Трудная свобода Ильдара Дадина

На модерации Отложенный

Итак, Ильдар Дадин вышел на свободу.Первый осужденный за неоднократное нарушение правил участия в митингах стал еще и первым российским политзаключенным, добившимся отмены приговора.

            Почему это произошло? Где-нибудь на «загнивающем Западе» ответ был бы очевиден: ну как же, Конституционный суд (КС) велел пересмотреть приговор, а президиум Верховного суда лишь оперативно выполнил волю высшей судебной инстанции. Но в стране победившего басманного правосудия ничего очевидного нет: у нас пересмотр дела вовсе не означает отмены приговора (см. недавний повторный приговор Алексею Навальному по делу «Кировлеса»), а волю высшего суда порой отказываются выполнять даже мелкие чиновники.

          Однако в случае с Дадиным прокуратура сама ходатайствовала не о новом рассмотрении дела, а о его прекращении и немедленном освобождении заключенного. Потому что, как неожиданно открылось надзорному ведомству, уголовное дело было возбуждено незаконно – еще до вступления в силу последнего решения суда об административной ответственности за нарушение закона о митингах. О том, что именно этот аргумент не раз приводила защита Дадина, прокуроры, разумеется, скромно умолчали.

         Между тем КС в своем постановлении не запрещал в принципе сажать людей в тюрьму за нарушения на митингах, а лишь разъяснил условия, при которых это возможно: «утрата мероприятием мирного характера», «причинение существенного вреда», проверка всех обстоятельств дела «в открытом, состязательном процессе» и т. п.

То есть при желании прокуратура вполне могла снова «не заметить» аргументы защиты и в ходе нового «состязательного процесса» обнаружить в действиях Дадина, скажем, причинение существенного вреда. Но такого желания у прокуроров – и тех, кто на самом деле принимал решение по делу Дадина, – не возникло.

        И все-таки почему? Возможно, тут сыграли роль два момента. Во-первых, при всей несоизмеримости масштабов двух дел Дадин фактически занял место Михаила Ходорковского как «главного политзаключенного» России и его освобождение лишает критиков «кровавого режима» весомого аргумента. А во-вторых, пересмотр дела «Кировлеса» состоялся во исполнение решения ЕСПЧ, а отмена дела Дадина – в соответствии с постановлением КС. И в условиях противостояния между этими инстанциями российские власти, похоже, решили лишний раз показать, что в отличие от «политизированных» решений ЕСПЧ постановления КС для всех священны – даже если речь идет о смутьянах, выступающих против государства.

                                   Дмитрий Камышев