Мой интернационал, с очередным номером...


В моем, тогда еще Свердловске - был рынок. назывался сначала "колхозный" потом - "центральный". И рядом - кварталы старой застройки, мещанские, дореволюционные дома, и частный сектор. Где торговцы со всех союзных республик снимали дома, целыми семьями. Да, еще совсем недавно землетрясение разрушило Ташкент.
Я рос в этой интернациональной среде. Ходил с ними в одну школу, бегал по крышам, шкодил... И мы не делились по цвету задниц. Нам было абсолютно все равно, кто из нас кто по национальности, главное - чтобы не "конил" и не "хлыздил" в игре, не ябедничал, и много прочего пацанского "не". И это "не" нас обьединяло покрепче всех идеологий.
Даже язык был свой, в основе русский(который знали все, иначе леденцов не получишь в магазине, а тому, кто плохо с ним управлялся - помогали обьясниться, свой же пацан!) А слова в этом языке - смесь из всех имеющихся в наличии. Он вошел в нас как-то незаметно, в той же игре...

Взрослые да, жили чуть иначе, у каждого свои обычаи, и каждый старался их сохранить... Мы, мелкие - находили в этом одни плюсы. Обедом можно было не заморачиваться. На любом нац-празднике детей сажали за стол, накрытый часто прямо во дворе. Всех детей. А праздники шли нескончаемой чередой, - сегодня у армян, а завтра у туркмен...

И попрошу учесть, что в моих текстах относящихся к тому периоду , имена все более менее русифицированы. Как например неразлучные Абдолло, и его младшая сестренка Сейзе.. Они стали – Союз-Аполлон, по имени советско-американской космической программы, что была на слуху в то время… Сереги и Коляны – не Сергеи и Коли… Хотя нет, Серый так и был Серегой, и остался…

 

Что еще... отдельной песни, заслуживает дед Садык. Он был устадхандалактчти. Мастер-кондитер.

Варил свой товар дома, и продавал на рынке с лотка на ремне. Фасовал в пакетики из пергаментной бумаги, такие жесткие и хрустящие…

А нераспроданные остатки – часто отдавал нам... На запах свежей халвы пацаны шли к его забору как зомби... Жадно вдыхая пары носами так, что сопение было слышно за квартал, затуманенные глаза, невидящая походка... Картина маслом - дед в национальном халате во дворе, неспешно помешивает деревянной лопаткой в большущем казане, откуда вырывается дурманящий детский дух, дивный, волшебный запах... Над забором мелькают вихрастые головы, в щели просовываются носы, пятачки и хоботы с раздувающимися ноздрями, вбирающие в себя сладкие молекулы, висящие в воздухе ...
И вот он, долгожданный миг, - Дед снял пену на широкую доску! И хитро улыбаясь в бороду(типа нас он не видит, ага) кладет ее в двух шагах, и поворачивается к ней спиной! О! Это чувство риска собственными ушами! Когда крадешься на цыпочках, туда, потом обратно, уже с доской... Дед никогда не поворачивался слишком рано, давал время достаточно. Потом деланно громко возмущался - "Зачем шайтан унес доску? Пену - еще туда сюда, ни один иблис не откажется, но как он будет есть доску!?" Доску мы всегда возвращали.

Его знали все дети, ассоциировали с Дедом Морозом моментально. Когда мне показали на картинке нашего обычного  Деда Мороза - я не согласился, лапшу на уши вешаете товарищи взрослые! Фуфло толкаете! Кор-бобо - живет рядом круглый год, и все тут! Носит мягкие чувяки и ватный халат, перепоясаный большим платком!

 

И сегодня получил подтверждение, что подобное было не только у меня, а то у же казаться стало каким-то нереальным…

 

У нас не так много жило национальностей в селе - немцы, украинцы, белорусы, сербы, но мы ездили к деду в Джамбул, к бабушке в Алма - Ата, я привыкла к тому, что главное в человеке - сам человек... я тогдашняя девчонка, но росла среди пацанов, девчоночьих игр я и не знала... куклы были, но что с ними делать, и у нас тоже не было национальностей, и ценности были те же - братство, где презирались доносчики, ябеды, плаксы и слабаки... (с)