Что будет, когда не будет Путина?

Что делает революцию состоявшейся? Всегда – образ будущего, способный воодушевить основную массу населения. Не обязательно большинство, но значимую, критическую массу. Режимы шатаются и рушатся в тот момент, когда вместе с лозунгом «Долой!» появляется осязаемая и привлекательная картина того, что будет после.

Образ будущего, уничтоживший СССР и свергнувший советскую власть, был прост и понятен большинству населения: мы будем жить как на Западе, где сорок сортов колбасы в магазине, сорок каналов в телевизоре, нет очередей и талонов. Свобода, демократия – эти категории были вплетены в картину будущего с колбасой и яркими витринами.

Без такого образа будущего протест, даже самый обоснованный, всегда обречен быть маргинальным и неопасным.

Навальный и его команда провели прекрасную кампанию и добились выдающегося результата – вместо «максимум 15%», которые по ходу компании превратились в «максимум 20%», Навальный получил почти 30%. Но при всей успешности действий команды Навального главная задача решена так и не была. База протеста практически не расширилась. Все, кто был и без того расположен выступать и голосовать против власти, – проголосовали за Навального, но основная деполитизированная и условно лояльная режиму масса населения так и осталась деполитизированной и условно лояльной. «Проблема второго тура» возникла не из-за того, что эти люди проголосовали за Навального вместо Собянина, а из-за того, что они вообще не пришли голосовать.

Почему, несмотря на крайне удачную кампанию, на активные и энергичные действия, – база протеста не расширилась? Почему за почти два года, прошедшие с первой Болотной, протест не вышел за рамки той – безусловно, немалой, но все-таки ограниченной – группы?

Разумеется, причин у этой печальной ситуации много, но мне кажется, есть одна главная, которая определяет все остальные. Образ будущего. Точнее, полное его отсутствие.

Какой образ будущего предлагает протестное движение сегодня? Есть большой – даже очень большой список претензий к власти. Которые, впрочем, существуют дискретно, с трудом оформляясь в системное целое. Но за два года тут все-таки пройден очень большой путь от – «Чурова в отставку!» и «Долой партию жуликов и воров!» до противостояния режиму как системному целому. Однако ответ на вопрос, а что будет, когда не будет жуликов и воров, по-прежнему звучит так: не будет жуликов и воров. Что будет, когда не будет Путина?

Не будет Путина. Образ будущего остается просто проекцией неприятия настоящего. И, по сути дела, выглядит так – пусть будет то же самое, только без Путина, без жуликов и воров, без Мизулиной и Астахова (варианты: без Сечина, Ротенбергов).

Этот образ будущего способен худо-бедно воодушевить, да и то с большими оговорками, только определенную и очень ограниченную группу, обладающую двумя характеристиками. Во-первых, достаточной степенью успешности – при всех нюансах, их должно вполне устраивать их положение в мире, структура и устройство жизни (пусть будет то же самое). Во-вторых, высокой степенью восприимчивости к этическим и эстетическим категориям.

Основная же масса населения этими характеристиками не обладает. Да и не только в характеристиках дело. Мы привыкли считать деполитизированную лояльную массу населения ограниченными, тупыми, зомбированными телевизором, ну или в лучшем случае крайне замотанными и затюканными. Может, и так, но как раз эти самые обыватели очень хорошо понимают (или не понимают, но чувствуют на уровне человеческого инстинкта), что мы имеем дело с единой системой, неким выстроенным целым. Они понимают, что если без Путина, то «так же, как сейчас» не будет. А без жуликов и воров уж точно будет совсем по-другому. И о Мизулиной, которая и правда ни на что не влияет и ничего не значит, большинство людей даже и не слышали. Как и о большинстве ее коллег-депутатов и их законодательных инициативах.

И дело не в том, что людям очень нравится «как сейчас». Они вовсе не такие успешные, чтобы непременно хотеть «как сейчас». Жизнь их по большей части тяжелая и выматывающая, а часто просто довольно бедная. И не в том, что им нравятся ложь и воровство, – этические вопросы их не больно занимают, но вопросы элементарной справедливости им вовсе не чужды. Они готовы и, может, даже были бы рады жить без Путина, лжи и воровства, но им никто ничего не говорит про эту другую жизнь.

Вот все с презрением фыркают на Sputnik & Pogrom. Но они хотя бы пытаются нарисовать этот самый образ будущего. Национальное государство – уютное, маленькое, чистое, европейское. Такая вот Эстония. Впрочем, трудно представить себе, что этот образ может воодушевить какие-то массы. Национализм – при всей его кажущейся электоральной привлекательности – развлечение для очень ограниченного круга. Но за рамками национализма вообще ничего нет. Только – «пусть будет то же самое, только без Путина, жуликов и воров и Мизулиной».