"Чушь собачья" как вектор интеллектуального прорыва

Наш век – это эпоха царствующего слабоумия. Мы влезли умом в суть вещей, но потеряли суть Бытия и в нем - Вечность. Мы овеществили Мир и материализовали донельзя само наше понимание. Мы ушли от дематериализующего познания Существа, которое олицетворяет собой вселенную, именуемую Жизнью, вечной Жизнью. Потихоньку будем устранять убыток. С позиций материализованного слабоумия каждое из альтернативных представлений по определению будет чушью собачьей. Не станем пугаться, совсем наоборот, будем пахать и сеять, словом, выращивать богоугодные нелепицы, пока  наше, не в меру «офизиченное», миропонимание не удивится шуму и грому, а главное, внутренней логике знания альтернативного, «неформального».   

Для начала разглядим механическим зрением первую «чушь собачью» - механику веры в эту самую «загробную» Жизнь.

Магически оживляющий вымысел

Что такое – вера?

Прежде всего, это некий коммуникационный дар, относящийся к воображению. Само воображение представляется полу-физической субстанцией, по нашему желанию «втыкаемой» в Мир Времени или «размазывающей» нас в Пространстве. Если я осьминог, то мое воображение -  восемь щупалец, цепко хватающих жертву; если я солнце, то мое воображение – протуберанец, исчезающий в Небесах. Во всех случаях, воображение – это я сам, произвольно самовоспроизведенный и продолженный к временному Началу либо к пространственной Бесконечности Мироздания. Можно не сомневаться, что ни клешней, ни протуберанцем не располагал Адам, отчего и был вынужден грешить, прикасаться к дереву познания. Мое продолжение в мировом Пространстве и Времени – это сугубо мое персональное приобретение; я греховно дополнил им свой первозданный сугубо любовный потенциал с целью приобрести кой-какое понимание, а затем отложить его в муравьиную кучу знания; все - вопреки воле моего Создателя. Впрочем, само же воображение с этим «вопреки» спорит, стремится к полнению божественной любовью, но это уже разговор о другом.

Здесь, на пути чувственного полнения, и рождается вера. Поприсутствуем при ее родах.

Как и все, что имеет отношение к жизни, вера идет к Миру в муках и головой вперед. Вначале – просто вымысел, некий смысл (абстрактные Вечность, Небо, Бог), словом,   предельно материализованная фигура воображения. Затем «измененное сознание», геометрическое раскрытие фигуры к бесконечности живого Мироздания –  любовное освобождение.   Наконец, инверсия, критическое превращение, изменение знака субстанциональной, системной асимметрии коммуникации. Эта перемена власти обращает протуберанец воображения из сущности приоритетно физической, материальной в сущность приоритетно нематериальную, любовно- чувственную, в нечто пространственное, магическое, принадлежащее уже Богу Пространства, но не Адаму.

И не… Алиму Ваграму.

Это и есть вера.  То же любовное воображение, но уже в магическом резонировании, «утопании» в ощущениях Духа, Источника любви и свободы. Вымысел, отдавший свою плоть  чувству сопричастия с Духом Вечности. Свечение духа человеческого, которое, дематериализуясь само, материализует нечто в живом Духе Вечности. Для меня же это устремленный в Пространство, полнящий Жизнью, магически оживляющий вымысел. 

Все это - вера.

Странно до неправдоподобия.

Ведь вера может быть и другой. Мне сказали, что Земля выезжает на трех китах, я и поверил. Где эти три кита? Их нет и в помине. Но вот я верю, что бег трусцой оживляет. Оживила меня эта вера? Нет, мало верить, надо бегать трусцой. Здесь-то и секрет этой, другой веры: чтобы прийти к животворящему побежать, надо прежде в него, «побежать», поверить. Вера эта тоже животворит, но опосредованно, через движения плоти. Точно так же она способна и умертвлять. В том и другом, вера только растет, «набирает вес». Для воображения в роли коммуникации, «работающей» с миром Времени, т.е. с материями, с вещами «готовенькими», но безответными, для этого воображения его неопосредованный духотворящий  талант сколь неожиданен, столь и чудовищен – чистое недоразумение, невиданный произвол. Определенно, это связано как раз с тем, что само генерирование в манифестации к Небу требует от воображения дематериализации, расходования механического потенциала, словом, потери собственной физической сущности.

Все это если и чушь, то еще не «собачья». Эта начинается со следующей минуты.

Удивляться жизнетворящему (в общем случае – производящему) свойству веры вовсе и не стоило, как говорится, чего-то такого следовало ожидать. Дело в том, что этот дар или талант резонирующего с Небом воображения прямо вытекает из особенностей нашего коммуникационного взаимодействия с альтернативным Бытием. Любой взаимообмен с зеркальной Реальностью асимметричен в ее пользу, энергически нисходит к объекту постижения, Небу. Принцип здесь такой: что познаешь, тому и отдаешься, в том растворяешься. В общем случае: с чем взаимодействуешь, в том и исчезаешь. Все это - чудеса магии. Такой «произвол» противоречит физическому закону сохранения, как, впрочем, и другому закону: "каков привет – таков и ответ" – неписаному земному закону физических коммуникаций. Но не просто противоречит, но «перелицует» закон, подвергает детерминацию инверсии, зеркальному преображению  в самом ее действии. В самом деле, физическое действие не отвергается встречным по сценарию «действие равно противодействию», а совсем наоборот, генерирует в объекте свое продолжение в отрицании - обратное действие. Слабый поток впадает в  стремительное течение, подчиняющее его и  уносящее бесконечность Пространства. Сила, встретившаяся со слабо упругим (магическим) объектом, исчезает, породив в нем пластичность, адекватную  действию. Сила, порождающая анти-силу, а с ней и свою собственную кончину.

Из-за столь своеобразного «несопротивления», магическое  воображение, израсходовавшее всю свою физическую, плотскую энергию в  манифестации на «восполнение» Неба, остается физически «голым», только  чувственным. Чувственным не эгоистически, а гоистически, альтруистически, словом, «ностальгическим» ощущением потери самого себя в сопричастности к Небу. Это мы и называем любовью к Богу или Жизни. В коммуникационном диалоге на языке физики-механики такое воображение исчезает вовсе; объект постижения становится осуществленным, любовно ощутимым, но при этом… потерянным воображением, непознаваемым – физической черной дырой, коммуникационным нулем.

Что касается субъекта, «излучившего» веру в ее магическом воспроизведении, то он не остается в накладе, поскольку это его инвертированное воображение становится некой благотворной духовной гоистикой, полнением его собственного духа любовью к Жизни; все дело  именуется одухотворением.

Вещи удивительные, несмотря на то, что относят нас к «загробному» Миру! Их понимание имеет неожиданное продолжение в вещах далеких от нашей темы.

О них будет следующий разговор.