ХУДОТУТ

 

ХУДОТУТ
Посвящается  Владимиру  Удоду.

 

      Выдав поочерёдно дочерей замуж, баба Сюня осталась одна. Дочери жили в том же селе, но приходили только по надобности – приводили приболевших детей к бабушке, потому как в садик их, сопливых и кашляющих, не брали. Таблетками бабушка внуков не пичкала, а лечила по-своему: отваривала чабрец и мать-и-мачеху и, добавив для скусу медку, давала каждому по полстакана снадобья, потом одевала потеплее – и во двор, который, кроме забора с улицы, не имел границ; со двора – в огород, а там небольшая говорливая речка, с пескарями, раками и каким-то загадочным зверьком.

Ондатра

     Чтобы его увидеть, сидеть надо было тихо, не шелохнувшись. И вот он в привычных речных звуках осторожно пробирается сквозь камыши и прошлогоднюю траву, шевелящуюся от довольно упитанной мамаши-ондатры. Стоило восторженным детишкам глубоко вдохнуть, как чуткий зверёк, нырнув поглубже, исчезал.

      Бабы Сюнин огород круто спускался к речке, и дети, запыхавшись, раскрасневшись, преодолев такую «гору», взахлёб рассказывали бабушке про мокрую собаку с усами и длиннющими жёлтыми зубами.

      - А я вам что говорила? Если кто вздумает залезть в воду, разорвёт на куски, у неё ведь там ещё детишки есть, вот она их и оберегает.

     Болеть у бабушки – детишкам одно удовольствие. Однажды в саду они увидели красивую птичку: полосатая, чёрные полоски чередовались с ярко-жёлтыми; на голове хохолок, который при наклоне разворачивался в веер, с полосками поуже. Копошась в прошлогодней траве, она плакалась:

       - Худо тут! Худо тут!

       - Что это она говорит, баб Сюня? – допытывались дети.

    - А вот то и говорит, что там, где она гребётся, худо, значит плохо. Это она так обманывает людей, чтобы не подходили к ней и не мешали искать червячков всяких.

       - А где она живёт, бабуля?

     О

     - Живёт она с людьми под одной крышей, но только у тех, у кого на доме кровля железная. Жесть летом накаляется от солнца, а худотуту от этого хорошо, можно, не обогревая птенцов, всё время летать за кормом, больно уж прожорливые худотята.

      - Под нашей крышей они тоже водятся?

    - Нет, наша хата покрыта шифером. У деда Лободы, что через хату от нас, там да, каждое лето по несколько семей вылупливается.

    - Бабуль, ну давай хоть одну семью к нам на чердак посадим. Дед Лобода разрешит, зачем ему столько много?

    - О-о! И не думайте! Взять в руки даже маленького худотёнка невозможно. Когда мы были такими, как вы, попробовали. Да и не рады были. Знаете, как защищается эта птичка? Засунула я руку в ветровик под крышей, чтобы схватить хоть одного, а они, учуяв опасность, все дружно хвостами поворачиваются. Только дотронешься до птенчика, а он как плюхнет на тебя горячей жидкостью! Вонь такая пойдёт, ничего не захочешь! Избавиться от зловония даже мыло не помогало. Вроде всё чисто, а смрад будто за тобой тянется, и никуда от него не денешься. Так что живёт эта красивая птаха только чтобы ею любовались да слушали обманчивую жалобу на те места, где она находится.

     Много позже мы узнали правильное название этой хитрой птицы – удод. Пропало очарование бабушкиного названия, а с появлением химикатов на полях исчезла и сама птица. Совсем недавно, на расстоянии добрых пяти десятков лет от детства, мы увидели пару удодов на краю кукурузного поля. Они греблись, мерно наклоняя головки к земле, всё так же распуская хохолок в пирамидальный веер. Но беззвучно. Куда пропала очаровательная жалоба, напоминавшая годы детства, ничем не омрачённую жизнь, которую мы и представить не могли без нашей бабы Сюни с её мудрыми уроками, на-значение которых сводилось к одному - чтобы мы не впали «во искушение» навредить живой природе.

 

 

Ноябрь, 2011г.