Выгодно ли Беларуси наращивать экспорт?

Петр Прокопович озвучил планы властей: 85 процентов всей белорусской продукции должно уйти на экспорт. Можно ли уйти вперед, догоняя, и какой экспорт полезен для страны — реалистичность планов экспортировать почти всю произведенную продукцию оценивает экономист Лев МАРГОЛИН.

— А нужно ли экспортировать 85% продукции?

— Тут я склонен согласиться с Петром Петровичем: чем больше объем производства той или иной продукции, тем она дешевле, поскольку производить товар лучше в массовом объеме. Это позволило бы производить конкурентные на мировом рынке товары.

Но возможно ли это? В нынешних условиях однозначно — нет. Уровень разделения труда и конкуренции на мировом рынке такой, что просто так туда не попадешь. Для этого нужно два условия: либо твое предприятие должно понравиться кому–то из тех, кто диктует моду на том или ином направлении рынка, либо ты должен привлечь инвестора, чтобы он построил у тебя на территории новое предприятие. Только таким образом можно включиться в цепочку международного разделения труда и в разы наращивать экспорт.

— А по словам Петра Прокоповича, это возможно благодаря начавшейся модернизации отечественных предприятий...

— Даже если бы нам удалось модернизировать все предприятия, которые этого требуют, по большому счету это ничего не дает. Пока мы их модернизируем тем оборудованием, которое присутствует на рынке, лидеры успевают установить у себя оборудование «завтрашнего дня». Догоняя, никогда нельзя уйти вперед.

— Эксперты говорят, что во многих случаях экспорт не идет на пользу белорусской экономике. Например, та же сельхозпродукция поступает на экспорт практически за счет белорусских потребителей, поскольку за границу ее продают иногда ниже себестоимости, а внутри страны цены на нее выше.

— Вот в этом–то и проблема, что экспорт экспорту рознь. Можно экспортировать нефть или нефтепродукты, древесину или сельхозпродукцию, но речь идет о том, и я думаю, что Петр Петрович тоже об этом думает, что экспортировать нужно продукцию высокой степени передела: то есть ту, где доля добавленной стоимости значительно превышает 50%. Тогда мы на каждый рубль импорта можем произвести три рубля экспорта. Вот такой экспорт однозначно полезен стране.

А если мы пытаемся укрепиться на рынках за счет низких цен, за счет того, что продукция на экспорт продается дешевле, чем внутри страны, то такой экспорт никому не нужен и ни к чему хорошему не приведет.

— Известны случаи, когда мы поставляем продукцию в другие страны по ценам ниже себестоимости. Зачем это делается?

— В этом есть определенная логика. Дело в том, что продукция становится рентабельной только при определенных масштабах ее производства. И когда встает вопрос уменьшать ее объем до масштабов внутреннего рынка и производить заведомо убыточную продукцию, или же увеличить объемы, продавая в Россию по себестоимости, без прибыли, а в отдельных случаях даже ниже себестоимости, зарабатывая прибыль только на внутреннем рынке, то для предприятия второй путь предпочтительнее. Ибо другого способа достичь рентабельной работы у него просто нет.

Вот почему несколько лет назад предприятия добивались официального разрешения продавать продукцию по себестоимости и ниже. Поскольку раньше это вообще расценивалось как вредительство и злой умысел, считалось, что руководитель предприятия недополученные суммы получает наличными и кладет себе в карман. Но иногда другого выхода просто нет.

— Как это коррелируется с ситуацией, которая сложилась со складскими запасами?

— Скажем, вчера наша продукция была востребована, мы наращивали объемы производства и тем самым увеличивали рентабельность этой продукции. Если рынок сокращается и потребность в нашей продукции падает, то, казалось бы, давайте просто сократим объем производства. Но тогда мы идем на то, что наша продукция заведомо будет убыточной: чем меньше объем, тем выше себестоимость, удельные затраты.

Однажды у нас это происходило: в 2009 году мы пытались переждать кризис, производя продукцию на склад. И действительно, кризис кончился, и объемы продаж выросли. Но сегодня кризиса как такового нет. И когда Лукашенко ссылается на то, что Россия и Запад «просели» и нашу продукцию не берут, то на самом деле Россия не «проседала». Там объем импорта, по статистическим данным, не уменьшился. Уменьшилась только закупка белорусской продукции, следовательно, причины нужно искать у нас внутри.

Все это очень сложно и взаимосвязано, поэтому обычно и говорят, что экономику нужно реформировать, причем не просто отдельные куски или отдельные звенья, а целиком, и только тогда можно чего–то добиться. А так будет постоянно появляться слабое звено, которое будет тянуть экономику вниз.

— А откуда взялась эта цифра – 85%?

— Я не знаю, насколько эта цифра рассчитана, но тут ведь важен сам принцип. Чем больше продукции продается на экспорт, тем лучше для страны и прежде всего для ее валютного баланса. Допустим, на каждый доллар проданной продукции у нас приходится 85 центов импортной составляющей. А если бы мы могли продавать 85% процентов продукции, то доля импорта там была бы явно меньше половины, и валюты приходила бы в страну, а не уходила. Может, для этого достаточно экспортировать 70% продукции или 88%, но это факт, что для малой открытой экономики, к которой относят Беларусь, единственным шансом удержаться на плаву является наращивание экспорта. Но отнюдь не импортозамещение.

Я бы сказал, что это новое веяние в наших властных структурах, поскольку раньше считали, что вопрос валюты можно решить импортозамещением. А сейчас, видимо, решили, что надо не импорт сокращать, а экспорт наращивать.

Генадий Косарев.