31-е число: объяснение

"Композитор? Ну то есть пишу, что нигде не работаете?" (полицейский, при составлении протокола 31-го числа). Да нет, уважаемый, я-то как раз работаю, и заняться мне есть чем помимо сидения на попе три дня подряд и разбирательств в отделении и в суде. Я бы даже сказал, что моя работа намного существеннее, чем любая политика, и не только в том смысле, что политика, мол, грязное дело, а искусство вечно и т.п., а скорее в том смысле, что мы воздействуем напрямую на то главное, на что все (ну почти все) остальные воздействуют только опосредованно.

Поэтому для композера отвлекаться от работы - это все равно что летчику бросать штурвал. Этим мы существенно отличаемся от, например, литераторов, особенно вроде Толстого, Маяковского, Мисимы - им-то как раз подобает проверять на деле, насколько жжот глагол. Есть и исключения - Хармс, например, который управлял сферами, а не занимался словесностью; но что для литературы исключение, то в музыке норма, у нас эти сферы прямо в руках (даже и не всегда умелых). Так что ни быть, ни слыть политическим активистом мне совершенно не хочется. И на происходящее я смотрю не то чтобы совсем дикарем инопланетным, но все же по-своему. Сейчас объясню, почему я время от времени все же лезу в подобные вещи. 

Вот смотрите. Впервые за всю историю моей страны ее возглавляют люди, которые не исповедуют тех принципов, которые они провозглашают. Даже душегубы более или менее соответствовали своим доктринам и строили то, что объявляли: Петр - империю, Сталин - плацдарм мировой революции и т.д. Нынешние - просто урки. Идеологически спорить с предыдущими упырями было физически опасно, и именно потому, что они всерьез дорожили своими взглядами, в соответствии с которыми они управляли страной. Нынешние легко позволяют высказывать любые как бы альтернативные взгляды. И даже сами время от времени вякают про неэффективность вертикали, необходимость движения к демократии и т.п. Есть специальные люди, ответственные за то, чтобы на бронзу желанной народу диктатуры падал отблеск просвещенности, утешительной для интеллигенции.

Почему вдруг такая перемена? Да потому, что у власти воры, единственная цель которых - нажива, обеспечение себе кастовой отдельности. Они имитируют "суверенную демократию", потому что таково их нынешнее представление о коллективной воле народа. Они имитируют "порядок", гипнотизируя народ телевизором. Любая дискуссия на идеологическом поле косвенно подтверждает подлинность их идеологии и играет им на руку. Вы им: даешь свободные выборы. Они вам: а у нас свободные выборы. За время этого диалога очередная сотня миллиардов попадает туда, куда им надо. Вы им: даешь западные ценности. Они: а народу чужды западные ценности. Народ: да пошли они, эти западные ценности. Они: вот, народ нас поддерживает. За время этого обмена репликами целые отрасли попадают в нужные руки, а вы начинаете тихо ненавидеть "эту страну". Ну и так далее, на любые совершенно темы.

Они делают вид, что у них есть какие-то взгляды (мониторят при этом большинство насколько могут), а вы совершаете двойную ошибку, споря с этими взглядами, потому что вы: а) упираетесь в большинство народа, которому такие взгляды (пускай пока) близки, и потому что вы: б) не упираетесь в реального противника, который в это время на личном самолете летит к семье на выходные туда, где проблемы нашей страны не имеют значения.

При Сталине, кстати, можно писать музыку - ну, если нет возможности сбежать. При Брежневе, при Чингисхане тоже можно - потому что любой правитель, правящий "по принципу", даже мне лично ненавистному, но честно руководствующийся своим субъективным пониманием пользы страны, - любой такой правитель есть так или иначе воплощение коллективного духа народа, пусть даже этот дух переживает какую-нибудь паскудную фазу. И тогда то, что мы делаем, даже если надписать на титульном листе благодарность стопятидесятому съезду упырей, в меру нашего таланта и труда будет косвенным образом способствовать скорейшему сливу этих упырей в унитаз истории. Теперешние же представляют из себя пиявок в чистом виде - а вы все ведетесь на их любовь, скажем, к Дзержинскому. Вы можете себе представить Дзержинского, занимающегося обналичкой? То-то.

Когда в стране есть "политика", даже в некой экстремальной форме типа правления Николая Первого, Сталина или Брежнева, то можно ею "не интересоваться". А сейчас никакая не политика - что, Кущевка, что ли, политика? Или Сагра? Теперь вся страна Сагра. А в Сагре хватило трех выстрелов в воздух, чтобы вся урла на джипах быстро свинтила. И на уровне повыше точно так же - урки, в отличие от "идейных", чуть что мгновенно поджимают хвост. Любой "разводила", как только дашь ему понять, что он разоблачен или заподозрен, тут же практически растворяется в воздухе. И наши нынешние тоже таковы. Как они боятся - стоит хотя бы за этим прийти к Соловецкому камню или 31-го на площадь, чтобы увидеть, как они боятся - как будто они, все эти огромные полки на зарешеченных машинах, заполонившие все переулки, облиты бензином, а у нас, горстки людей, собирающихся просто сесть на асфальт, в руках спички и мы вот-вот их зажжем. Вот так они боятся, и именно поэтому они стоят с брезентом и огнетушителями наготове, чтобы немедленно прихлопнуть любую искру. И этот страх, конечно, выдает их с головой. 

Короче говоря, надо от них избавиться. Боже упаси, я не призываю к государственному перевороту - переворот уже давно совершился. Они боятся - а нам надо перестать бояться, и во всех возможных формах дать понять упырям и разводилам, что мы знаем, что они упыри и разводилы. Это не политическое дело, а мужское, что ли. Ну просто дело. По хозяйству, практически. Ну вот как приходишь домой, например, и видишь, что твоей маме впаривают облигации какой-нибудь финансовой пирамиды и она уже достает деньги. Что надо делать? Маму в дом, а разводиле "пшел вон", и всех соседей предупредить, чтоб ему не открывали. И вот для меня сидение 31-го - это такой способ сказать бандюкам "пошли вон". Способ пусть нелепый (об этом потом), но требующий некоторой решимости и уже этим мне близкий. И, конечно, освобождение Таисии Осиповой - достойнейшая цель, поэтому я присоединился к сидящим у Соловецкого камня.