Докладная записка ИНФО ОГПУ о формах и динамике классовой борьбы в деревне. Ноябрь 1930 г.

Третья статья цикла "Социалистическая реконструкция сельского хозяйства". Предисловие и содержание цикла"

Докладная записка ИНФО ОГПУ о формах и динамике классовой борьбы в деревне. Ноября 1930 г. 

Не позднее 19 ноября 1930 г.

Совершенно секретно

Формы и динамика классовой борьбы в деревне на всем протяжении НЭПа непрерывно изменяются по мере усиления реконструктивных мероприятий в сельском хозяйстве.

В восстановительный период НЭПа характерной для проявлений классовой борьбы в деревне является тенденция кулака укрепить свои экономические позиции в деревне и восстановить свое дореволюционное влиятельное положение в крестьянстве.

Пытаясь всячески приспособиться к советским условиям и обеспечить себе возможность беспрепятственного накопления, кулак ведет деятельную борьбу за овладение сельсоветами и завоевание влиятельного положения во всей общественно-политической жизни деревни (групповая борьба на перевыборах сельсоветов, правлений кооперации, ККОВ и т. п.).

В то же время кулачество стремится затормозить процесс классовой дифференциации крестьянства, выбросив лозунг «единство крестьянства», нашедший свое яркое выражение в весьма распространенной в это время «крестсоюзовской» агитации.

Но уже к 1927 г., по мере усиления наступления на капиталистические элементы деревни, классовая борьба приобретает все более отчетливое антисоветское контрреволюционное содержание и принимает все более острые формы.

Крушение попыток кулачества «мирными способами» завоевать себе роль гегемона в общественной жизни деревни прежде всего сказалось в окончательном крахе к 1929 г. «крестсоюзовского» движения¹⁵⁹. Постепенно сходя на нет, оно к 1929 г. почти прекращается.

Кулак от попыток приспособления к советским условиям переходит к открытой борьбе против всех хозяйственно-политических кампаний и мероприятий, проводимых в деревне, с целью их срыва.

В деятельности кулачества и контрреволюционных элементов в деревне все отчетливее вырисовывается повстанческая линия борьбы с установкой подготовки решительного выступления к моменту ожидаемой ими интервенции. От организации группировок местного значения для борьбы против отдельных мероприятий в деревне кулак переходит к организации контрреволюционных, законспирированных организаций, ставящих себе целью подготовку вооруженных восстаний под лозунгом свержения советской власти (СКК, НВК, Урал, Дагестан и т. п.).

Обострение классовой борьбы в самой деревне нашло свое выражение в усилении и обострении кулацкого террора против всего советского актива и бедноты.

Динамику нарастания основных видов террора (убийств и поджогов) за период 1927-1929 г. дают следующие цифры: убийств в 1927 г. было 80, в 1928 г. — 212 и за 10 месяцев 1929 г. —353. Поджогов в 1927 г.— 78, в 1928 г.—307 и в 1929 г. — 1604. При этом в 1929 г. имело место свыше 400 терактов против колхозов и колхозников. Всех видов терактов (вместе с ранениями и избиениями) было в 1927 г. 901, 1928 г.—1152 и 1929 г. —9137.

В 1928 г. кулак впервые пытается, используя продовольственные затруднения в промышленных центрах, дать генеральный бой советской власти во время хлебозаготовок под лозунгом «всеобщей хлебной забастовки», рассчитывая повести за собой массы середнячества. К этому же времени относится развертывание кулацкой активности по линии организации массовых выступлений крестьянства, количество которых, начиная с 1927 г. (всего 32 выступления), значительно возрастает из года в год (в 1928 г. — 709, в 1929 г. — 1307).

Первый период развертывания мероприятий по коллективизации и раскулачиванию (конец декабря 1929 г. — февраль 1930 г.)

К концу декабря 1929 г. частично разгромленные в период хлебозаготовок контрреволюционные кадры местами уходят в подполье, кулачество под давлением возрастающей активности бедняцко-середняцких масс ставит во главу угла борьбу против коллективизации.

На широкое развертывание коллективизации и раскулачивание кулачество ответило злостным хозяйственным вредительством и саботажем, принявшими благодаря отсутствию своевременных мер большие размеры. Почти повсеместно началось усиленное разбазаривание и убой скота (в это движение кулачеству удалось втянуть и часть середнячества). Широкие размеры к февралю месяцу почти во всех районах Союза (в первую голову там, где уже было приступлено к раскулачиванию и выселению) приняло бегство кулачества за пределы своего района, округа, края с предварительной распродажей, а местами просто уничтожением своего имущества.

Наиболее широкие размеры приобрело бегство кулаков и самораскулачивание в СВК, НВК, СКК, Украине, ЦЧО, Сибири, Белоруссии и др.

Параллельно наметилось оживление эмиграционного движения среди кулацко-зажиточной верхушки немецкого населения ряда районов Союза, к этому же времени наметились тенденции бегства кулачества за границу из Украины и Белоруссии, усиление эмиграционного движения в пограничной полосе Армении, Туркменистана и особенно Казахстана и ДВК.

Часть кулачества пытается отвести от себя удар, всяческими путями проникая в колхозы, дробит хозяйство, роднится с бедняками, «отписывая» на них большую часть своих хозяйств, и т. п.

Зафиксированы в этот период многочисленные случаи разводов в кулацких семьях, отмежевывания детей от отцов, родственников, выдачи дочерей замуж за бедняков и батраков и т. п.

Все эти методы торможения коллективизации и хозяйственного маневрирования, примененные кулачеством в первый период коллективизации и раскулачивания (январь месяц) с целью приспособления к создавшейся обстановке и самосохранения, свидетельствовавшие о некоторой растерянности кулака, были очень непродолжительными. По мере дальнейшего развертывания мероприятий по коллективизации, раскулачиванию и выселению кулачество все определеннее переходит к открытой контрреволюционной деятельности. Вскоре по всем районам Союза наряду с усилением массовой антиколхозной агитации участились факты созыва кулацко-антисоветскими элементами нелегальных собраний и совещаний с постановкой на них вопроса борьбы с колхозами. На эти собрания кулачество пыталось привлечь также бедняков и середняков и особенно бывших красных партизан.

Кулачество начинает обходить дома бедняков и середняков, агитируя против колхозов, за выход из них, за противодействие раскулачиванию и выселению. Особое внимание уделяется кулаком женским массам деревни. Кулак, рассчитывая на то, что «женщин не могут привлечь к ответственности», натравливает их на колхозников и советских работников.

В результате активизации кулачества по обработке основных масс населения фиксируются многочисленные случаи срыва собраний, посвященных коллективизации и раскулачиванию.

Учащаются случаи создания межселенных группировок из антисоветской верхушки ряда соседних сел, станиц, аулов. Эти группировки уже прямо ставили вопрос о подготовке к восстанию и развертыванию бандитского движения. Повстанческие призывы, призывы к уходу в горы и леса и организации банд начинают преобладать в кулацкой агитации по мере приближения к концу февраля.

Вместе с тем растет кулацкий террор, провоцирование массовых выступлений и распространение антисоветских листовок. Динамику активных антисоветских проявлений в деревне за этот период показывают следующие сравнительные данные:

1. Количество массовых выступлений за два только месяца, январь и февраль 1930 г., превышает уровень всего 1929 г. и выражается цифрой 1467 (за весь 1929 г. было 1307 выступлений).

2. Число терактов в январе было 808, а в феврале эта цифра возрастает уже до 1368.

3. За январь-февраль обнаружено листовок и анонимок 1288, в то время как за весь 1929 г. их было обнаружено всего 2390, а за месяцы наибольшего обострения борьбы за хлеб (сентябрь-октябрь) — 360.

Приведенные данные необходимо дополнить следующими замечаниями:

1. Как рост массовых выступлений, так и рост кулацкого террора за январь-февраль месяцы идет, в основном, за счет коллективизации и раскулачивания (из 1467 массовых выступлений 918 имели место на почве коллективизации, раскулачивания и изъятия антисоветского элемента).

2. Количественный рост массовых выступлений сопровождался еще более резким ростом антисоветской активности участников выступлений, организованностью и длительностью выступлений. Лозунги в выступлениях приобрели все более четко выраженный контрреволюционный характер: «долой советскую власть, долой колхозы, бригадников-коммунистов, давай царя!» и т. п. По целому ряду районов выступавшие носили белые знамена (ЦЧО, Московская обл.), черные флаги (Белоруссия), синий флаг (Украина, погранполоса). В ряде случаев у выступавших появлялось оружие (ЦЧО, Московская обл., Украина и др.). Вместе с тем, значительно повысилось число участников в выступлениях. В ряде случаев в выступлениях участвовало поголовно все население села, станицы, аула.

Конец февраля — апрель 1930 г.

Конец февраля и первая половина марта явились периодом наибольшего обострения классовой борьбы в деревне. Массовые перегибы и искривления директив партии и классовой линии в процессе коллективизации, раскулачивания, выселения кулачества и подготовки весеннего сева, обусловившие к этому времени серьезные колебания середняка, были использованы кулачеством не только в целях торможения и срыва коллективизации и раскулачивания, но также и в основном в целях организации повстанческого движения. В результате этот период ознаменовался исключительным ростом массовых выступлений, охвативших целый ряд округов и районов на Украине, в ЦЧО, НВК, СКК, СВК, Московской обл., Узбекистана, Татарии, Башкирии и т.д. В Московской обл., в ЦЧО, на Украине, в Закавказье, Казахстане, Сибири и национальных областях СКК массовые выступления в некоторых округах вылились в повстанческие вспышки, в отдельных случаях охватившие ряд сел и даже районов. Небывалых размеров достиг также кулацкий террор. Повсеместно наблюдалось дальнейшее усиление повстанческой агитации, распространение антиколхозных, антисоветских и повстанческих листовок.

К этому периоду относится также наибольшее обактивление и выход из подполья и возникновение новых многочисленных кулацких группировок и контрреволюционных организаций.

Ободренное столь реальными последними результатами своей деятельности и массовыми выходами из колхозов, обнаглевшее кулачество начало во многих местах открыто призывать к роспуску сельсоветов, изгнанию работников сельсоветов и всех активистов из села, «раскулачиванию» и выселению коммунистов, комсомольцев и активистов.

Для характеристики размеров роста в этот период основных антисоветских проявлений в деревне достаточно привести следующие сравнительные данные:

1. Число массовых выступлений возросло с 401 в январе до 1066 в феврале и 6513 в марте месяце.

Число участников выступлений возросло с 109850 в январе до 214200 в феврале и 1434600 в марте (необходимо иметь в виду, что эти цифры много меньше действительного количества участников, так как по 2305 выступлениям из 7980 — за три месяца — количество участников не установлено).

По одной Украине с 20 февраля по 20 апреля волнениями было охвачено 1895 сел (398 районов в 41 округе).

Количество массовых выступлений за один март месяц намного превышает общее число выступлений за весь 1929 г. и за два первых месяца 1930 г. вместе взятых.

2. Число терактов за этот период возросло с 808 в январе до 1368 в феврале и 1895 в марте.

3. Число обнаруженных антисоветских листовок возросло с 460 в январе до 828 в феврале и 1048 в марте.

Апрель — июль 1930 г.

Разгром основных кадров деревенской контрреволюции (1-я категория), проведение кампании по выселению кулака (2-я категория), сопровождавшейся одновременно решительной борьбой партии с извращениями классовой линии в коллективизации и раскулачивании, обусловили начало перелома к лучшему в политнастроении деревни. Начиная с апреля месяца, наблюдается почти повсеместное снижение всех видов активных антисоветских проявлений (массовые выступления, террор, повстанчество). Тем не менее, все же число массовых выступлений и террористических актов в эти месяцы (апрель-июль), в несколько раз превышает высокий уровень этих проявлений в соответствующие месяцы 1929 г.

Разгромленный, но еще не добитый кулак, оказывая упорное сопротивление, перестраивает свои ряды, продолжая антисоветскую и контрреволюционную деятельность в иных формах.

Это положение достаточно подтверждается следующими сравнительными данными:

Резкое снижение массовых выступлений наблюдается почти во всех районах, особенно в районах потребляющей полосы и в восточных национальных республиках и областях.

Так, по потребляющим районам число выступлений снизилось с 809 в марте до 595 в апреле и 171 в мае; по восточным районам за эти же месяцы число выступлений соответственно снизилось с 989 до 298 и 202. Несколько иную динамику дают производящие районы. Здесь снижение массовых выступлений в большинстве районов (за исключением Украины и ЦЧО) идет более медленным темпом (с 1090 в апреле до 998 в мае), причем в отдельных районах (Сибирь, НВК) продолжается дальнейший, хотя и незначительный рост массовых выступлений, который в основном идет за счет выступлений на почве продовольственных затруднений, посевных кампаний и распределения семенного фонда.

Сравнительные данные о массовых выступлениях по Сибири и НВК за март-май месяцы.

Серьезного внимания заслуживает усилившаяся в этот период кулацкая агитация за возвращение выселенных кулаков, которая в ряде районов имела значительный успех среди части середнячества и бедноты. Широкое распространение получили слухи о возвращении кулаков из ссылки в связи с предстоящей якобы войной, «отменой коллективизации» и т. п. Немалую роль в усилении движения за возвращение высланных кулаков сыграли полученные родственниками высланных кулаков тенденциозные письма из ссылки. Следует отметить, что движение за возвращение высланных кулаков местами протекало при содействии части низового советского аппарата: отдельные сельсоветы заверяли, иногда за плату, ходатайства земельных обществ и отдельных групп крестьян о возвращении высланных для отправки этих ходатайств кулакам в места ссылки. Массовой разъяснительной работы в противовес целой кампании за возвращение кулаков, поднятой родственниками высланных, почти нигде не проводилось. Наибольшие размеры движение за возвращение высланных кулаков приняло на Украине (Киевский округ), в НВК (особенно в АССР НП) и в СВК. На Северном Кавказе, в ЦЧО и в ряде потребляющих районов в процессе массовых выступлений требования возвращения высланных кулаков часто выдвигались одновременно с антиколхозными лозунгами.

Вместе с тем, в отдельных районах усиливается движение за возвращение кулацкого имущества, изъятого в порядке раскулачивания, и за восстановление кулацко-антисоветского элемента в избирательных правах. Само кулачество проявляет возрастающую активность в борьбе за самовосстановление (май месяц). Учащаются случаи, когда кулаки насильно занимают отобранные у них дома, выдворяя оттуда бедняков или культорганизации.

В Коминтерновском районе Киевского округа и в других районах отмечены случаи самовольного возвращения из ссылки кулаков.

В четырех районах того же округа появились дети высланных кулаков, привезенные специально ездившими на место ссылки родственниками. По ЦЧО фиксируются многочисленные случаи самовольного возвращения кулаков, высланных по 2-й категории.

Кулачество и антисоветские элементы деревни отдельные факты аналогичного возвращения кулаков из ссылки, самовольное их возвращение (бегство) и непринятие местными властями мер к возвращению бежавших использовали для агитации и распространения слухов о «капитуляции советской власти перед кулаком», объясняя это якобы предстоящей войной с Польшей и Румынией.

Сами раскулаченные, расселенные по поселкам, упорно саботировали сев и освоение отведенных им участков, выжидая «перемены курса» и возвращения имущества раскулаченным. По большинству округов ЦЧО многие раскулаченные категорически отказывались от посева яровых культур. Вместе с тем, раскулаченные пытались сагитировать на саботаж сева середняков, застращивая их предстоящим якобы «рассереднячиванием».

В Н. Калитвинском районе Россошанского округа расселенное кулачество в числе 190 дворов и федоровцы¹⁶⁰ в количестве 280 дворов категорически отказались сеять. Под влиянием агитации раскулаченных по всему району отказалось от сева до 1000 хозяйств.

В основном антисоветское движение в деревне за этот период, имевшее еще довольно крупную базу в лице значительной массы раскулаченного, но по ряду причин не высланного и не расселенного кулачества, проходит под антиколхозными лозунгами. В кулацкой агитации особенно делается упор на необходимость противодействия колхозному севу.

Продолжают выбрасываться, как в листовках, так и во время массовых выступлений, повстанческие лозунги.

Широкое распространение в связи с усиливающимся в некоторых районах (НВК, УССР) движением за восстановление кулаков приобретают лозунги, направленные против классовой политики партии в деревне, против лозунга «ликвидации кулачества как класса».

Вскрытые в ЦЧО и НВК кулацко-повстанческие и белогвардейские организации, ориентируясь в своей деятельности на возможность ослабления крепости партии и раскол в ВКП(б) в результате деятельности правых, заимствовали для своих программных установок и популяризировали в массах отдельные оппортунистические положения Бухарина.

Заслуживает также внимания призыв к защите т. Бухарина, содержащийся в антиколхозной листовке, обнаруженной в с. Ново-Спасском Бердянского района Мариупольского округа (УССР).

Приводим наиболее характерные для данного периода кулацкие антисоветские лозунги.

1. «Долой коммуну, даешь единоличные хозяйства!» (Урал).

2. «Долой колхозы, да здравствует народная власть! Верните семена, откройте церковь» (Московская обл., БССР).

3. «Долой жидовскую партию, долой колхозы!», «Долой колхозы и коммунистов!» (СВК, БССР).

4. «Кулаков нет, кулака выдумали власти, кулаков не выдадим» (Татария, Украина, ЦЧО, Крым).

5. «В каждой деревне, в каждом поселке организуйте вооруженные отряды. Прислушивайтесь к массам».

6. «Долой насилие! Да здравствует свободный труд! Да здравствует истинное выборное право!» (Сибирь).

7. «Долой советскую власть и колхозы! Долой колхозный сев, не давайте сеять колхозникам!» (Украина, СКК).

8. «Долой гиганты! Да здравствует собственное единоличие! Долой коммунизм!» (СКК).

9. «Прячьте хлеб, будет голод. Не берите займов, скоро слетят партийные, не ходите в колхозы, там вам смерть, бейте партийную шваль, скоро революция» (Урал).

10. «Советская власть — враг, религия — друг» (ЦЧО).

Выходы из колхозов по мере приближения урожая под влиянием непрекращающейся кулацкой агитации и в результате разлагательной деятельности кулаков и антисоветских элементов, проникших в колхозы и удержавшихся там, в отдельных районах несколько усилились (УССР, СВК, СКК). На Украине усилению антиколхозного движения, в частности, способствовал хороший урожай озимых, который, согласно разъяснению директивных органов, должен был являться личной необобществленной собственностью колхозника, что усилило тенденции к уходу из колхозов еще до уборки урожая («с одним урожаем озимых проживем»).

Усиление антисоветского движения в июне и июле намечается в ряде районов в связи с исчезновением из обращения серебра, кризисом разменной монеты и массовым сбросом крестьянством бумажных денег, обусловившим усиление спроса на промтовары (рыночная паника). Исчезновению серебра в пограничных районах предшествовало широкое распространение слухов о войне и предстоящем якобы отторжении Правобережья Украины Польшей.

Ссыльное кулачество, постепенно освоившееся в местах своего нового поселения, завязавшее связи с местным населением, вступившее в контакт с местным кулачеством и антисоветскими элементами, начинает активизироваться, включается в антисоветскую работу, вовлекается в местные контрреволюционные организации (Урал), местами подчиняет своему влиянию местный советский аппарат (там же).

В июле месяце число массовых выступлений резко снижается не только в сравнении с месяцами январь-апрель, но и в сравнении с маем-июнем, главным образом за счет снижения числа массовых выступлений, возникавших на почве продовольственных затруднений, раскулачивания и выселения кулаков. В то же время намечается некоторый рост числа антиколхозных выступлений, столкновений между колхозниками и единоличниками в связи с началом уборки урожая. На Украине, СКК, НВК и СВК уже фиксируются выступления на почве хлебозаготовок.

Август — октябрь 1930 г.

Период август-октябрь характерен вновь значительным обактивлением антисоветской деятельности кулачества и других контрреволюционных элементов, обострением классовой борьбы в деревне, направленной в основном к срыву хлебозаготовок и осеннего сева. Отсутствие благоприятной политической обстановки в деревне для организации открытых массовых антисоветских выступлений вынуждает кулачество значительно изменить свои методы борьбы.

Антисоветская деятельность за последние 3 месяца развертывалась главным образом по линии массовой противоуборочной, антипосевной и антизаготовительной агитации и распространения всевозможных провокационных слухов, по линии антирабочих и антигородских настроений в крестьянстве на основе недостатка промтоваров. В целом ряде районов отмечены попытки кулачества организовать массовую антисоветскую кампанию в деревне под лозунгом «голодного окружения города» до улучшения товарного снабжения. На Северном Кавказе кулацко-зажиточными прослойками усиленно распускались провокационные слухи о скором выселении и ликвидации всего бывшего казачества, о предстоящей принудительной поголовной коллективизации. В Казахстане, СКК, в Сибири и в меньшей мере в других районах под влиянием кулацкой агитации и распространяемых разных слухов значительные размеры приняли отказы от земли, разбазаривание скота, имущества, а также переселенчество в другие края и области, а в Казахстане — откочевок за кордон.

Одновременно наблюдается оживление деятельности кулацких и антисоветских группировок. Вскрытые и ликвидированные за последнее время кулацкие группировки в СВК, Сибири, ЦЧО, на Украине и в НВК показывают, что кулачество и остатки недобитых контрреволюционных белогвардейско-бандитских кадров деятельно готовились к повстанческим выступлениям, приурочивая их к моменту ожидаемого ими обострения недовольства широких масс крестьянства хлебозаготовками. Готовя себе базу для развертывания открытой контрреволюционной деятельности, кулачество, как и в первые месяцы этого года, уделяет исключительное внимание обработке женщин и антисоветски настроенных середняков, увеличению своих кадров подкулачников из числа родственников раскулаченных и высланных кулаков.

В СВК, НВК, ЦЧО и в ряде других районов кулаки, организуя женщин, пытаются сколотить специальный женский антисоветский актив «вожаков» из состава кулачек и родственниц раскулаченных. Весьма активную роль в антисоветской деятельности принимают женщины, члены приходских советов, бывшие монашки и т.п.

Усилившаяся за этот период антиколхозная деятельность кулачества сопровождается стремлением подорвать хозяйственную базу колхозов и совхозов. В кулацком терроре, проявляющем со второй половины августа тенденцию к росту, все с большей отчетливостью выявляется вредительская линия, преобладание имущественного террора над физическим (поджоги колхозного хлеба, зернохранилищ, хозяйственных построек, складов и машин). Об этом говорят следующие сравнительные данные:

Примечание: данные за сентябрь-октябрь — неполные.

За июль-октябрь по Союзу зарегистрировано свыше 1200 поджогов, главным образом колхозного хлеба, когда он еще находился на полях. Особенно массовый характер поджог хлеба принял на Украине, в ЦЧО и на Северном Кавказе. Только на Украине от поджогов сгорело свыше 100 ООО пудов хлеба.

Убийства и ранения в общей массе террористических актов составляют: в августе— 20% (194 случая), в сентябре—14% (114 случаев), в октябре—115 (50 случаев). По восточно-национальным республикам и областям: в августе — 34% (70 случаев), в сентябре — 22% (28 случаев) и в октябре — 31% (13 случаев).

На Украине, в ЦЧО и в Сибири наблюдается в последнее время усиление террора против работников советского аппарата и местных активистов на почве хлебозаготовок.

Зарегистрирована целая серия терактов, совершенных кулаками, бежавшими из ссылки и из поселков внутреннего расселения. В последнее время участились случаи совершения терактов подкупленными и подпоенными уголовниками, бедняками и середняками, а в отдельных случаях даже колхозниками (ЛВО, Украина, Урал, ЦЧО и др.).

Уровень массовых выступлений за этот период продолжает снижаться главным образом за счет уменьшения массовых выступлений на почве изъятия и ущемления кулачества и антисоветских элементов, за счет коллективизации и почти полного прекращения массовых выступлений на почве продовольственных затруднений. Лишь на Украине в октябре месяце наблюдается значительный рост массовых выступлений на почве хлебозаготовок (с 15 выступлений в августе до 82, по неполным данным, в октябре). Динамику массовых выступлений по Союзу и отдельным группам районов за этот период в сравнении с соответствующими периодами прошлого года показывает следующая таблица:

Весьма активную роль в массовых выступлениях по-прежнему играет женская часть населения. По ряду районов из общей массы выступлений до 30-50% составляют исключительно женские (по составу участников) выступления (Украина, НВК, Западная обл. и другие районы).

На Украине в октябре зафиксировано свыше 10 выступлений, носящих упорный и длительный характер. Участники выступлений были вооружены вилами, ножами и охотничьими ружьями.

Отдельные выступления сопровождались избиением представителей местных властей, работников по хлебозаготовкам, разгромом сельсоветов и самовольным освобождением арестованных.

За последние месяцы (сентябрь-октябрь) одной из основных причин, вызывающих массовые выступления, являются перегибы и искривления классовой линии в практике хлебозаготовок (переобложение маломощных хозяйств, доведение твердых заданий до середняцких и бедняцких хозяйств, оштрафование и т. п.).

На Украине, в НВК и Казахстане зафиксированы отдельные массовые выступления колхозников против сдачи хлеба, обусловленные в большинстве случаев явным головотяпством работников по хлебозаготовкам.

На Украине только в октябре месяце, по далеко неполным данным, из 82 выступлений в 21 случае они были вызваны перегибами в обложении и применении мер воздействия к несдатчикам хлеба (аресты, обыски и описи имущества у бедняков и середняков).

Резко снизилось за последние месяцы число случаев распространения антисоветских листовок и анонимок местного изготовления.

В мае месяце учтено 293 случая распространения листовок, в июне — 210 случаев, в июле — 230 случаев, в августе—116; в сентябре — 77 случаев, в октябре — 16 (данные за сентябрь и октябрь неполные).

По своему содержанию большинство листовок направлено против коллективизации и хлебозаготовок. Значительную группу составляют анонимки-листовки с угрозой расправы советским активистам. Заметно понизился в сентябре и октябре удельный вес листовок повстанческого содержания. Ярко сформулированы в листовках основные злободневные кулацкие лозунги. Приводим некоторые из них:

1. «Долой кооперацию, да здравствует вольная торговля!»

2. «Кто первый сдаст свой хлеб, тот будет терроризирован до младенца».

3. «Готовьтесь к хлебозаготовкам, к отпору коммунистам, долой их из Украины!».

4. «Скот не давайте, советский рубль стоит одну копейку».

5. «Уничтожайте колхозы, совхозы и тогда сможете заняться вольным трудом».

6. «Долой советскую власть, сотрем коммунистов с лица земли! Нужно добиться своей власти, чтобы Русью правил крестьянин, а не какой-нибудь вор-грабитель. Запасайтесь оружием, организуйтесь».

Отличительной чертой вновь активизировавшихся за последнее время кулацких и антисоветских группировок является их сугубая законспирированность, классовая спаянность и установка на вооруженное выступление.

В Московской обл., в НВК, СВК, ЦЧО, УССР, в ряде других районов вскрыт ряд группировок и кулацко-белогвардейских организаций, деятельно готовившихся к вооруженному антисоветскому выступлению.

Актив этих группировок и организаций, всячески маскируясь и в большинстве случаев лично активно не выступая, проводит свою подрывную работу против всех советских мероприятий на селе через свои кадры подкулачников из бедняков и соответствующе обработанных антисоветски настроенных середняков, родственников раскулаченных и высланных кулаков.

Начальник Информотдела ОГПУ Запорожец

Ф. 2. Оп. 8. Д. 679. Л. 128-144. Копия.

Источник: "Совершенно Секретно": Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг), т.8. ч.1 1930 г., Москва, 2008 Стр. 851-861