Что может предложить Ксения Собчак в качестве кандидата в президенты России

Сколь бы запальчиво Ксения Анатольевна Собчак сегодня ни открещивалась от участия в президентской кампании, как бы ни гвоздила провокации и фейки, есть, в конце концов, нечто непререкаемое — судьба. А от судьбы не уйдешь.  

Судьба блондинки, например, в логику которой вписывается следующее развитие сюжета: сегодня Ксения работает над крупным проектом, но не политическим, а журналистским, но завтра вдруг назначение проекта стремительно меняется. Примеров сколько угодно: газета «Искра», Уотергейт, Мустафа Найем и Юрий Мухин.

Но, главное, конечно, судьба сама по себе, как реализованная воля богов, стихий и самой истории. Если Анатолий Собчак был и остается «отцом русской демократии» (аллюзия на Ипполита Воробьянинова здесь уместна, но не одинока), то Ксения Анатольевна и есть воплощенная русская демократия.

Давайте смотреть и удивляться. Вехам, ослепительным взлетам и неглубоким падениям (а скорее, выпадениям). Соответствующий возраст (Ксения родилась на излете застоя, ровно за год до смерти Леонида Брежнева), поразительно совпадающие даты роста (конец 1980-х) и взросления (1990-е). Питер и Москва, гламур и хипстерство, образование по международной политологии (опыт великих демократий), интеграция с крупным бизнесом (выйти замуж за олигарха). Публичный «Дом-2» (я имею в виду публичность, и только ее), вообще шоуменство как образ и способ существования, промежуточный апофеоз болотных сезонов, естественный и временный уход под сень тихих и вечных ценностей. И наконец, — не век же в семье и журналистике отсиживаться — информация о возможном спарринг-партнерстве на выборах Самого. Другое дело, что развитие подобного масштабного сюжета требует не поддавков, а реального похода за президентством. Впрочем, не исключающего репетиционного периода, а там как пойдет.

Преимущество Навального — не в разоблачительных киношках, не в региональной сети и не в харизме, а в зачищенной до практически полной стерильности оппозиционной поляне

Вот поэтому люди, в чьи головы пришла эта прехитрая выборная комбинация, не просто талантливые политтехнологи, но медиумы истории, тонко чувствующие трубный зов рока и пульсацию стихий. Они не оставили Ксении Анатольевне возможности выбора. И дело не в пошлом давлении и банальной конъюнктуре. Крест на вашу русскую демократию, если она не использует такой возможности для саморазвития.

Впрочем, утилитарные резоны авторов проекта тоже имело бы смысл отметить.

Ну, скажем, первый от конца, но довольно-таки принципиальный кейс «Убрать Навального». Нет, фишка даже не в отказе от регистрации в качестве кандидата. Вопрос стоит в дезактивации Навального как политической фигуры и вождя протестных масс.

Опять же никакого радикализма и долгого ящика. Речь лишь о том, чтобы вывести Навального из устойчивой политической моды. Все понимают, что сегодняшний феномен Навального — вполне рукотворный, и сотворили его руки, которым это было менее всего с руки (разве что по принципу «создай врага, с которым будет интересно бороться»; возможно, учитывался и финансовый аспект будущей борьбы).

Основное преимущество Навального — не столько в разоблачительных киношках, не в регионально-сетевом продвижении (весьма перспективном, но трудном, затратном и не гарантирующем быстрого результата) и даже не в относительной харизме. А в зачищенной до практически полной стерильности оппозиционной поляне. Зачищенной, заметим, не только репрессивной волей власти, но и склоками, самонадеянностью и бледной немочью самой оппозиции.

Провинция, с ее однообразной жизнью и такой же властью, скукой, изнурительной бедностью, давно ждет праздника на своих неотремонтированных улицах

Понятно, что лишившийся главного преимущества, поставленный в конкурентные условия Навальный стремительно утратит и прочие свои относительные достоинства. Борьба с коррупцией? Но за Ксенией Анатольевной не заржавеет: а) озвучить не менее громкие цифры и имена, да еще в сугубо креативной, специально придуманной для этого дела манере; б) объяснить, что с жульем, допустим, бороться надо, но дело это уже не модное, оставим кесарю — кесарево, тем более что кесарь и без нас неплохо справляется; в) презентовать новые формы протеста, исключающие уличный радикализм, необходимость подставляться и винтиться.

Региональный аспект, может быть, наиболее в этой истории интересный, можно рассматривать вообще без Навального, разве что используя его в качестве печки для чужого пляса.

Полугодовой давности «выходные с Навальным» прежде всего качнули именно провинцию — семибалльно и беспрецедентно. Сам Алексей Анатольевич едва ли представляет сегодняшнюю русскую провинцию, до вояжей видел в ней еще одну политтехнологию, обобщенный «кировлес» с вкраплениями из сериального кино и социальных сетей. Однако его ролевая модель — альтернативного лидера-популиста, вождя не столько «оппозиции», сколько «протеста», вне каких-либо идеологий и партий — вошла с провинциальными состояниями, настроениями и ожиданиями в плодотворный резонанс.

Провинция, с ее однообразной жизнью и такой же властью, скукой, изнурительной бедностью, перманентным ожиданием ревизора, люмпенизированной интеллигенцией, затюканными под плинтус бизнесменами и, да, детьми, потому что дети тут почти все, сегодняшний инфантилизм срединного населения областных городов — явление, достойное констатации/исследований, — давно ждет праздника на своих неотремонтированных улицах.

Собчак — идеолог и лидер карнавальной политики, в которой органически бы сошлись урбанистика с экологизмом, логистика с бездорожьем, «Дом-2» с беби-бумом

Победить в короткие сроки бедность абсолютно нереально, а вот одолеть на время скуку, устроить праздник — почему нет? И лучшей кандидатуры, чем г-жа Собчак, на реализацию этого нового нацпроекта явно не найти. Добавлю, что благодаря прежней, но практически абсолютной телевизионной известности Ксения Анатольевна для российской провинции ну совершенно своя и по узнаваемости обгоняет любого не то что оппозиционера, но и государственного деятеля (включая местных губернаторов, но исключая, естественно, Самого). Даже старшее поколение воспринимает Ксению как родную, хотя, может, где-то и блудную дочь. Тем интереснее будет разыгран квазибиблейский мотив «возвращения».

Словом, вояж Ксении Анатольевны по регионам обязательно превратится в увлекательное общенародное шоу — среди прочего, с шампанским и фейерверками.

Кстати, недавно прошедшие в губерниях и республиках выборы, как ни странно (где Собчак, а где региональные кампании?), видимо, окончательно закрепили кремлевских демиургов в планах относительно Ксении Анатольевны. Совершенно очевидно, что скрипучие эти механизмы условной легитимизации и без того находящихся у власти кланов и групп, виртуальные ролевые игры, где даже бенефициары не знают уже реальных результатов, необходимых для какого-никакого заземления, никак для главных выборов не годятся. Условия цейтнота не располагают к капитальному ремонту, сам механизм, равно как исполнителей на местах, заменить невозможно, но есть вариант поправить сценарий центра.      

Креном в молодежную и карнавальную сторону, где органически бы сошлись урбанистика с экологизмом, логистика с бездорожьем, «Дом-2» с беби-бумом, «Яндекс» с Майами, а образ будущего не заходил дальше барбер-шопов и смузичных, но декларировался на самом кипящем градусе.

Чтобы было заявлено: да, подросло поколение пост-баттла, младое и незнакомое, ершистое, сомневающееся и отчасти протестное, однако неизменно почитающее Отца.

Безальтернативность Ксении Анатольевны Собчак в качестве идеолога и лидера этих высоких отношений несомненна. Пожалуй, это будет самая симпатичная из знакомых нам инкарнаций русской демократии