Десант в Великой отечественной.

Советские десантники были прекрасно подготовлены и дрались отчаянно. Большинство сражалось как простая пехота, неся тяжелые потери без тяжелого вооружения. Традиционных десантных операций было мало: потери в них оказывались огромными, обеспечить успех наступлений они не могли, десантники отдавали жизни за сковывание сил Вермахта, что давало лишь тактические преимущества. В прорывах и глубоких рейдах по тылам противника с большим успехом действовала кавалерия. 

ВДВ: начало

В конце июля 1930 года на аэродроме под Воронежем собралось руководство Военно-воздушных сил Московского военного округа понаблюдать за тем, как летчики Минов и Мошковский выполнят прыжки с парашютом из самолета. Больше добровольцев не нашлось – летчики скептически отнеслись к этой затее: «Нормальный человек исправный самолет на тряпку не поменяет!» И, тем не менее, уже через неделю подразделение из двенадцати человек, выполнив прыжок, подобрало сброшенное на парашюте оружие и было готово к боевым действиям. Так родилась крылатая пехота. Но для того, чтобы она превратилась в новый род войск, нужны были обученные люди. Не прошло и полгода, как комсомол взял шефство над воздушным флотом нашей страны. Парашютизм стал массовым спортом и любимым занятием молодёжи.

В крупных и малых городах в парках появились двадцатиметровые вышки. К ним был прикреплён парашют с противовесом, который обеспечивал плавное снижение даже с этой небольшой высоты. Прыгнуть с таким парашютом мог любой желающий. Билет для взрослых стоил 10-15 копеек, а школьники прыгали бесплатно.

Одновременно начали появляться аэроклубы, а при них – парашютные кружки. Молодёжь, которая в ту пору что называется «болела» авиацией, сразу устремилась туда. Набор в аэроклубы был ограниченным, а вот в парашютный кружок попасть было проще.

Вспоминает десантник Семён Агеев: «Когда мой друг узнал, что в городе открыли аэроклуб, мы побежали туда почти всем классом. Хотели стать лётчиками. Нам сказали, что мы ещё молоды, и предложили записаться в парашютный кружок. Мы согласились. Это ж тоже в небе паришь, а земля проплывает под тобой!»
Немного теории и вот долгожданный первый прыжок! Это непередаваемое впечатление навсегда сохранилось и в памяти лётчика Анатолия Бордуна: «В первые секунды немного страшно, но успокаиваешь себя… Парашют постепенно выскакивает из ранца, а через секунды три-четыре – рывок, и ты начинаешь покачиваться в воздухе, как на качелях. Ощущение необыкновенное!»

Сразу же после первого прыжка участникам парашютных кружков выдавали удостоверение, значок и темно-синюю пилотку с голубым кантом. Носить ее в те годы считалась особым шиком.

Перед войной СССР располагал пятью воздушно-десантными корпусами, в которых служило около 50 тысяч десантников, кроме того летом 1941-го в тылу было развёрнуто ещё пять корпусов. Ппоражения первых месяцев войны и потеря большого количества самолетов заставили военное руководство использовать десантников не для операций в тылу противника, а как простую пехоту. 

Первые годы войны

Отличная подготовка и выучка десантников не могла компенсировать недостаток тяжелого вооружения и прежде всего артиллерии. Потери в личном составе бригад были таковы, что грозили полной гибелью воздушно-десантных войск. Осознав это, советское командование к августу 1941 года вывело все воздушно-десантные части из состава фронтов в резерв Ставки или, как тогда говорили, «личный резерв товарища Сталина».

На пополнение бригад были направлены тысячи молодых ребят. Вспоминает Исай Стратиевский: «В бригаде собрали отборный народ, гордость нации, физически крепких и грамотных ребят, патриотов Советской Родины».

В начале 1942 года была проведена Вяземская десантная операция. Она не достигла поставленных задач, однако обеспечила успешные действия войск, атаковавших противника с фронта. Полученный опыт так и не получил развитие, поскольку летом 1942 года, как и летом 1941 командование вынуждено было опять бросить десантников на латание дыр в обороне.

В 1943 году оперативная обстановка на фронтах изменилась. В конце августа в результате целого ряда сильнейших ударов, нанесенных Красной Армией на юге и в центре, немецкая оборона рухнула, и фронт покатился на запад. Началась гонка к Днепру. 

Подготовка десанта

Глубоко в тылу шло формирование десантных бригад. Подготовка десантника начиналась с изучения парашютного дела. Новички изучали конструкцию парашюта и правила его укладки, потом занимались на тренажёрах, осваивали подвесную систему, отрабатывали приземление.

Через неделю-две начинались учебные прыжки с сорокаметровой вышки или с аэростата, который десантники за характерную форму называли «колбасой». Аэростат обычно поднимали в воздух на высоту 400-1200 метров, а иногда и ниже, чтобы успеть  пропустить всех через «прыжковый конвейер».
Уже во время прыжков с аэростата находились те, кому было страшно прыгнуть вниз. В этих случаях инструкторы, как правило, сами выталкивали «колеблющихся».
Рассказывает Матвей Лихтерман: «Лебедки подняли «корзину». Первым должен был прыгать здоровенный мужик, лет 35-ти. Инструктор дает команду: «Пошел!». Мужик оцепенел от страха, руками за край «корзины» вцепился, лицо белое как стена. Инструктор орет: «Не прыгнешь с..., в штрафную пойдешь!». Солдат окаменел. И вдруг щупленький инструктор каким-то резким движением выкидывает солдата через дверцу «корзины». Прыгнули, приземлились. Смотрим, идет этот мужик, целый и счастливый, и заявляет: «Здорово получилось!»».

После отработки прыжков с аэростата десантники начинали осваивать прыжки с самолётов Ли-2 или ТБ-3. Прыгали днем и ночью с оружием и без.
Надо сказать, что решиться на первый прыжок с самолёта мужества хватало далеко не каждому. Фроим Соколовский вспоминает: «Отказчиков выталкивали из самолетов, а тех, кого не смогли вытолкнуть или убедить, что прыгать надо – отправляли «через трибунал».

Впрочем, инструкторы старались помочь своим подопечным побороть страх не только с помощью пинков, но и показывая личный пример. Вспоминает Матвей Лихтерман: «Инструктора были суперпрофессионалами. Чтобы избавить нас от страха прыжка, они постоянно демонстрировали нам какие-то сложные, чуть ли не акробатические прыжки… Дошло до того, что в самолет рядом с будущими десантниками садились врачихи из бригадного санбата и прыгали вниз, держа в руках букетик цветов, показывая нам пример. Вы же знаете мужскую психологию: Как это баба прыгнула, а я что?! Не смогу?!»

К концу обучения каждый десантник обычно совершал не меньше 20 прыжков. Параллельно с прыжковым делом, десантники активно занимались физической подготовкой, изучали рукопашный бой, владение холодным и стрелковым оружием. Отрабатывались навыки ориентирования на местности, рытьё окопов и действия в тылу врага. Некоторые проходили и специальную подготовку – учились подрывному делу, штурму аэродромов и захвату мостов, стрельбе из снайперской винтовки, а также работе связистов и подрывников.

Конечно, подобные нагрузки отнимали много сил, но кормили десантников во время подготовки обычно очень хорошо, «на убой». Матвей Лихтерман вспоминает: «Кормили нас на удивление прилично, не соблюдая строго рационы скудных тыловых норм питания. Почти все продукты были «ленд-лизовские»… Да и мы сами могли тайком молодой картошки накопать...»

Морально-психологическая установка у десантников была одна – выполнение задачи даже ценой своей жизни. Вспоминает Семен Никельшпур: «Понимаете, нас очень хорошо психологически готовили. В принципе, любая высадка в немецком тылу в нашем восприятии была связана с нашей неизбежной, но геройской гибелью. И мы гордились и бравировали своей готовностью отдать жизнь за свою страну».

Днепровская воздушно-десантная

К концу сентября 1943 г. советские войска на широком фронте вышли к Днепру. Командование приняло решение сходу форсировать реку. Уже к утру 22 сентября войска захватили плацдармы на правом берегу реки. Наиболее перспективным в полосе Воронежского фронта оказался Букринский. С него открывалась прямая дорога на Киев. На его расширение были брошены элитные подразделения – 3-я танковая армия и десантные войска.

Для выполнения задачи в начале сентября 1943 года были выделены 1-я, 3-я и 5-я гвардейские воздушно-десантные бригады – всего 10 тысяч человек.

Вспоминает Матвей Лихтерман: «Перед выездом из Подмосковья сходили на могилы товарищей, погибших при подготовке бригады. Кто-то из наших произнес вслух: «Мы еще им позавидуем...»

Днем 24 сентября на Лебединском аэродроме, внезапно раздался сигнал «воздушная тревога». В небе появился вражеский бомбардировщик, но не бомбил, а сбросил листовки: «Ждем вас! Прилетайте! Мы обещаем вам теплый прием!» Вспоминает Григорий Чухрай: «Нас эти листовки не смутили. «Если бы они и вправду могли устроить нам «теплый прием», — рассуждали мы, — они бы не стали предупреждать нас». Несмотря на режим строжайшей секретности, немецкой разведке удалось узнать о готовящейся операции, однако она не имела представления ни о месте выброски, ни о силе десанта.

На аэродромах Лебедина, Смородино и Богодухова, расположенных в 200 км от зоны выброски, шли последние приготовления к погрузке в самолеты. Как вспоминает Пётр Неживенко: «На аэродроме было много оружия, боеприпасов, продовольствия - бери, что хочешь. Продовольствие мало, кто брал, в основном брали гранаты, боеприпасы. Тепло было, шинели побросали. Бои, говорят, будут 4 дня не больше, ну, зачем за собой таскать шинель?»

Вооружены десантники были автоматами ППШ или ППС, у каждого было 6 гранат, кинжал Златоустовского завода. Запасного парашюта не брали. Вместо него на груди висел вещмешок, в котором было 200 патронов, пакет с американским сухим пайком с консервами, и сигаретами, и даже жвачкой, плащ-палатка, фонарик, сигнальные ракеты. Одеты все были в сапоги (а иногда и в ботинки с обмотками) и гимнастёрки.

Только за полтора часа до посадки в самолет командиры батальонов и рот узнали о целях и задачах своих подразделений. Погрузка проходила в спешке, приведшей к неразберихе. Несмотря на значительное количество радиостанций, они были распределены таким образом, что в некоторых самолетах их было по 5-6, а в некоторых ни одной. Радиорасчёты, состоявшие из двух человек, нередко оказывались разделёнными по разным самолётам.

В первой волне десанта участвовало 180 самолетов. Каждый самолет Ли-2 вез взвод десантников. Расселись на скамейках по бортам самолета. Вспоминает Пётр Неживенко: «Когда взлетели, командир взвода говорит, может, запоем?! Один куплет нашей песни спели: «Прощай, земля большая, десант наш улетает, и во вражьем тылу за землю свою десантник не дрогнет в бою». А потом весь путь часа полтора-два летели молча».

Немецкое командование быстро осознало опасность плацдарма. Буквально за два дня в этот район были стянуты полевая моторизованная и танковая дивизии, которые «запечатали» плацдарм. Захват района десантирования крупными силами противника не был вскрыт советской разведкой.

Транспортные самолёты встретил неожиданно плотный зенитный огонь. Самолеты содрогались от близких разрывов снарядов. Лётчики, выполняя противозенитный маневр, бросали их из стороны в сторону, набирали высоту, чтобы уйти из зоны поражения хотя бы пулеметного огня.

Но вот загорелась красная лампочка сигнал – «приготовиться!». Десантники выстраивались по обеим сторонам салона и пристёгивали карабины своих вытяжных фалов. Зуммер и трехкратное моргание лампочки были условным сигналом команды «пошел!» – десантники начали покидать самолет…

Немцы открыли огонь с земли по спускавшимся на парашютах десантникам. Вспоминает Григорий Чухрай: «Оказавшись в воздухе, я сначала ничего не понял: внизу пылал огонь. Горели крестьянские хаты. В свете пожаров белые купола парашютов были отчетливо видны на фоне темного неба. Трассирующие пули роем вились вокруг каждого нас. Многие наши товарищи погибали, еще не долетев до земли».

Очень многие погибали прямо в воздухе. Впрочем, и те, кому повезло долететь до земли, из-за большой высоты десантирования приземлялись далеко друг от друга. Вспоминает Пётр Неживенко: «Вся бригада должна была десантирована в радиусе 7-10 километров, а летчики ее разбросали на 100 километров, от Ржищева до Черкасс…»

В тылу врага

Те, кто приземлялся благополучно старались как можно быстрее найти своих. Вспоминает Петр Неживенко: «Сигналом были цифровой пароль 25. Я кричу 15, он должен ответить 10» Не было времени, чтобы закопать парашют. Потом из этой парашютной ткани, ценившейся у местных крестьян, украинки будут шить отличное нижнее белье. Вспоминает Матвей Лихтерман: «Натолкнулся на двух десантников с других самолетов. Смотрим друг на друга, ждем сигнала ракетниц. Прошло где-то полчаса. Появились в небе три ракеты. Через минуту такие же три ракеты слева от нас, потом справа от нас, а минут через пять со всех сторон в небо летели ракеты того же набора цветов и нельзя было ничего понять – кто их выпускает и где место сбора».

На аэродромы возвращались транспортные самолеты за следующей волной десанта. Оказалось, что не рассчитали количество топливозаправщиков и второй вылет самолеты делали не вместе, а по мере готовности. Всего за ночь было выполнено 298 самолето-вылетов вместо 500 запланированных и выброшено 4575 человек и 660 контейнеров с боеприпасами.

Утром немцы стали прочесывать местность. Вспоминает Матвей Лихтерман: «К нам прибилось в эту страшную ночь еще несколько чудом уцелевших десантников. Все пространство вокруг нас было в белых пятнах парашютов. И трупы, трупы, трупы: убитые, сгоревшие, разбившиеся десантники... А через час началась тотальная облава…»

У командования отсутствовали какие-либо сведения о судьбе десанта. Из-за неправильного распределения средств связи и радистов по самолетам к утру 25 сентября никакой связи с выброшенными десантниками не было. Стало ясно, что Днепровская воздушно-десантная операция потерпела полный провал и десант не сможет достигнуть своей основной цели: захватить рубеж западнее и северо-западнее Великого Букрина и не допустить подхода противника к занятым советскими войсками плацдармам и букринской излучине Днепра. В этой обстановке было принято решение о прекращении операции.

Уцелевшие десантники без средств связи были предоставлены самим себе. Ни одной из разрозненных десантных групп так и не удалось установить связь со штабом фронта. В ночь на 28 сентября было выброшено три группы десантников с радиостанциями. Но их судьба неизвестна. Вероятнее всего, они погибли.

Тем кому удавалось оторваться от преследователей объединялись в крупные отряды, начинали взаимодействовать с партизанами. Одними из самых сильных отрядов стали группы командиров парашютно-десантных батальонов майора Александра Блувштейна и старшего лейтенанта Сурена Петросяна.

5 октября в лесу в районе Канева сосредоточились несколько больших групп десантников. Всего около 1200 человек. Командир 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады подполковник Сидорчук возглавил их и свел в бригаду. Десантники перешли к активным диверсионным действиям: осуществляла налёты на гарнизоны противника, на автотранспорт, подрывала мосты. Немцы сняли с фронта и бросили на борьбу с десантниками полевые части, но окружить и полностью  уничтожить десантников врагу так и не удалось.

И хотя наступление советских войск с Букринского плацдарма не имело успеха, но сюда были отвлечены значительные силы Вермахта. В результате Красная Армия получила возможность скрытно перебросить 3 гвардейскую танковую армию севернее Киева, и нанести мощный удар с Лютежского плацдарма.

Прорвав оборону противника, 6 ноября советские войска освободили город Киев. В этот же день Москва орудийным салютом отметила освобождение столицы Украины. Но только через восемь дней 5-я воздушно-десантная бригада соединилась с войсками.

Итоги последней десантной операции

Эти события были последней воздушно-десантная операция Красной Армии в годы Великой Отечественной Войны. За время боев в тылу врага десантники совместно с партизанами истребили свыше трех тысяч гитлеровцев, в 19 местах подорвали железнодорожное полотно, пустили под откос 15 эшелонов, уничтожили 52 танка, 6 самоходных орудий, 18 тягачей, 227 различных машин и много другой техники. Многие десантники были награждены орденами и медалями, а Александр Блувштейн и Сурен Петросян были удостоены звания Героя Советского Союза, однако бóльшая часть сброшенных в район Великого Букрина уже никогда не вернулась оттуда.

Опыт боевых действий советских десантников был использован при проведении операций в войне против Японии.