Трудно представить чем думают руководители, поставляющие арабским странам оружие

После победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года на Ближнем Востоке установилось затишье. Тотальный разгром армий арабских стран, которых поддерживал и вооружал Советский Союз, лишил арабов огромных арсеналов русских вооружений – израильтянами были уничтожены или захвачены более четырех тысяч русских танков, БТР, стволов артиллерии и других тяжелых вооружений. Потери военно-воздушных сил арабских стран составили более 400 боевых самолетов русского производства.

Впрочем, тотальный разгром арабских союзников не остановил руководство СССР. Уже вскоре после Шестидневной войны СССР подписал тайное соглашение с арабами, по которому обязался полностью восстановить военный потенциал разгромленных армий арабских стран. И вновь к арабам потекло русское оружие, объемы поставок достигли почти 10 миллиардов долларов.

Сегодня трудно понять, чем руководствовалось советское руководство, одаривая столь ненадежных союзников, какими были арабы, оружием, к которому вскоре присоединились десятки тысяч русских военнослужащих, направленных на войну против Израиля в рядах арабских армий. (Советская помощь арабам оказалась «не в коня кормом» – уже в 1972 году Египет разорвал союзнические отношения с СССР и в крайне унизительной форме изгнал десятки тысяч русских военнослужащих.)

Русский радар П-12, похищенный израильскими десантниками в ночь на 26 декабря 1969г. Сейчас находится в музее израильских ВВС на авиабазе Хацерим

В 1968 году, восстановив с помощью СССР свой военный потенциал, арабы развернули боевые действия против Израиля по всей линии разделения арабских и израильских войск. Арабы сознавали свою неготовность к полномасштабной войне против Израиля и потому использовали тактику авианалетов, артиллерийских обстрелов и диверсионных операций, надеясь, таким образом, измотать израильские войска. Расчет строился на ограниченности экономических и людских ресурсов Израиля, чье население тогда едва превышало два миллиона человек. Потому боевые действия в зоне Суэцкого канала и Голанских высот, продолжавшиеся около двух лет, получили название «Войны на истощение».

Израиль принял брошенную перчатку. Израильские войска, захватив полное господство в воздухе, приступили к массированным авианалетам на военные, промышленные, энергетические центры арабов. В глубоком тылу противника действовали подразделения израильских парашютно-десантных войск. ( В конце концов, и в Войне на истощение арабы вновь потерпели поражение и опять СССР спас их от катастрофы).

В ходе Войны на истощение израильские пилоты обнаружили, что у противника появилось некая новая радиолокационная станция (РЛС), позволявшая обнаруживать самолеты на низких высотах и на большей дальности. Надо сказать, что во время Шестидневной войны в руках израильтян в качестве трофеев оказались русские РЛС П-10 (Волга А) и П-35 (Сатурн). Израильские специалисты детально изучили их и разработали средства радиоэлектронной борьбы, позволившие самолетам беспрепятственно преодолевать системы ПВО противника.

Однако новая таинственная РЛС, судя по всему, имела значительно более качественные характеристики, и представляла серьезную угрозу действиям израильской авиации. Вскоре израильской разведке стали известны точные сведения о новом русском радаре – это была РЛС П-12 «Енисей» (дальность обнаружения целей — до 250 км, высота обнаружения — до 25 км).

Теперь оставалось найти и уничтожить эту столь опасную РЛС. По данным разведки было выявлено место развертывания РЛС П-12 в районе Рас-Гариб и 24 октября 1969 года израильские самолеты нанесли бомбовый удар. Впрочем, якобы разбомбленная в клочья РЛС продолжила свою работу. Значит, израильские ВВС были введены в заблуждение и удар был нанесен по искусно подставленной ложной цели.

Истинное расположение РЛС П-12 было выявлено случайно – 22 декабря 1969 года самолет израильских ВВС произвел аэрофотосъемку некоего подозрительного объекта в 5 километрах от ложной цели. Два молодых офицера-дешифровщика из отдела аэрофотосъемки штаба ВВС, изучая полученные снимки местности при большом увеличении, внезапно обнаружили станцию в глухом уголке пустыни – на выжженном солнцем холме, на котором стояли два «бедуинских шатра». Вблизи этого места не было дорог и к нему вела только тропа, по которой бедуины перегоняли стада коз и овец. Никаких следов средств ПВО или укреплений охраны обнаружено не было – зато на снимках были ясно видны хорошо замаскированные станция, антенна, бункер и палатка.

Генерал Рафаэл Эйтан, руководивший операцией Тарнеголь-53

Анализируя аэрофотоснимки, офицеры-дешифровщики пришли к выводу – стремление полностью замаскировать РЛС сыграло с противником злую шутку – она была расположена изолировано, без надлежащей охраны, к ней не было проложено дорог – все перемещения личного состава осуществлялись скрытно и только ночью. У офицеров-дешифровщиков возникла идея – не просто уничтожить РЛС, а попытаться похитить ее и переправить в Израиль: зная ее характеристики, можно было скрыть самолеты от радаров противника. Офицеры-дешифровщики изложили свою неожиданную идею в рапорте по команде.

Уже 24 декабря начальник генштаба израильской армии генерал Хаим Бар-Лев провел совещание высших офицеров сухопутных войск и ВВС. Выяснилось, что подобных операций не было в мировой военной практике.

Ближайшим аналогом можно было назвать только операцию британских коммандос во время 2-ой мировой войны, когда феврале 1942 года в районе французского побережья Ла-Манша был похищен германский радар «Вюрцбург» и морским путем переправлен в Великобританию.

Совещание у начальника Генштаба пришло к выводу: Операция по захвату радара подразделением парашютно-десантных войск и переправка его на вертолетах в Израиль крайне рискованная, но есть неплохие шансы на успех.
Руководство и планирование операцией было возложено на командующего парашютно-десантными войсками генерала Рафаэля Эйтана. За авиационную поддержку отвечал заместитель начальника штаба ВВС генерал Давид Иври.

Они и спланировали дерзкую операцию по захвату русского радара и переправке его в Израиль, получившую название Тарнеголь (Петух)-53 и больше похожую на сценарий военно-приключенческого блокбастера.

Генерал Рафаэль Эйтан пользовался непререкаемым авторитетом среди десантников – на его счету были десятки операций в глубоком тылу врага, его отличали личное мужество, суровость и жесткая требовательность к подчиненным.

Генералу Эйтану было привычно действовать в тылу врага в стиле «круши и убивай». Именно такой была проведенная незадолго до этого, 10 сентября 1969 года, десантная операция «Равив». В ходе ее на египетский берег Суэцкого канала была скрытно переброшена израильская десантная группа на шести трофейных русских танках Т-54 и трех БТР-50, которая прошлась огненным валом по тылам врага, оставив после себя сотни трупов, уничтоженные позиции ракетных войск и артиллерии, РЛС, склады и воинские лагеря. Теперь требовалось действовать иначе.

26 февраля 1969. Израильские десантники участвовавшие в захвате русского радара

Генерал Эйтан знал каждого из своих офицеров – от взводных до командиров парашютно-десантных бригад. Потому для выполнения столь ответственного задания он выбрал разведроту 50-го батальона 35-ой бригады парашютно-десантных войск. Командиром 50-го батальона был боевой офицер подполковник Арье Циммель (Цидон). Циммель происходил из семьи немецких евреев (еки, как их иазывают в Израиле), для которых характерны педантичность, пунктуальность и точность – качества, столь необходимые для успешного проведения такой ювелирной операции. Подполковнику Циммелю было доверено вести в бой своих солдат.

На подготовку операции понадобился всего один день. 25 декабря прошла тренировка десантников. В качестве условного обьекта использовалась трофейная русская РЛС П-10, захваченная во время Шестидневной войны. Чтобы ограничить число людей, знающих о готовящейся операции, десантники действовали по-десантному – они скрытно проникли на территорию армейского склада, где хранилась трофейная РЛС и под носом часовых похитили ее. У себя на базе десантники тренировались в захвате и демонтаже РЛС. Им были приданы офицер, специалист по радиолокаторам, и мастера-сварщики, которым предстояло, в случае нужды, разрезать станцию автогеном.

Сложнее было летчикам. Для доставки десанта было решено использовать три вертолета Super Frelon, а вот с доставкой РЛС были проблемы.

РЛС П-12 была размещена на самоходной базе двух автомобилей ЗиЛ, на одном из которых находилась радиоэлектронная аппаратура с рабочими местами операторов, на втором — антенно-мачтовое устройство. Для автономного электропитания использовались агрегаты ,размещённые в прицепах. Общий вес всего оборудования превышал 7 тонн.

В качестве грузовых вертолетов планировалось использовать вертолеты СН-35, но согласно технической документации их грузоподъемность не превышала 3 тонн. Впрочем, израильские летчики в ходе тренировок убедились, что этот вертолет может взять и до 4 тонн нагрузки.

Операция Тарнеголь-53 началась в 9 часов вечера 26 декабря 1969 года с массированной бомбардировки израильскими самолетами египетских войск, расположенных в районе запланированной операции. Этим маневром отключалось внимание противника от радара.

Pусский офицер Игорь Куликов находился в этот момент в расположении 504-го батальона египетской армии, радиотехнической роте которого и принадлежала злополучная РЛС П-12. Он стал невольным очевидцем разворачивающихся событий:
» Начался воздушный налет. Часы показывали двадцать пять минут первого.
— Что сообщают с «радара»?.
— Их тоже бомбят.
О том, что радиотехническую роту бомбят, мы знали и сами, поскольку видели красные нитки трассеров зенитных снарядов — с батареи ложного радара вели огонь.
Интенсивность авианалета нарастала. В какие-то моменты казалось, что до утра мы просто не дотянем. Одна из бомб разорвалась между землянкой комбата и пунктом связи батальона. Где-то в половине второго ночи на связь с нами вышел командир радиотехнической роты. Он сообщил, что видит пожар на позиции РЛС. По его словам, «сама станция, видимо, уничтожена попаданием бомбы, так как с ней нет связи». После этого связь прервалась.»

26 февраля 1969. Израильские десантники участвовавшие в захвате русского радара

В реальности события вокруг РЛС развивались следующим образом. Под прикрытием авианалета вертолеты с израильскими десантниками, оставшись необнаруженными противником, приземлились в заданной точке.
Разбившись на три группы, десантники двинулись к расположению РЛС. Одна из групп выполняла боевое охранение и минировала тропу, по которой прошли десантники.

Вскоре десантники достигли горы, на которой находилсь РЛС. Тут им помог шум работающего генератор станции – из-за него часовые не слышали приближающихся бойцов. Десантники сняли часовых, после чего атаковали палатку, бункер и автомобили с аппаратной: палатка была прошита автоматными очередями и забросана гранатами, ворвавшиеся в бункер десантники забросали его гранатами. В ходе скоротечного боя было уничтожено до 18 солдат и офицеров противника.

26 декабря 1969. Израильские десантники демонтируют захваченный русский радар перед отправкой его на вертолетах.

В бункере были взяты в плен три офицера, оказавшиеся персоналом РЛС, полезным для разработки. После краткого интенсивного допроса все трое пленных согласились сотрудничать и предоставили полный комплект технической документации. Пленных забрали с собой в Израиль.

Очистив территорию от противника, десантники приступили к демонтажу РЛС.
Тут возникла задержка – по плану демонтаж должен был быть закончен 01:45, но из-за возникших проблем с демонтажем высокой антенны работы затянулись до 02:43. После чего были вызваны вертолеты.

Первый вертолет СН-53 приземлился в 02:55. Демонтированные аппаратные были закреплены на наружных подвесках к вертолетам, и переправлены в Израиль.
Перед уходом десантники взорвали все, что находилось на территории РЛС и, не забыв установить мины-ловушки, в 04:00 на вертолетах улетели домой.

Операция Тарнеголь-53 успешно завершилась без потерь со стороны израильских десантников.

В это время на КП 504-го батальона царила паника и неразбериха. Игорь Куликов пишет:
«В половине пятого утра один из рядовых сообщил о странном звуке. Выбежав наверх, мы услышали очень мощный и характерный рокот работы двигателей вертолетов. Первое предположение: «Противник под прикрытием авиации намеревается высадить десант!»
Минут через тридцать — сорок раздался телефонный звонок.
— Евреи украли радар! 

Александр Шульман

Операция «Петух-53»

Для меня, слушателя Военного института иностранных языков, командированного в Объединенную Арабскую Республику на стажировку в качестве военного переводчика, эта очередная арабо-израильская война, названная Войной на истощение, началась 30 ноября 1969 года. В тот день ранним утром вместе с майором Тарасом Панченко, батальонным военным советником из 3-й механизированной дивизии, дислоцированной в пригороде Каира, мы выехали на фронт. Путь наш лежал на Красное море, в далекий и, казалось, романтический красноморский военный округ. Как и Суэцкий канал, он также считался зоной боевых действий.

Дислоцированная здесь 19-я отдельная пехотная бригада своими оборонительными позициями перекрывала важную в оперативно-тактическом отношении Заафаранскую долину. Обрамленная с двух сторон горными массивами, эта обширная песчано-каменистая долина протянулась широким языком от побережья Суэцкого залива почти до самого Нила. Израильтяне, стремившиеся расширить зону боевых действий, 9 сентября высадили здесь морской десант и на трофейных египетских танках Т-54 совершили пятидесятикилометровый рейд по западному побережью залива, уничтожив при этом радиолокационную роту и ее РЛС П-35. Египетское командование оперативно прикрыло опасное направление, расположив в Заафаране одну из двух своих отдельных пехотных бригад. Почти весь сентябрь бригаду жестоко бомбили. Во время одного из налетов погиб наш советник. Сейчас же здесь было относительно спокойно. О событиях тех дней напоминали лишь огромные воронки от тысячефунтовых израильских бомб.

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ: «МИСТЕР ИГОРЬ, У НАС УКРАЛИ РАДАР»
Для работы нам в качестве персональной автомашины выделили грузовик ГАЗ-63. В его кузов поставили две простые солдатские кровати с матрасами и подушками. Таким образом, у нас имелось и транспортное средство, и даже крыша над головой.

504-й БАТАЛЬОН
Часам к трем после полудня мы добрались до места назначения. Батальон расположился в нескольких километрах юго-восточнее Рас-Гариба. Покрытая местами галькой, а местами песком и лишенная к тому же всякой растительности, эта холмистая местность производила унылое впечатление.
Командир батальона подполковник Мустафа Зибиб и другие египетские офицеры штаба встретили нас очень радушно. На второй день начали детально знакомиться с обстановкой, силами и средствами, имевшимися в нашем распоряжении. Нужно было детально изучить и сектор, в котором предстояло действовать нашему батальону. В нашу задачу входило: не допустить высадку морского десанта в районе Рас-Гариба, обеспечить безопасность «жизненно важных объектов» (нефтяных полей), а также радиолокационной станции от возможных действий вертолетных десантов израильтян. Батальону были приданы значительные средства усиления, однако от возможных действий авиации противника мы должны были защищаться лишь своими тремя пулеметами ДШК.
Настоящей головной болью для нас стала радиотехническая рота. Точнее, не сама рота, а ее радиолокационная станция П-12 советского производства. Размещенная на невысоких холмах в пяти-шести километрах от нашего батальона, она вела разведку в центральном секторе Суэцкого залива. Охраняли РЛС всего десять солдат. Сам же командир роты находился на позиции так называемого ложного радара, ближе к побережью залива, в полутора-двух километрах от настоящей станции.

Ложный радар представлял собой насыпной бугор с воткнутой в него какой-то железкой, изображавшей, видимо, радиолокационную антенну. Прикрывали объект пять зенитных батарей спаренных зенитных установок советского и американского производства. Считалось, что подобным образом противник будет введен в заблуждение.
Столь «мудрый» замысел был утвержден командиром батальона и командующим египетскими РТВ. Естественно, о своем категорическом несогласии с таким решением мы сразу же сообщили бригадному советнику, который обещал разобраться с этим вопросом.
Тем не менее ситуацию с РЛС надо было как-то решать.

Мы не могли допустить ее уничтожения. Дело в том, что территория красноморского военного округа была зоной активных действий не только израильской истребительно-бомбардировочной авиации, но и вертолетов. Именно последних мы особенно опасались. Высадка вертолетного десанта противника в районе расположения РЛС с целью ее уничтожения считалась нами вполне вероятной.

НАЛЕТ
Вечером 26 декабря, после ужина, мы, как всегда, пришли в землянку комбата, чтобы обсудить план работы на следующий день. Около двадцати двух часов поступила телефонограмма о пролете двух вертолетов в километрах пятидесяти севернее расположения батальона. Подобное часто бывало и раньше, так что особого значения этому сообщению мы тогда, к сожалению, не придали. Через полчаса с Синая в наш сектор вошел еше один вертолет, но тогда о нем не было никаких сообщений. Об этом, третьем, вертолете мы узнали гораздо позже.
В ходе разговора Панченко неожиданно предложил комбату поднять вторую роту по тревоге и провести с ней ночную тренировку по выдвижению к предполагаемому месту высадки условного десанта противника у радара.

Честно говоря, даже сегодня, сорок лет спустя, мне трудно с уверенностью сказать, что было бы лучшим для нас: проводить или не проводить эту тренировку. Если бы такое учение действительно состоялось, то последующие события этой ночи могли бы развиваться совсем по другому сценарию и в весьма благоприятном для нас отношении. Другой вопрос, какие последствия ожидали бы нас в таком случае. Нет сомнения в том, что на следующий день израильтяне ударами своей авиации смешали бы батальон с песком, и мне, вероятнее всего, не пришлось бы писать эти строки. В таком предположении нет никакого преувеличения. Знакомый батальонный советник, участник Великой Отечественной войны, реально познавший на практике всю мощь израильских бомбардировок на Суэцком канале, как-то образно сравнил удары египетских и израильских войск: «Если араб из рогатки выбивает еврею стекло в окне, то еврей берет дубину и вышибает в доме араба всю оконную раму».
Так или иначе, но подполковник Зибиб категорически отказался от предложения Панченко. Одним из доводов, в частности, было то, что именно в эту ночь наш пехотный взвод должен был устроить засаду в непосредственной близости от РЛС. Организация подобных засад была тогда обычной практикой по защите ночью «жизненно важных объектов». Дискуссия завершилась тем, что нам показали официальную инструкцию, запрещавшую проведение каких-либо занятий и тренировок в случае объявления второй степени боевой готовности. Новых сообщений о вертолетах больше не поступало, и Зибиб предложил нам идти спать, что мы и сделали. Договорились, что в случае необходимости он нас вызовет.

Устав от переводов за день и намотавшись по позициям, я сразу же заснул. Тарас же, как выяснилось, не спал. После полуночи он неожиданно разбудил меня из-за гула самолетов и попросил выйти наружу. Полусонный, я нехотя поднялся с кровати и в одних трусах и майке вышел из землянки. Было зябко, как и всегда ночью в пустыне. Ярко светила полная луна. Действительно был слышен сильный гул реактивных двигателей нескольких самолетов.
– Это, наверное, разведчик! – прокричал я, даже не подумав: «Какая такая воздушная разведка может быть ночью?».
Гул становился все сильнее. Один из самолетов был где-то совсем близко, хотя его и не было видно. Через какие-то секунды, когда я уже собирался спускаться по ступенькам вниз, метрах в двухстах или меньше раздался сильный взрыв, а через секунду второй. Справа я увидел яркие вспышки. Это разорвались первые бомбы. Начался воздушный налет. Мои часы показывали двадцать пять минут первого.
– Тревога, бомбят! – заорал я и кубарем скатился вниз в землянку.

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ: «МИСТЕР ИГОРЬ, У НАС УКРАЛИ РАДАР»
Наскоро одевшись, мы выскочили наружу и побежали в сторону землянки комбата, до которой было метров двести. Воздух уже разрывался от рева реактивных двигателей, а в разных местах, и справа, и слева были видны вспышки разрывов бом и ракет, сопровождавшиеся страшным грохотом. Неожиданно очень близко от нас разорвались сразу несколько ракет. В тот момент мы как-то не подумали о том, что можем быть поражены осколками, поэтому даже ни разу не залегли. Единственным стремлением было лишь одно – как можно быстрее добежать до места.

В землянке комбата были начальник штаба, офицер разведки и офицер связи, мы первым делом попросили сообщить об обстановке.
– Какая может быть обстановка, – нервно ответил Зибиб. – Нас бомбят.
– Что сообщают с радара? – спросил Тарас.
– С радара сообщают, что их тоже бомбят, – ответил комбат.
О том, что радиотехническую роту действительно бомбят, мы знали и сами, поскольку до этого видели красные цепочки трассеров зенитных снарядов – батареи ложного радара вели огонь.
Для уточнения обстановки стали связываться по телефону с ротами, командирами батальона народной обороны и радиотехнической роты. Дали радиограмму о налете в штаб бригады. Пытались по радио установить связь и с нашим «засадным» взводом, который в двадцать два часа должен был занять назначенную ему позицию вблизи РЛС.

Как выяснилось позже, взвод в нарушение приказа находился не в засаде, а на позиции ложного радара, где взводный распивал чай с командиром роты. К настоящей РЛС взвод начал выдвигаться лишь с началом воздушного налета. Единственным сообщением от лейтенанта было: «Двигаться не могу. Меня бомбят». В дальнейшем на наши вызовы взводный не отвечал. Через пару дней во время тщательного обследования района на маршруте выдвижения взвода мы не обнаружили ни одной воронки, ни от бомб, ни от ракет.
Где-то в половине второго ночи или несколько позднее нам позвонил командир радиотехнической роты. Он сообщил, что видит пожар на позиции РЛС, а «сама станция, видимо, уничтожена попаданием бомбы, и связи с ней нет». Это было последнее сообщение, которое мы получили с ложного радара в эту ночь. Связь была прервана. Вскоре прервалась связь и со всеми ротами батальона. Мы остались без связи и в полном неведении о складывающейся обстановке. Восстанавливать связь комбат отказался из-за опасения, что «связисты могут погибнуть».

Интенсивность бомбежки тем временем продолжала нарастать. В какие-то моменты казалось, что до утра мы просто не дотянем. Одна из бомб упала между землянками комбата и пункта связи. Наша «мальга» содрогнулась от взрыва. С потолка посыпался песок, а воздух наполнился пылью и едким дымом.
В начале пятого утра солдат, выставленный комбатом для наблюдения, со ступенек землянки сообщил о странном звуке. Выбежав наверх, мы действительно услышали очень мощный и характерный рокот. Это летели вертолеты. Сразу же пришла мысль, что противник под прикрытием авиации будет высаживать десант. Быстро поднявшись на вершину ближайшего холма, мы смогли на какие-то секунды увидеть за позициями третьей роты темные силуэты, удалявшиеся в сторону пустыни. Тогда мы так и не узнали, почему рота не открыла огонь по этим вертолетам.
Вскоре все затихло. Вертолеты улетели. Слышен был только одиночный гул приближавшегося самолета. По быстро нараставшему в нашем направлении звуку мы сразу поняли, что нас собираются атаковать. В те мгновения, когда мы сломя голову неслись к землянке, над нами пролетели сразу несколько ракет. Они разорвались метрах в пятидесяти позади землянки.
Включив форсаж, самолет ушел в сторону Синайского полуострова. Вновь наступила тишина. Налет закончился. Было около половины пятого утра.

Совершенно разбитые, с трудом передвигая ноги от усталости, мы молча поплелись в свою землянку. Не раздеваясь, прилегли на кровати. Минут через тридцать-сорок раздался телефонный звонок.
– Мистер Игорь, – обратился ко мне комбат. – У нас украли радар.
Через несколько минут мы были в землянке Зибиба. Из его сбивчивых объяснений узнали, что «на позиции РЛС больше нет». Она просто исчезла. Других подробностей подполковник не знал. Выяснилось, что о происшествии ему только что сообщил по радио командир взвода, который лишь к утру добрался до места своей засады.
Решили, что с рассветом съездим на позицию и все посмотрим сами. Узнали, что в результате налета в батальоне погибли два солдата и более десятка получили ранения. Погибших утром похоронили тут же в пустыне.
Договорившись о том, что комбат сообщит нам о времени отъезда, мы вернулись к себе в землянку. Однако часов в девять утра нас разбудил майор, приехавший из штаба бригады на разбор происшествия. Он стал расспрашивать нас о событиях прошедшей ночи.

РАССЛЕДОВАНИЕ
Все остававшиеся до Нового года дни мы занимались расследованием произошедшего. Стали выясняться некоторые отдельные подробности проведенной израильтянами операции, хотя полной и абсолютно точной ее картины мы, конечно, тогда не получили.
Нам было ясно, что все появления вертолетов и самолетов-разведчиков в нашем секторе были неслучайны. Противник к чему-то готовился. Вспомнили и сообщение о пролетах вечером 26 декабря двух вертолетов, о которых нам сообщал пост воздушного наблюдения. Следы колес шасси одного из них мы обнаружили в месте посадки в глубокой лощине. По специфическим следам на песке я определил, что это был тяжелый вертолет французского производства «Супер Фрелон» (самый грузоподъемный вертолет европейского производства). Место посадки второго вертолета нам тогда найти не удалось. Честно говоря, особой необходимости в этом уже и не было. Общая картина была ясна. Вертолеты доставили к станции группу захвата. Ну а о третьем «Супер Фрелоне», участвовавшем в высадке десанта, мы узнали гораздо позже.

После захвата позиции РЛС туда, по нашим предположениям, прибыли по меньшей мере еще два вертолета. Разрезав при помощи автогена крепежные скобы, израильтяне демонтировали обе кабины РЛС – аппаратную и антенно-мачтовое устройство — и на внешней подвеске перебросили их на Синайский полуостров. На позиции сиротливо остались лишь шасси двух автомобилей ЗИЛ-157, сама антенна станции, также тела двух убитых египетских солдат. Расчет РЛС был взят в плен. Оставшиеся в живых бойцы убежали в пустыню.
Дизель-генератор станции десантники взорвали. Вот этот горевший дизель-генератор и увидел командир радиолокационной роты с ложного радара, приняв его за пожар на РЛС.
Прежде чем улететь на Синай, израильтяне тщательно заминировали позицию, установив в кабинах ЗИЛов даже «мины-сюрпризы». К счастью, от этих израильских подарков к Новому году никто не пострадал, хотя, честно говоря, страх не покидал меня ни на минуту, когда я расхаживал тогда с Тарасом по позиции бывшей РЛС.

Вся эта мрачная эпопея с «кражей радара» наделала тогда много шума и в Каире, и в Генштабе в Москве. Среди наших военных советников и специалистов только и разговоров было о том, «как на Красном море евреи украли радар». Каких только домыслов об этом мы не слышали в последующие недели.
Но реальную и достаточно подробную картину о событиях той ночи удалось получить лишь спустя много лет уже в Москве, когда мне случайно удалось ознакомиться с несколькими израильскими источниками времен Войны на истощение.
Израильтяне до сих пор считают проведенную в Рас-Гарибе операцию зимой 1969 года одной из самых смелых и сложных за все время этой войны, а, на мой взгляд, и очень рискованных. Решение о ее проведении было принято израильским командованием достаточно неожиданно. Дело в том, что израильские ВВС уже давно разыскивали египетские РЛС П-12, которые начали поступать на вооружение египетских РТВ. Прежние радиолокационные станции П-10 и П-35 были хорошо известны израильтянам и отдельные их образцы даже захвачены во время «шестидневной войны» 1967 года. Большая часть из 47 египетских РЛС были уничтожены или повреждены. Что же касается П-12, то ее тактико-технические характеристики противнику не были известны. Не было у израильских ВВС и эффективных средств противодействия этим радарам.

Только во второй половине декабря израильским воздушным разведчикам «Вотур» удалось обнаружить такую станцию в районе Рас-Гариба на западном побережье Суэцкого залива. Командование ВВС Израиля уже было готово отдать приказ об уничтожении станции, когда молодые дешифровщики аэрофотоснимков предложили просто вывезти станцию и, таким образом, узнать все ее технические характеристики. Главным их доводом было то, что РЛС практически не охраняется и не прикрывается средствами ПВО. Предварительный план операции был разработан начальником оперативного отдела штаба ВВС генерал-майором Д. Иври, а общее руководство операцией было поручено генерал-майору Р. Эйтану. Для участия в операции он набрал преимущественно молодых офицеров из 50-го десантного батальона и разведроты 35-й парашютно-десантной бригады. Всего в группу захвата вошли 37 человек.
Для обеспечения проведения операции было выделено 27 самолетов, из которых 12 должны были атаковать наш 504-й батальон, а также три вертолета «Супер Фрелон» и два новейших американских вертолета СН-53. Вечером 25 декабря после проведения успешной тренировки на трофейной РЛС П-10 план операции «Тарнеголь-53» («Петух-53») был утвержден начальником генерального штаба Хаимом Бар-Левом, а 26 декабря около полудня был отдан приказ о начале операции.

В то же день в 21.00 15 боевых самолетов вылетели на отвлекающую бомбардировку подразделений бригады в Заафаране и блокирование всего района операции от возможной активности египетской авиации. Вся эта воздушная вакханалия продолжалась почти до самого утра. Группа же захвата ожидала своего часа на аэродроме в Абу-Рудайсе на восточном побережье Синая. К полуночи десантники, разделившиеся на три отделения, были уже на месте и под грохот авиационной бомбардировки начали захват объекта, а позже и демонтаж станции, который планировали закончить в 1.45. Однако закончить работу пришлось на час позднее из-за трудностей с демонтажом высокой антенны. Для этого пришлось использовать даже один из вертолетов. Между тем другая группа десантников заминировала дизель-генератор и взорвала его. Около трех часов ночи на позиции приземлился первый вертолет СН-53, который с большим трудом доставил на Синай самый тяжелый блок – аппаратную часть РЛС. Примерно через час была вывезена и вторая часть РЛС. Доставленная в Израиль станция была сразу же передана специалистам из лабораторий ВВС для тщательного изучения.

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ: «МИСТЕР ИГОРЬ, У НАС УКРАЛИ РАДАР»
КОМУ НУЖНА СТАНЦИЯ?
Проведенную операцию сами израильтяне предпочли не афишировать. Во всяком случае, «Голос Израиля» из Иерусалима на русском языке, любивший ежедневно информировать советских «хабиров» об успехах израильской армии, по этому поводу упорно молчал. Лишь через месяц или чуть позже радио Би-би-си сообщило о том, что «в Израиле находится группа американских специалистов, которая занимается изучением советской радиолокационной станции, похищенной израильскими десантниками на побережье Красного моря».
Дело в том, что противнику удалось захватить хотя и не новейшую, но вполне современную радиолокационную станцию П-12, стоявшую в то время на вооружении не только египетских и вьетнамских ПВО, но и нашей противоздушной обороны. Станция работала в метровом диапазоне и имела дальность обнаружения 200 км и до 25 км по высоте. В наших войсках она использовалась не только для обнаружения воздушных целей и выдачи целеуказаний различным средствам ПВО, но для сопряжения с РЛС сантиметрового диапазона и с комплексами автоматизированного управления ЗРК войск ПВО страны «Воздух».

ЭПИЛОГ
Тем временем над нашими головами продолжали сгущаться тучи. И мы, и египтяне с тревогой ожидали выводов высоких комиссий. И выводы действительно последовали. Все главные участники событий – командир нашего 504-го батальона, командир радиотехнической роты, командир взвода засады, командир радиотехнического батальона, в состав которого входила рота, и восемь солдат-беглецов из охраны РЛС были отданы под суд. Эта же участь постигла и командующего РТВ.

Заседание военного трибунала состоялось уже в январе. Оно проходило в одном из помещений штаба округа в Эль-Гардаке, которую наши турфирмы ныне почему-то называют Хургадой. Мы с Тарасом также были там. Комбат надеялся на нашу помощь в качестве свидетелей. Однако на суд нас так и не пригласили. Была лишь беседа с одним из штабных чинов. Сначала мы думали, что приговоры будут не слишком суровыми. Однако все оказалось гораздо хуже. До сих пор помню, как этот уже немолодой подполковник в последнюю встречу с нами еще до окончания суда и объявления приговора заплакал навзрыд, повторяя лишь одно слово – «иадам» (смертная казнь). Действительно на следующий день трибунал приговорил подполковника Зибиба и двух других рас-гарибских офицеров к высшей мере. Командующий РТВ и командир радиотехнического батальона получили по двадцать пять лет тюрьмы. Столь суровое решение суда вызвало тогда большой резонанс среди египетских офицеров, которые в целом с сочувствием относились к осужденным.

Собирались строго наказать и майора Панченко. Реально Тарасу грозило досрочное возвращение в Союз и увольнение из армии. Однако после жесточайшего разноса главным военным советником Тараса Васильевича сослали на Суэцкий канал, где он и прослужил весь оставшийся срок до отъезда на родину. Я же остался «загорать и ломать кораллы» на Красном море, но уже с новым советником и новым комбатом.
Вскоре в Рас-Гариб привезли и новую П-12. Теперь ее окружили и колючей проволокой, и зенитными батареями, и даже подготовили к взрыву, хотя вторично красть такую же станцию израильтяне вряд ли собирались. Подобную же станцию установили и в Заафаране.
Вскоре 19-я пехотная бригада ушла в Александрию, а на смену ей пришла уже другая бригада, в которой я прослужил до самого перемирия. Спустя полтора года во время уже второй командировки в Египет случайно встретил в Каире бывшего командира пулеметной роты, от которого узнал, что новый египетский президент А. Садат помиловал осужденных. К тому времени в Союзе станцию модернизировали несколько раз, и она еще с десяток лет простояла на вооружении нашей ПВО.

Куликов Игорь