Главред «Новой газеты» назвал химатаку терактом и заявил о возможной связи с Пригожиным

«Здоровье огромного количества людей было подвержено опасности»

«Новая газета», заявившая вчера о химатаке из-за «резкого запаха с фекальным оттенком» в редакции, подготовила обращение силовикам с требованием провести проверку происшествия. Главный редактор СМИ Дмитрий Муратов в интервью Znak.com назвал инцидент терактом и покушением на транспортную структуру столицы, так как редакция находится в одном здании с подразделением департамента транспорта Москвы. Кроме того, он обратил внимание, что атака произошла после публикации расследования о «ЧВК Вагнера», которую связывают с бизнесменом Евгением Пригожиным.

«Это теракт, это покушение на транспортную структуру города»

— Вы готовите отдельное заявление в правоохранительные органы в связи с видео, на которых видно, как человек на велосипеде в костюме курьера распыляет какое-то вещество рядом со зданием редакции «Новой газеты»?

— Появились видео террориста — я не буду подыскивать другие термины — который, притворяясь курьером «Яндекса», на специально оборудованном велосипеде, в который вмонтирован контейнер с ядовитым веществом, распыляет его с помощью специального клапана прямо на входную дверь и возле входной двери помещения, в котором находится не только редакция «Новой газеты», но и структуры департамента транспорта Москвы. Я скажу вам прямо — это теракт, это покушение на транспортную структуру города. Кроме того, у нас за стеной находится детская студия Игоря Сандлера, прекрасного артиста, музыканта. Это десятки детей, которые вместе с мамами приходят в студию играть на музыкальных инструментах, репетировать, готовятся к большому будущему. И их просто отравили.

— Вы уже точно знаете, что это было ядовитое вещество, опасное для жизни и здоровья?

— Сегодня правоохранительные органы мне сообщили, что у нескольких прохожих [которые находились вчера рядом со зданием, где находится редакция] были серьезные проблемы со здоровьем. У двух наших сотрудников, которые, например, фотографировали, как работают у входа в помещение специальные службы МВД и Мосгаза, тоже возникли такие же проблемы со здоровьем — тошнота, рвота. Сейчас по факту заявлений [прохожих о проблемах со здоровьем] правоохранительные органы проводят отдельную проверку.

Любой человек, который вчера был в помещении — а это сотни людей — мог почувствовать эту вонь.

Террорист, видимо, рассчитывал, что люди, заходя в помещение, на подошвах своей обуви разнесут это гавно по всем этажам. В этом смысле замысел этих мерзавцев оправдался, и здоровье огромного количества людей было подвержено опасности.

Мы вчера из редакции эвакуировали аллергиков, а потом вообще всех — потому что запах с каждой минутой становился все более и более нетерпимым.

— То есть эвакуация все-таки была?

— Эвакуация — это когда ездят специальные машины, как в фильме «Эпидемия», и люди в них говорят, что нужно эвакуироваться? Или когда руководство компании предлагает людям сегодня поработать дома? У нас в этом огромном помещении на Потаповском, 3 находятся очень ответственные компании. Все эти компании спокойно предложили сотрудникам поработать из дома. Люди просто не могли находиться на рабочих местах — проявлялась аллергия, была головная боль, тошнота. В редакционных чатах мы распространили внутренний документ — просили всех, кто был вчера в редакции, обязательно постирать одежду и вымыть обувь, чтобы не занести это гавно домой.

— Сегодня в редакции кто-то работает?

— Мы являемся непрерывным производством. И во время пандемии, и после этой экстремальной ситуации, и после предыдущих экстремальных ситуаций, часть редакции обязана работать внутри редакции. Мы работаем на нескольких платформах, у нас выходят бумажная версия газеты, публикации на сайте, подкасты, видеоматериалы. Для всего этого нужны студии, микрофоны, специальные условия и верстка. Естественно, мы не можем все бросить и залезть в бункер, пахнущий свежей уральской сосной. Конечно, мы продолжаем работать.

Но меня очень удивляет — и я уже написал директору ТАСС Сергею Михайлову — откуда взялись источники [ТАСС], которые заявили, что в редакции не было ни запаха, ни опасности, ни токсичных веществ? Какие им источники это сообщают? Сотни людей чувствовали этот запах своим носом, а прокуратура сегодня сутра мне объявила, что ждет от меня заявления, поскольку произошедшее — это очень опасный акт. 

А если тот велосипедист в следующий раз проедет по улицам города, распыляя отраву на людей?

Это крайне опасная картина. Если сейчас ФСБ и МВД не найдут [виновных], это смерть их репутации.

«Мы сдаем заявление в прокуратуру, во все силовые структуры, в администрацию президента»

— То есть отдельное заявление силовикам будет?

— Сегодня в 13:30–14:00 мы сдаем заявление в прокуратуру. Копии этих заявлений мы отправим во все силовые структуры РФ и в администрацию президента — поскольку это вопрос подрыва транспортной структуры города, крупного столичного медиа и покушение на здоровье детей — нам кажется, это экстремальная ситуация, требующая особого внимания.

— То есть в заявлении вы попросите ведомства провести проверку?

— Да. Мы уже обращались и проводили собственную проверку, когда аналогичным отравляющим веществом нелетального действия в 2017 году были отравлены дом, квартира и автомобиль [журналистки] Юлии Латыниной. Когда с ее автомобиля начали снимать пробы, злоумышленники срочно его сожгли. Тогда официальная экспертиза ни к чему не привела, а вот наша экспертиза, которую мы заказывали в независимой химической лаборатории, показала, что это соли фолиевой кислоты — крайне опасные для дыхательных путей, вызывающие у человека рвоту, тошноту, панические приступы.

— Сейчас вы заказали свою независимую экспертизу?

— Не скажу. Не хочу делать никому подарки.

— Когда будут результаты официальной экспертизы химиков МЧС?

— Это к ним вопрос. Вчера мы обратились в департамент общественной безопасности Москвы — так как это правда угроза общественной безопасности столицы — и предложили им совместное расследование или исследование (поскольку они не являются субъектом оперативно-розыскной деятельности) этой ситуации. Мы предложили обмениваться информацией. У них есть доступ абсолютно ко всем камерам наблюдения на улицах столицы. Сейчас на видео, которые есть в нашем распоряжении, мы видим, как террорист подъехал к двери офиса, потом он выехал на Потаповский переулок. Затем запись обрывается. Но на каждом шагу на этой улице есть камеры. Прямо рядом с нами, через дом от нас, находится одно из ключевых подразделений ФСБ РФ. А еще через 300 метров — Лубянская площадь.

Сейчас в редакции ждут результатов экспертизы МЧС«Новая газета»

— Мэрия Москвы согласилась на сотрудничество?

— Пока мы отправили предложение только в виде публичной оферты — у нас есть абсолютно открытое желание помочь городу поймать людей, которые реально представляют угрозу для столицы. Письменно мы отправим все в 14 часов.

«Как только дело касается структур Пригожина, возникает подобный алгоритм своеобразного ответа»

— Связываете ли вы атаку с расследованием Елены Милашиной про пытки и казни в Чечне?

— Сейчас я выскажу только предположения. Я знаю особенности ментальности некоторых людей, о которых несколько лет делает расследования Елена Милашина, и я не очень верю в их пакостливость в виде распыления вонючек, чтобы людям было плохо, а аллергики начали загибаться. Мне кажется, все мы понимаем, что у них в арсенале есть иные методы. Больше я ничего сказать не хочу.

— С какими текстами «Новой газеты» может быть связана атака?

— Незадолго до произошедшего мы опубликовали заявление адвокатов и «Мемориала» (организация признана иноагентом) о том, что брат убитого в 2017 году сирийца подал в СКР заявление на «ЧВК Вагнера» из-за пыток и казни, видео которых публиковала «Новая газета». И в случае с Латыниной, и сейчас, как только дело касается структур господина Пригожина, почему-то возникает подобный алгоритм обратки, такого своеобразного ответа. Я ничего не утверждаю, я просто говорю, что определенные ассоциативные параллели есть. А что там было на самом деле? Я очень рассчитываю на правоохранительные органы.

— Сейчас проводится санитарная обработка редакционных помещений?

— Мы никогда не обсуждаем вопросы внутренней безопасности, но могу сказать, что большая часть сотрудников будет оставлена работать дома. Мы будем ждать результаты экспертизы и заниматься собственными исследованиями, о которых я бы сейчас не хотел рассказывать. И чтобы не разносить заразу, закуплена промышленная партия бахил для всех, кто будет входить в здание. А всех желающих журналистов готов пригласить сегодня в редакцию принюхаться к тому, чем стало пахнуть в стране.