Жвачки и джинсы

Вы знаете, что в СССР не было жвачки? Точнее, нет. Вы, скорее всего, напротив, знаете, что она там была: мятная в зелёной пачке, апельсиновая — в оранжевой, клубничная — в розовой и ещё какие-то. Но знаете ли вы, что в СССР, во-первых, жвачки не хватало, а во-вторых, там была совершенно неправильная жвачка. Именно поэтому дети готовы были душу продать за несколько «Дональдов».

Ещё в СССР — вы знаете? — не было джинсов. Точнее, были, но их очень сильно не хватало. А те, которых хватало, были совсем ненастоящими. Поэтому люди покупали джинсы «Левис» за три зарплаты.

Если не знаете, так вам расскажут. И дополнят: это всё потому, что неэффективная социалистическая экономика не могла справиться с выпуском джинсов и жвачки. А тоталитарная социалистическая идеология так и вообще всё это запрещала.

Не совсем ясно, каким образом при столь адских запретах и препонах на советских предприятиях всё-таки выпускалась жвачка с джинсами, каким образом они совершенно официально продавались в магазинах и каким образом всем этим пользовались советские граждане, но концепцию неэффективного тоталитаризма это, конечно, пошатнуть не может.

Внутри жвачки «Дональд» был вкладыш с комиксом, а пузыри из неё лучше выдувались. Иностранные джинсы имели чуть отличающиеся фасоны и немного другие цвета, но главное не это. Надо быть совсем слабоумным, чтобы думать, будто советская промышленность могла выпускать десятимиллионными тиражами отлично иллюстрированную Большую Советскую Энциклопедию, но не осиливала напечатать одностраничные комиксы для жвачки. Или что Советский Союз справлялся с выпуском космических и водолазных скафандров, но с джинсами ввиду их зашкаливающей технологичности у него никак не получалось.

«Сумасшедший спрос» на жвачку и джинсы из-за рубежа обусловлен совершенно не этим. Сами подумайте: иностранные туристы расхватывают на Арбате матрёшек исключительно потому, что иностранная промышленность не умеет их изготавливать? Всю из себя косую статуэтку, вырезанную из бревна неграмотным африканцем, покупают по причине сложности её изготовления? Или где-то там в США адский дефицит деревянных статуэток, который не может устранить эффективная рыночная экономика? Кто-то, наконец, покупает себе Айфон по цене, в десять раз большей, чем у точно такого же коммуникатора, выпущенного чуть не на том же предприятии, по причине его десятикратного превосходства?

Быть может, вы ещё верите, что сок, перелитый из пакета в стакан кем-то из ресторанных поваров на подхвате, сразу же прибавляет в качестве столько же, сколько он прибавляет в цене?

Внутри жвачки «Дональд» был вкладыш, а снаружи её — фантик с иностранной надписью и буковками, подтверждавшими иностранность происхождения. А на джинсах был ярлычок — тоже с иностранными буковками. Это их покупали. Многие ценители иностранного качества так далеко заходили в собственном ценительстве, что запросто покупали и обычные советские джинсы, к которым подпольные мастера аналогичные ярлычки приделывали самостоятельно. Покупали по той же цене в три зарплаты. И ходили страшно гордые своим зашкаливающим вкусом, пока им кто-то не сообщал, что ярлычок — того. Просто пришит. Джинсы, то есть, «ненастоящие».

Советская промышленность могла производить и жвачку и джинсы, но не могла производить американские «дональды» и «левисы». А их точная копия пользовалась бы ровно таким же спросом, как «ненастоящая» пепси-кола, которая отличалась от «настоящей» только русскими буковками на этикетке. Никто бы за такое три зарплаты бы не отдал. Собственно, сумасшедший спрос, он не большой, он — сумасшедший. Буквально. Спрос был — у сумасшедших. У свихнувшихся на воображаемом качестве определённых иностранных брендов и пристёгнутом к ним социальном статусе.

Но сколь эффективной бы ни была промышленность, она не может удовлетворить желания купить иностранное и брендовое — тут даже медицина бессильна. Завали ты некоторых хоть по самые брови всеми мыслимыми благами, они и тут отыщут какую-нибудь хрень с иностранной этикеткой и будут на неё молиться, яростно изобличая «совковый дефицит». В десять, в сто раз лучшее по качеству всё равно будет объявлено «ненастоящей» фигнёй, тысячу которых можно, не глядя, сменять на одну «настоящую вещь». Отсюда и хай энд-техника, звучащая как дешёвый китайский магнитофон начала девяностых. Отсюда блевотное, убогое кино, которое, тем не менее, обсуждают одарённые особым вкусом эстеты. Отсюда тряпки по цене автомобиля и автомобили по цене авианосцев.

Ну и, конечно же, дефицитные джинсы со жвачкой.

«Это точно такой же пожаренный кусочек хлеба, только гренка не может стоить восемь долларов за порцию, а крутон — может».