От "военного коммунизма" к социализму

От «военного коммунизма» к социализму

Программные тезисы оргкомитета КПРФ(с) – (социалисты)

1. Долгая жизнь «военного коммунизма»

Если очнуться от зюгановской истерии, то картина событий в Советском Союзе становится очевидной. С переходом к индустриализации конца 20-х – начала 30-х годов прошлого века и утверждением административно-командных методов управления самостоятельность низовых хозяйственных звеньев испытала столь резкое свертывание; централизация стала настолько гипертрофированной - что произошло восстановление методов «военного коммунизма» Гражданской войны. Восстановление еще более масштабное и глубокое.

Уже Коммунистический Манифест Маркса-Энгельса предупреждал об этом феномене при сильном феодальном наследии. Стоит напомнить следующий и весьма красноречивый абзац из третьей части:

«… Первые попытки пролетариата непосредственно осуществить свои собственные классовые интересы во время всеобщего возбуждения, в период ниспровержения феодального общества, неизбежно терпели крушение вследствие неразвитости самого пролетариата, а также вследствие отсутствия материальных условий его освобождения, так как эти условия являются лишь продуктом буржуазной эпохи. Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует всеобщий аскетизм и грубую уравнительность…»

И только слепец не видит гениальность этих строк применительно к России двадцатого века. Именно «ниспровержение феодального общества» в лице романовской империи возбудило «всеобщий аскетизм и грубую уравнительность» как в виде продразверстки, так и в виде ее последующих производных наподобие планово-убыточных предприятий, валовой экономики, эпидемии приписок и корректировок планов; что, разумеется, и привело к «неизбежному крушению».

Мнимое противоречие было лишь в том, что сам Ленин провозгласил победу социалистической революции. Но стоит разобрать этот вопрос подробнее, как все встает на свои места. Наоборот, именно Владимир Ильич увидел одним из первых ущербность «военного коммунизма», когда писал следующие строки:

- Отчасти под влиянием нахлынувших на нас военных задач и того, казалось бы, отчаянного положения, в котором находилась тогда республика … под влиянием этих обстоятельств и ряда других, мы сделали ту ошибку, что решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению.

Не могу сказать, что именно так определенно и наглядно мы нарисовали себе такой план, но приблизительно в этом духе мы действовали.… Это, к сожалению, факт. Я говорю: к сожалению, потому что не весьма длинный опыт привел нас к убеждению в ошибочности этого построения... (т. 44, стр. 157)

Поэтому он и призвал к переходу от уравнительного коммунизма к социализму на базе НЭПа; который предполагался «всерьез и надолго» следующим образом:

- Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь построить сначала прочные мостки, ведущие… к социализму; иначе вы не подойдете к коммунизму, иначе вы не подведете десятки и десятки миллионов людей к коммунизму. Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции (т. 44, стр. 151)

Но сталинский «великий перелом» и сломал упомянутые «мостки»! Прямо-таки классика в чистом виде. Поэтому стратегические минусы этой ломки и привели к удельному весу убыточных и малорентабельных предприятий в значительных размерах к середине восьмидесятых прошлого века (около 40%). Спрашивается, почему в течение многих лет такие предприятия могли существовать? Только потому, что государство изымало средства у тех предприятий, которые работали рентабельно, и передавало их нерентабельным предприятиям. Соответствие трудового вклада и дохода нарушалось, что вело к уравнительности, иждивенчеству и получению незаработанных средств, иначе говоря, нетрудовых доходов как отдельными работниками, так и целыми коллективами.

Итого, социализм в Советском Союзе – отсутствовал! И научная мысль где прямо, где обиходом подходила к такому пониманию много раз. Стоит открыть хотя бы «Очерк теории социализма (якобы по тем временам)» (Москва, Политиздат), и трезвые мысли уже пробивались сквозь толщу догматизма в следующем абзаце седьмой главы «Социальная переориентация экономики…»:

- Важное значение имеет финансовое оздоровление всего народного хозяйства, решительное сокращение непроизводственных расходов, замена бюджетного финансирования системой банковских кредитов. Причем нерентабельные предприятия, неэффективно использующие эти кредиты, должны будут реорганизовываться, а в случае необходимости — ликвидироваться или передаваться в аренду трудовым коллективам и кооператорам. -

Написано-то верно, да поздно спохватились. В частности, не было ни одного предприятия, признанного неплатежеспособным за все годы Советского Союза. НИ ОДНОГО! Но тогда или все предприятия работали не хуже буржуазных, и крах страны появился, как чертик из коробочки, что идеалистический нонсенс – или многие предприятия оставались на плаву лишь на базе уравнительного распределения. Ничего третьего нет и быть не может. И еще одно немаловажное уточнение. Социализм предполагает существование общественных фондов потребления; но, разумеется, не за счет перекосов в распределении по труду. Если ресурсы перекачивать в эти фонды посредством уравниловки, то в конечном счете заглохнет и трудовая инициатива, и сократятся сами фонды.

Советский Союз рухнул еще и потому, что необходимость ротации перепутали с безработицей. То есть, НТР приводит к структурной перестройке хозяйства, когда в одних отраслях потребность в работниках уменьшается, а в других увеличивается. Вначале эта проблема решается притоком рабочей силы из деревни, поэтому и прежние коллективы не трогаются в целом и общем. Но когда приток иссякает, нужно приступать именно к ротации кадров в виде переброски из одних отраслей в другие. Но в том-то и дело, что с водой выплеснули и ребенка. Из-за боязни безработицы зарубили ротацию, и НТР и структурная перестройка стали захлебываться. (Но сейчас трудовые коллективы, насмотревшись на капитал, уже согласятся на увольнение меньшинства по причине внедрения НТР, отсюда произойдет и рост фонда зарплаты для большинства. Возможно, придется получать новую профессию для сокращенных; но потребность в самом труде не исчезнет в силу социалистической плановости.)

Следовательно, именно «военный коммунизм» проиграл капиталу, сумевшему модернизироваться до государственно-монополистических форм. Производительность труда является основой основ: а она была и в Японии, и в Европейском Союзе, и в США выше, чем в Советском Союзе.

2. Основы социализма

Социализм еще должен быть построен, и он будет состоять из четырех основных модернизаций, которые кратко, но емко можно назвать Российским Социалистическим Союзом. Это:

• Создание Советов трудовых коллективов (СТК) без горбачевских искажений
• Всемерное развитие кооперативного движения вкупе с индивидуально-трудовой деятельностью
• Превращение субъектов федерации в советские республики
• Создание федерального столичного округа

Первый тезис

Директора госпредприятий и руководители учреждений не выбирались трудовыми коллективами в прошлые советские годы, а назначались «сверху», то есть кооптировались. Но из-за явно затянувшейся кооптации страна погрузилась в пучину бюрократического централизма, что и стало питательной почвой для капитала. В этой связи некоторым «коммунистам» приходится напоминать азы демократического централизма снова и снова.

Во-первых, и главное – это выборность снизу-доверху! Поэтому должна быть выборность от Советов трудовых коллективов (фабзавкомов, СТК) и до Верховного Совета страны. (Могут быть исключения в силовых структурах и тому подобное, но которые подтверждают правило.) Во-вторых, это отчетность перед народом; в-третьих, подчинение меньшинства большинству; в-четвертых, обязательность решений вышестоящих органов для нижестоящих. То есть, уничтожение кооптации как рудимента «военного коммунизма» должно быть доведено до конца.

Должны соблюдаться принципы постоянного и все более широкого привлечения трудящихся к управлению; демократический централизм; Советы – работающие корпорации; коллегиальность; гласность; законность; пролетарский интернационализм и социалистический патриотизм. И стоит разоблачить в этом плане махинацию с законом о госпредприятии от 1987 года. Это как раз тот случай, когда советскую демократию исказили до неузнаваемости, а затем объявили виновницей всех бед.

Дело в том, что в этом законе выбирался не только СТК, но и директор с еще большими полномочиями; к тому же его кандидатура утверждалась «сверху». Это являлось полным искажением принципов советского строительства, потому что, наоборот, именно Совет трудового коллектива должен формировать заводскую администрацию точно также, как Верховный Совет формирует советское правительство. Принципы народовластия должны быть едины от верховного органа страны до предприятия и учреждения.

И если трудовые коллективы получают право переизбрать СТК, то мотивируемые таким образом члены последнего вынуждены организовать переизбрание и плохо работающих директоров, и плохо работающих депутатов достаточно быстро.

То есть, немалые финансово-технические и организационные мощности предприятий могут быть брошены на процессы отзыва, которые легки тем более из-за советского императивного мандата – и это дает решающее оружие в борьбе с коррупционными и националистическими деформациями по всей стране. Федеральный центр не сможет, к примеру, иметь «любимчиков» в виде каких-либо предприятий, ведомств и территорий и накачивать их ресурсами без ощутимой отдачи; так как другие трудовые коллективы и отражающие их интересы Советы разгонят такой центр по методу выше.

Но, получив отпор в этом вопросе, ретрограды заходят с другого боку и пытаются выдать советскую демократию за анархо-синдикализм. Но советское представительство на уровне трудовых коллективов не уничтожает централизм, а усиливает его! Приведем отрывок из «Советского строительства» для наглядной иллюстрации:

«.. К числу г а р а н т и й, обеспечивающих роль сессий как главной организационно-правовой формы деятельности Советов, относятся: а) регулярность сессий; б) презумпция компетентности Совета во всех вопросах, отнесенных законодательством к соответствующему уровню системы управления; в) закрепление исключительных полномочий Совета; г) фактическое рассмотрение Советами наиболее значительных актуальных вопросов экономического и социального развития на своей территории; д) активность депутатов на сессиях, учет в работе сессий и принимаемых решениях наказов избирателей, общественного мнения и предложений граждан…»

Мало того, что высший орган имеет постоянные исключительные полномочия, то есть полномочия, которые трудовому коллективу неподсудны – так вдобавок он имеет презумпцию компетенции и в тех вопросах, которые подсудны. Если трудовой коллектив работает правильно, высший орган не вмешивается и тем самым экономит время для решения других задач; а оперативность выполнения повышается кардинальным образом. Но если трудовой коллектив примет неверное решение, вышестоящий орган на основании пункта (б) имеет полное право перерешать по-своему. И где здесь анархо-синдикализм?!.. Риторический вопрос. Поэтому, чтобы действительно реализовать пункты (г) и (д), и нужна четкая зависимость «центра» от народа посредством советского представительства вплоть до уровня трудового коллектива.

Второй тезис

Эта проблема настолько больна и общеизвестна, что достаточно продекларировать еще раз. Стоит лишь добавить, что широкое кооперативное движение может давить не только на муниципальную Советскую власть и далее по цепочке вверх в силу своей весомой «низовой» роли; но и, будучи связанным вплоть до родственных отношений с рабочими, организованными методом СТК и фабзавкомов, может отстаивать свои насущные права тем более.

Третий тезис

Даже многие члены коммунистических партий не понимают огромную роль социалистического закона о самоопределении наций. Но ничто иное как союз города и деревни, умственного и физического труда, центра и регионов выражен в этом законе. И создание Российского Социалистического Союза, где каждый регион (область-край особенно) превращается в советскую республику, приобретает огромное значение в поднятом аспекте.

Статус советской республики позволяет поставить вопрос о выходе из федерации, если регион истощается ведомственными и местническими перекосами. Еще раз – самоопределение наций и угроза выхода являются защитой именно от ГРАБЕЖА. Если грабежа нет – тогда и отделяться никто не будет. От добра добра не ищут. Поэтому «центру» придется переходить к сбалансированным отношениям с «провинцией», что и есть весь народ и вся страна. Следовательно, таковой союз вынуждает работать лучше и «центр», и «провинцию» (потому что и бездарные регионы никто кормить не будет опять-таки по требованию ущемляемых регионов) - и капитал проиграет в мировой конкуренции окончательно.

Но еще раз - черносотенные ура-патриоты могут заявить, что подобная демократия погубит Россию-матушку. Мол, стоит ей ослабнуть из-за подобных «раскольнических» проблем, как враги одолеют. Но это ложь! Если продолжать уравниловку для «провинции» и иждивенчество «для центра» путем сверх централистских перекосов типа царской империи – развал и будет безусловным!

Да, проблемы внутри Российского Союза могут быть трудными из-за вышеозначенного инструмента соблюдения производственного и территориального хозрасчета. Но зато всегда будет шанс, и очень надежный шанс, что конкурентоспособность страны повысится в итоге. А если окаменеть в позе сверх централизации – крах обеспечен уже безо всяких шансов. Во втором случае выигрывается чуть более длинный период стабильности, но проигрывается вся страна в виде развала хоть царской империи, хоть Советского Союза. Что и произошло.  

Отсюда становится очевидным, что каждая область, край, национальное образование в России должны стать одинаковыми советскими республиками с одинаковыми правами и обязанностями вплоть до права на самоопределение. В таких условиях и речи быть не может, к примеру, о нынешней коррупционной вакханалии, когда все соки вытягиваются в федеральный центр, а затем, что еще хуже, уходят в офшоры. Если обездоленная республика поставит вопрос о выходе из такого «союза», опираясь на законный гнев своих трудовых коллективов, их СТК и зависимых от них республиканских депутатов и Советов – это протрезвит мозги разом и приведет к сбалансированному распределению средств.

А отсюда и возникнет подлинный союз умственного и физического труда, города и деревни, центра и регионов – то есть, это и будет диктатурой пролетариата, трудового кооператорства и научной интеллигенции.

Четвертый тезис

Да и насчет столицы немаловажный разговор. Если федеральная столица совмещена со столицей субъекта федерации, как сейчас Москва, то получается автоматическое, незаслуженное и гигантское дотирование этого субъекта федерации в ущерб остальным. Следовательно, нужен отдельный федеральный столичный округ. В этом округе должны жить только «федералы»», на содержание которых и идут соответствующие средства. Поэтому, с одной стороны, если сделать маленький, но эффективный федеральный столичный округ; а с другой стороны, создать одинаковые субъекты федерации в виде советских республик, которые прямо, без посредников, выходят на него; этим убиваются огромные транзакционные издержки, а хозяйственный оборот ускоряется.

3. КПРФ-социалисты

Итого, нужно не прошлое или настоящее – а прущее из всех щелей социалистическое будущее! Щекинский метод, бригадные подряды Злобина и Серикова, деятельность Худенко – все это ничто иное как первые ласточки победы социализма над капитализмом. Поэтому настоящие коммунисты не только отстаивают Советскую власть, но стремятся демократизировать ее выборами вплоть до трудовых коллективов. Они отрицают «планово-убыточные» предприятия и признают твердую необходимость института неплатежеспособности; признают плату за ресурсы и трудовую ротацию.

А уже социализм как таковой не может уступить капиталу точно также, как стимул распределения по труду не может уступить стимулу стоимости рабочей силы! Незрелый социализм может лишь удлинить борьбу с капиталом – но не может проиграть в принципе, как высшая форма труда. Но, похоже, Зюганов и братия плевать хотели на подобные основы марксизма. Тогда и нужен противовес по отношению к оппортунизму КПРФ – скорее всего, КПРФ(с), где (с) означает «социализм» вместо вчерашнего уравнительного коммунизма. Такой разрыв уже был в отечественной истории, когда РСДРП раскололась на меньшевиков и большевиков. Выходит, борьбу надо продолжать.

Поэтому противоречие между оппортунистами и революционерами существует в самой «левой» среде. Оно заключается в том, что оппортунисты кричат о «контрреволюции», чтобы понравиться отсталой части трудящихся и на волне популизма пролезть на хлебные депутатские места. Тогда как революционеры и марксисты утверждают, что перестроечный этап был закономерной кончиной «военного коммунизма», с одной стороны. Но, с другой стороны, процесс пошел не прямым путем к следующему этапу в виде основ социализма - а тяжелым, опосредованным путем дозревания продукта буржуазной эпохи по Марксу.

Именно буржуазное развитие открывает широкую дорогу к социализму, и отрицать такие каноны бессмысленно. Но никто из революционеров не собирается отрицать опять-таки, что и капитализм перезрел - и пора переходить к строительству социализма непосредственно! То есть, надо идти вперед, к социализму, закономерно вытекающему из нынешнего государственно-монополистического капитализма – а не назад, к уравнительным перекосам «военного коммунизма».

Итого, никто не собирается отрицать величайшее историческое значение Октябрьской революции и эпохи Советского Союза как пролог к социализму и от него ко всемирной коммунистической революции. Но именно поэтому нужен коренной поворот в левом движении России от КПРФ оппортунистической к КПРФ социалистической как реальной наследницы всего лучшего в РСДРП(б)-ВКП(б)-КПСС.        

serj.kopylov2016@yandex.ru