Отсвет

 
    Он сидел напротив меня - в инвалидной коляске. Постаревший и усталый. Там, в своём далеке. Смотрел мне прямо в глаза, улыбаясь смущённо и чуть вопросительно.. Что хотел спросить он? 
Мне виделся в его глазах мерцающий отсвет того - нашего времени. И рука его замерла в прощальном жесте. А может быть, этот жест выражал что-то другое...

    Несколько дней назад, сидя у компьютера, я вдруг увидела в уголке экрана мелькающий жёлтый конвертик. Это оказалось сообщение от сына моего друга.
    - Хотите посмотреть видео с папой? - было написано в сообщении - Я снял его в январе.
    - Да! - ответила я - Конечно!

    С Сашей мы подружились давно. Ещё на литобъединении. И продолжали общаться, когда литобъединения уже не существовало… 
    Он изредка приходил ко мне в библиотеку, сидел в читальном зале, работая над своими рассказами. Иногда досиживал до закрытия, а потом шёл меня провожать. И на этом коротком отрезке дороги мы рассказывали друг другу о себе.
    Однажды мы с Сашей случайно столкнулись у Дворца пионеров. Он вытащил из портфеля свой новый, незаконченный рассказ и стал читать мне. Это были воспоминания из его детства. О фотографии, сделанной за несколько дней до войны… 
    Он читал своим негромким невыразительным голосом, а в моей душе рождалась пронизывающая горечь. И сострадание. И я невольно оказалась в том летнем утре, я видела глаза и руки, сидящих перед объективом людей. Смотрящих вперёд, и даже не предполагающих о том, что с ними произойдёт завтра…
    Эта вещь, написанная простым языком, но такая пронзительная и печальная, произвела на меня сильное впечатление. 
Оставалось дописать совсем немного…
    Но вскоре закрутился водоворот событий, затянувший в свою воронку многое запланированное и несбывшееся…
    А потом Саша уехал. И долгое время я ничего не знала о его жизни. 
    А когда  я  снова услышала его голос - он был усталым и безразличным. 

    За все годы, прожитые здесь, мы так ни разу и не встретились. Я никогда больше не видела его с тех далёких 80—х. Не видела его изменившимся, постаревшим.
    Телефонные разговоры заменили нам встречи. Мы общались почти ежедневно. Он снова провожал меня, вернее, сопровождал. По кухне - когда я готовила. По квартире - когда я убирала. Мы говорили об общих знакомых, о нашем городе, о новых сюжетах для его рассказов…
   Какой любовью были пропитаны все его слова о городе! Какие эпитеты находил он! Благодаря ему, после воспоминаний о давних событиях, людях - забытых, но живущих в уголке нашей памяти, становилось так тепло на сердце… 
   Его рассказы понемногу печатали в русских газетах.
Ему помогали друзья, живущие здесь. Был, наконец, закончен и напечатан его рассказ «Фотография».
   Ещё он очень любил знакомить людей, общающихся с ним, но друг друга не знающих. Он настаивал на этих знакомствах, иногда раздражал своей настырностью. Но очень часто оказывался прав, подарив нам верных и незаменимых друзей.
   Иногда он загорался какой-нибудь идеей. Чаще всего - несбыточной. Что мог сделать он, постоянно сидящий в своих четырёх стенах. Но, благодаря ему, вышла всё-таки книга о нашем городе, в которой приняли участие многие бельчане… 
  Как он мечтал о ней! Он звонил, уговаривал, торопил. И авторов, и редактора этой книги. Он боялся, что не успеет. 
  Успел.
  Помню, как он тревожился, что не успеет передать с кем-то, летящим в Молдавию, баночку кофе для своего приятеля.
  Успел.
  Не успел он лишь во всей этой суматошной жизни насладиться её радостью. И любовью.
  Не успел увидеть СВОЮ книгу, о которой мечтал.
  Неожиданно и тихо он оставил нас. Незаметно, как и жил. Мы так ни разу не встретились. С тех самых 80-х.

  - Хотите посмотреть видео с папой? 
  - Да, да! - Конечно!

   ... На узенькой улочке, возле видавшей виды, обшарпанной скамейки стояла инвалидная коляска. Какой-то человек, в кепке, надвинутой на глаза, сидел в ней.
   - Папа, - раздался голос - посмотри сюда!
Человек встревожено обернулся. Это был старый и больной человек.
   - Посмотри сюда!
Он приподнял кепку и посмотрел в камеру. Прямо мне в глаза. 
Это был Саша. Я не видела его с конца 80-х.
Он о чём-то неслышно спросил. 
   – Нет - раздался голос сына - не волнуйся, я никому не пошлю эту запись. Улыбнись!
   И он улыбнулся. Смущённо и вопросительно. 
   О чём он хотел спросить?
   В глазах его был мерцающий отсвет того - нашего времени. И ещё  была  в  них надежда…
   И он поднял руку, посылая мне свой привет оттуда - из своего далека. Прощаясь.  
   А может быть, этот жест выражал что-то другое?


6.05.12.