но остались себе на уме: ими в Москве 13 апреля 1941 года был подписан с СССР договор о взаимном нейтралитете – что, в свою очередь, вызвало бурную негативную реакцию в Берлине. Министр иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока и посол в Германии Хироси Осима приложили максимум старания, чтобы убедить нацистское руководство: японцы с лёгкостью переступят через эти свои обязательства, как только позволит обстановка.

Данные утверждения были отнюдь не голословны. На немецкий план молниеносной войны против СССР японский Генштаб ответил планом «Кантокуэн» – блицкригом по захвату Дальнего Востока и Сибири, согласованным и увязанным по срокам с планом «Барбаросса». На его реализацию стратеги-самураи отводили полтора месяца: 10 августа 1941 года начать боевые действия – 1 октября завершить.

Был, однако, нюанс: объявление войны СССР Япония ставила в зависимость от захвата немецкой армией Москвы. А до того, по примеру Германии, японская армия должна была обезопасить свои тылы захватом государств Азиатско-Тихоокеанского региона, изгнав оттуда англичан, голландцев, американцев и прочих французов. С чем поначалу и у них складывалось более чем успешно.

Зато у немцев с блицкригом не задалось. И в секретном «Дневнике войны» японского Генштаба уже 22 июля появилась запись: «Возможность завершения немцами операций и войны против СССР в ранее запланированные сроки уменьшилась». В августе императорская ставка получила доклад из Генштаба: «Смоленская оборона задерживает немецкую армию более чем на месяц. Война примет затяжной характер».

Соответственно, отодвигались и сроки вступления в войну Японии, хотя немцы на самом высоком уровне всячески склоняли своего союзника ввязаться в драку, угрожая в противном случае урезать их долю при разделе Советского Союза. Но тщетно: японские представители воочию наблюдали войну по обе стороны фронта, а также из столиц противоборствующих сторон и делали выводы.

В Москве и Токио на протяжении всей Второй мировой войны, в соответствии с условиями нейтралитета, легально работали посольства, которые отправляли в МИД своих стран огромные массивы информации, добытой из разведывательных и открытых источников. Независимо от них данные поставляли резидентуры военной разведки (здесь уместно вспомнить Рихарда Зорге, который благодаря дружбе с немецким послом в Японии Ойгеном Оттом был в курсе германо-японских дел). Всё это в комплексе и стало причиной снятия нескольких дальневосточных дивизий, участие которых решило исход битвы под Москвой зимой 1941/1942 годов: было чёткое понимание, что сейчас Япония войну с СССР не начнёт. Ибо ещё помнит поражение на Халхин-Голе, не верит в обещанные победы немцев на Восточном фронте и крепко увязла в войне на Тихом океане.

В то же время нейтралитет СССР и Японии на протяжении всей Второй мировой войны оставался очень сильно вооружённым нейтралитетом. На границе Советского Союза была сосредоточена 700-тысячная Квантунская армия (на самом деле это была группа армий), располагающая развитой инфраструктурой из многих сотен военных складов, 129 авиабаз, 17 укрепрайонов. Анализ последних, сделанных военными специалистами и предъявленный на Токийском процессе, гласил: «Их расположение и характер… носили ярко выраженный наступательный характер, т. к. все они имели малую глубину и строились на границе в полосе операционных направлений, ведущих к важным операционным объектам, находящимся на советской территории». Для сдерживания японских войск Советскому Союзу приходилось всё время, с 1 июля 1940 года и вплоть до 8 августа 1945-го, содержать в полной боевой готовности Дальневосточный фронт, включавший общевойсковые, воздушные, танковые формирования, ему были подчинены Тихоокеанский флот и Амурская флотилия.

Японцы, сначала упоённые своими действительно впечатляющими победами над американцами, англичанами и их союзниками в Азии и на Тихом океана (а затем, видимо, по инерции), крайне наплевательски относились к соблюдению условий Пакта о нейтралитете. Ими было устроено множество вооружённых провокаций на границе. За период с августа 1941 по 1944 год включительно ими, с применением оружия, было задержано 178 советских торговых судов. Многие другие корабли: «Кречет», «Свирьстрой», «Сергей Лазо», «Симферополь», «Майкоп», «Кола», «Аегарстрой», «Ильмень», «Павлин Виноградов», «Микоян» (список неполный) были потоплены японцами. Экипажи некоторых из них были расстреляны японцами в воде при попытке спастись. Каждый из таких случаев в отдельности, а по совокупности тем более представлял собой обоснованный формальный повод для объявления войны. С чем, однако, Советский Союз медлил, избегая боевых действий на два фронта. Однако то, что война рано или поздно грянет, было понятно всем, не исключая и японцев.

В 1944 году Япония прекратила провокации против СССР на море. В недрах МИД Страны восходящего солнца родился документ по уступкам СССР с целью заключения мира либо сохранения нейтралитета. Самураи по нему были готовы пойти на пересмотр Портсмутского договора, отмену «антикоминтерновского» и тройственного пактов, передачу Южного Сахалина и Северных Курильских островов, признание советских сфер интересов в Манчжурии и Внутренней Монголии… И много ещё на что они были согласны. Но в силу разных причин не сложилось.

Повторимся: объявление СССР войны Японии не стало неожиданностью ровно ни для кого. Договор о нейтралитете был денонсирован Советским Союзом ещё 5 апреля. Союзникам в Ялте ещё в феврале было обещано, что боевые действия начнутся на Дальнем Востоке через три месяца после окончания войны в Европе. Так оно и произошло: 8 августа 1945 года, через 90 суток после капитуляции Германии, день в день.