Весь ужас власти в том, что государство не состоялось

Начну с необыкновенной истории, приключившейся с Александром Подрабинеком. Почему я считаю, что эта история необыкновенная? Если бы несколько месяцев или лет назад, когда президент Путин разоблачал четвертый рейх в лице США, когда выгоняли инвесторов с Сахалина, размещали ракеты в Калининграде и так далее, вот если бы в этот момент движение «Наши» и окружающие его товарищи выступили с призывами не давать житья Пинхосовичу и всяким прочим Фельгенгауэрам, то, казалось бы, да, так логично. А сейчас никакой логичности нет. Сейчас премьер Путин зазывает иностранных инвесторов, возит их на Ямал, у нас перезагрузка, у нас потепление отношений с Западом, в связи с тем, видимо, что у нас просто полный крындец наступает в стране. И в этот самый момент нарисовались разные товарищи, которые предлагают нашпиговать Подрабинека свинцом и расправиться с прочими Фельгенгауэрами и Герберами.

Кстати, замечу, что вообще антисемитская тема, она впервые задействована так открыто в выступлениях лиц, утверждающих, что они являются выразителями линии партии и правительства. Если вы вспомните все предыдущие выступления «Наших», там стоит такая кнопочка, она нажимается и из нее выскакивает – «проклятые поляки», после того, как Путин что-то сказал о поляках, или «проклятые грузины», «грузи грузинов бочками», или «проклятые эстонцы». Но как раз темы антисемитизма, столь откровенно попахивающей делом врачей, гитлеровскими историями, ребята избегали. Возможно, потому что это очень заставляет вздрагивать на Западе.

И вот представьте себе того иностранного инвестора, которого Путин привез на Ямал и который открывает утром газету, свою собственную, иностранную, французскую, допустим, и читает в ней, что Бернар Кушнер обещал оказать помощь Подрабинеку и его семье. Он спрашивает референта: «А что такое?» А ему говорят: «А в России призывают мочить Пинхосовичей и прочих Фельгенгауэров». – «Ой, мама моя, так я не буду инвестировать в эту Россию».

Это что означает? Одно из двух. Либо есть президент Медведев, перезагрузка, премьер Путин, который возит инвесторов на Ямал, и есть какая-то могущественная партия… Уж я не знаю, кем она возглавляется. Может быть, автором романа «Околоноля» г-ном Дубовицким. В общем, кем-то более могущественным, чем Путин и Медведев. Есть какая-то могущественная партия, которая хочет это примирение с Западом сорвать. Или это чистая отсебятина. Т.е. система такова, что она идет вразнос, что желания Путина и Медведева уже ничего не могут изменить в этой системе.

У меня есть собственная гипотеза, почему случилась история с Подрабинеком. Я хочу вам напомнить, что «Наши» попались на истории с «Новой газетой». Пришел такой человек Крестовский-Копылов в «Новую газету», принес взятку. Вопреки статусу движения «Наших», которое позиционирует себя как прокремлевское, за это деньги с бизнесменов получают, тратят на всякие высокохудожественные проекты. Вот просто взяли тупо этого Крестовского-Копылова. Было следствие, потом был суд. Суд сказал отправить дело на доследование, т.е. не освободили г-на Крестовского-Копылова в зале суда. Это ведь для бизнеса плохо. Вы понимаете, что с такой историей трудно потом прийти к бизнесмену и говорить: «Дай денег, потому что за нами Путин. А в чистом поле система «Град». За нами Путин и Сталинград». Ведь что произошло? Придрались к первому попавшемуся поводу.

Моя личная гипотеза, что просто хотели дать сдачи «Новой газете». Потому что Подрабинек значится обозревателем «Новой газеты». И первое место, куда пришли, куда ходили в поисках Подрабинека, была «Новая газета». Дальше вся эта история вышла из-под контроля и является замечательным свидетельством того, что созданная Путиным система неуправляема.

У меня при виде этой истории один простой вопрос, который звучит так. А что будет, когда Ахиллес догонит черепаху? Поясню. Как известно, есть апория Зенона о том, что Ахиллес черепаху никогда не догонит, потому что пока Ахиллес пробежит метр, черепаха проползет десять сантиметров… Задачка решается элементарно, с помощью сходящихся рядов, просто начальный курс матанализа. Как известно, Ахиллес все-таки черепаху догоняет. В стране происходят процессы системы управления, которые связаны со сходящимися рядами.

Вот пример. Есть город Москва. Градостроительная политика города Москвы в последние несколько лет заключается в продаже каждого свободного квадратного метра в центре Москвы. Сначала это называлось точечная застройка, теперь это называется, по-моему, первоочередные объекты. Я просто прошу объяснить мне, чем это отличается от коррупции. Продажа земли под строительство, не обращая внимания на существующую дорожную инфраструктуру, которая, соответственно, выходит из строя.

Есть генплан развития Москвы. Я рекомендую всем ознакомиться с генпланом или уж, по крайней мере, с анализом этого генплана, расположенном на сайте archnadzor.ru. Автор этого анализа Михаил Блинкин, один из наших лучших транспортных специалистов, в котором и написано, что, знаете, ребята, землю будут по-прежнему продавать, а проблемы инфраструктуры, они даже не представляют, что их нужно решать. Сходящиеся ряды. Ясно, что рано или поздно Москва встанет. Мы не знаем, в какой момент это произойдет, но мне интересно, что будет в тот момент, когда Москва встанет.

Или другой пример, тоже иллюстрирующий проблемы управления, совершенно из другой области. На днях было замечательное известие, что шведский спецназ, тренируясь, перепутал дом, куда-то там заскочил. Прежде чем он понял, что не туда заскочил, из дома вынесли все двери, стекла. И дальше маленькое заявление: спецназ после этого извинился, весь ущерб хозяевам возмещен. В городе Казани живет, вернее жил человек по фамилии Рамазанов, с которым случилась та же самая история. Менты хотели взять наркопритон, перепутали квартиру, заскочили к этому Рамазанову, который в этот момент мирно починял водопровод с тестем, застрелили Рамазанова в спину. Недавно суд вынес решение, что Рамазанов сам напал на ментов.

Я уже говорила, что система характеризуется не ошибкой, которую она совершает, а реакцией на ошибку. В данном случае история с Рамазановым показывает, что любой человек, который застрелен ментами, объявляется виноватым. И если вы думаете, что речь касается только каких-то мелких граждан, типа Рамазанова, я вас должна разочаровать.

Вот, например, потрясающая история. Есть у нас главком внутренних войск, у него есть, вернее была племянница Ольга Воронкова. Ее убили бандиты. Просто натуральные бандиты. Исполнителями были два молодых человека, одного звали Стрейн, другого Реваз Чочия. Они вывезли девушку за город, хотели получить за нее выкуп, перерезали горло. Они были членами некой большой банды. Вот этот Стрейн, он сын некой женщины по имени Галина Путилина. Она, кажется, дочка вора в законе, около нее регулярно пропадают какие-то люди. И вот главком внутренних войск – вдумайтесь – не может посадить всю банду. Он сумел посадить исполнителей. Все остальные фигуранты этой истории… Вот г-жа Галина Путилина недавно около очередной жертвы появлялась с милиционерами и говорила жертве, чтобы та не высовывалась.

Более того, я вам еще более смешную историю расскажу. Допустим, главком – это аберрация. Владимир Владимирович Путин. Ну, никого у нас больше в жизни нет. Если вы помните, тоже несколько месяцев назад история во Внуково. На взлетное поле выскочили люди с автоматами в масках, ограбили перевозчиков наличных из Дагестана. Теперь я вам скажу, что дагестанская сторона свою часть истории распутала. Потому что дагестанская сторона знала, что внуковские менты регулярно грабят этих перевозчиков, прямо при допросах, что есть дагестанец, который работает в аэропорту и стучит, когда будет перевозиться сумма денег. Этого наводчика взяли, этого наводчика потрясли, из него высыпались все имена, фамилии. Более того, его даже сдали в ментовку, по-честному.

Теперь российская сторона, со своей стороны, никак не может распутать, кто же это выскочил в масках и с автоматами на летное поле грабить перевозчика валюты по наводке того самого человека, который всегда наводил ментов местных, внуковских. Ну, не может раскрыть. Я это к чему? Дело же не в Шереметьево происходит. Дело происходит во Внуково, это правительственный аэропорт. Вот Владимир Владимирович там ездит. А если в следующий раз эти люди в масках и с автоматами возьмут… нет, не пассажирский самолет. Пассажирский самолет ладно, пассажирский самолет через десять минут взорвут и скажут, что так было, что это сами террористы виноваты. А, допустим, самолет, где летит лабрадор Кони. Национальная трагедия.

Удивительно, мы видим, что система работает так, что можно посадить Ходорковского, можно наказать участников Марша несогласных. Вот даже людей, которые выскакивают на летное поле правительственного аэропорта в масках и с автоматами, наказать по какой-то причине нельзя. Т.е. система работает только на разрушение. Я думаю, что и Путин, и Медведев, почему они сейчас стали говорить иностранным инвесторам «приходите», почему перезагрузка? Потому что есть потрясающая вещь, что всё валится из рук. Да, Ходорковского можно посадить. А вот Сочи у них что-то не строится. Потому что количество взяток, которые вымогают разные чиновники, оно мешает любому строительству. А вот «Булава» не летает.

А вот назвали, понимаете, только что виновных в аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, в их число попал Чубайс, в их число не попал начальник «РусГидро». Ребята, одну секундочку. Саяно-Шушенская ГЭС, в которой всё произошло от злонамеренной и нарочной эксплуатации текущим руководством компании и станции неисправной турбины, которая была разбалансирована. Станция контролировалась силовиками. Виноват Чубайс, а начальник компании не виноват. Всё это можно написать в отчете. Но ведь в правительстве же должны понимать, что из рук просто выпадает система управления страной, что они нажимают на тормоза или на газ, а педаль с глухим стуком уходит в пол, что они крутят руль, а руль поворачивается не туда.

Да, выстроена вертикаль власти. Но эта вертикаль власти, она где-то оторвалась от своего основания, она осталась такой палкой в руках Кремля, которой, как я уже сказала, можно бить по голове Ходорковского или участников Марша несогласных. А даже «Булаву» построить с ее помощью нельзя. Или, допустим, то, о чем я начала. Созданные утопические конструкции, типа движения «Наши», они уже живут некоей самостоятельной жизнью, они выясняют отношения с «Новой газетой», с Подрабинеком в тот момент, когда Путину это меньше всех надо. Вот это первый вопрос, вопрос – что будет, когда сойдутся сходящиеся ряды. Потому что есть ощущение, что будет февраль 17-го. Оно просто рассыпется.

Второй вопрос – что будет дальше? Это еще более страшный вопрос. Ведь ужас власти не просто в том, что государство умерло. Когда я рассказываю про ментов… Нам очень часто говорят слова – коррупция, взятка. Ребята, это же не называется коррупцией. Это называется совершенно другим конкретным словом, которое по-английски называется failed state, несостоявшееся государство, государство, которое полностью раково переродилось, т.е. его чиновники не выполняют свои обязанности, а только жрут и размножаются, как раковые клетки.

И в какой-то момент там будут вытеснены нормальные чиновники, там будут до конца вытеснены нормальные менты. Потому что у них нет возможности заплатить за должность и вообще они не любят работать на преступников, которые говорят им, какое преступление раскрывать, а какое нет. Это, кстати, прямая цитата из одного моего знакомого нормального мента. В какой-то момент что произойдет дальше. Вот это самый страшный момент, потому что для того, чтобы произошло что-то положительное, в стране должен быть слой людей, которые занимаются чем-то положительным. А вся политика государства направлена на уничтожение этого слоя.

Посмотрите, вот есть Турция, исламская страна, которая, тем не менее, очень не любит терроризм. Зачем турецкому бизнесмену, который делает шмотки, любить террористов? Турецкий бизнесмен не поддерживает идею, что Запад прогнил и против него надо вести джихад, потому что джихад не выгоден для бизнеса.

Вот есть Китай и Индия, где, казалось бы, люди, работающие на фабриках или call-центрах, могли сказать: «Мы получаем копейки за то, за что на Западе получают тысячи». Но в Китае говорят: «Нет проблемы. Мы сейчас работаем, мы сейчас за это получаем копейки, а через некоторое время мы обгоним Запад». Т.е. каждый раз, когда в стране есть содержательная прослойка людей… Без нее невозможна демократия. Это то, о чем я много раз говорила, – что если страна нищая, то демократия в ней кончается диктатурой, кончается каким-нибудь Уго Чавесом или Эво Моралесом, как в Боливии. И вот эти нищие люди сидят, и идеи, которые проповедуют «Наши», на самом деле ими вполне востребованы. Они там тоже сидят и благодарят президента и рассказывают, какое проклятое американское правительство, что оно даже хотело уничтожить у них плантации коки. И на всех заборах боливийских написано: «США, вон из страны».

Есть замечательная история, которую я не могу вам не рассказать. У меня есть знакомый, Владимир Синельников, который режиссер-документалист. У него странное хобби – снимать то какого-нибудь Арафата, то «Хамас». В общем, в странных местах бывает человек. Совсем недавно он съездил в Сомали. По-моему, он был первым белым человеком, который заехал в эту замечательную страну за последние несколько лет. Там, правда, рядом с ним был какой-то американский журналист, но журналиста как раз на глазах Михаила застрелили.

У Михаила, передвигавшегося под личную гарантию президента, было четыре БТРа, 12 солдат. Несмотря на личную гарантию, солдаты всё время вымогали у него деньги на наркотики, потому что они постоянно жуют эти листья. Вся страна жует вот эти листья. Приехал он в тот самый городишко, который является центром пиратства. Т.е. там удобная бухточка, и на рейде стоят эти суда.

Одна замечательная деталь. Михаил заходит в комнату. Представьте себе: кругом бардак, разруха, глиняные хижины, все, естественно, бегают в сортир, извините, с кувшинчиками. И вдруг посреди комнаты стоит белый фаянсовый унитаз. Снизу – пол, сверху – потолок. Михаил спрашивает: «Это что?» Ему говорят: «Это мы для белого человека завезли». Мне показалось это совершенно замечательным символом заимствования западных институтов закрытым обществом. А потом они говорят, что западные институты у них не работают. Так вот я к чему?

Наряду с этим белым фаянсовым унитазом, четырьмя БТРами и 12-ю солдатами, непрестанно жующими наркотики, выяснилось, что на побережье Сомали есть нефть. И что, вы думаете, сомалийцы по этому поводу говорят? Они говорят: нашу нефть никто не разрабатывает, потому что эти проклятые арабские страны проплатили проклятым западным странам, чтобы они не вкладывались в нашу нефть. Враги, короче говоря, мешают. Не белый унитаз, не БТРы, ни солдаты, жующие наркотик. Враги мешают. К сожалению, в таком обществе, докатившемся до состояния Сомали, в обществе failed state философия, что враги мешают, она очень востребовано. И это общество воспроизводит само себе даже после катастрофы.

Масса вопросов по поводу доклада госпожи Тальявини. С докладом г-жи Тальявини – я имею в виду доклад комиссии ЕС о причинах войны в Грузии – вышло как с известной цитатой немецкого генерала Меллентина о подвигах Красной армии в 1945 году. Там и товарищ Жуков, и другие наши военачальники всё время цитировали генерала Меллентина и говорили, что он похвалил Висло-Одерскую операцию российских войск и сказал, что Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи. И вот из работы в работу эта цитата кочевала, что вот сам немецкий генерал похвалил. Немецкий генерал, действительно, эту фразу сказал. Только она звучала немножко по-другому. Она начиналась так: «Это была трагедия невиданного масштаба. Русские проявили звериную жестокость». Дальше шла речь о грабежах и убийствах мирного населения. И дальше г-н Меллентин говорил, что да, невиданно это было со времен Римской империи.

Если вы заметите, как эта история с докладом была построена, очень смешно. 29-го нам сообщили, что ПАСЕ приняла резолюцию, призывающую Россию соблюдать условия ей же подписанного перемирия. Через день нам сообщили, что ПАСЕ рассматривает вопрос о возможности лишения России права голоса. А в середине петитом промелькнула новость, что представить России при Совете Европы г-н Чижов сообщил, что доклад г-жи Тальявини осудил Грузию. Т.е. это такой типичный пример новостей будущего времени, которые я подробно разбирала на примере сторожевика «Неустрашимый», который у нас отправился освобождать «Фаину». Нам день говорили, что сторожевик «Неустрашимый» сейчас уничтожит пиратов, два говорили, три говорили. Потом через месяц где-то петитом промелькнуло, что сторожевик «Неустрашимый» прошел Гибралтарский пролив, а потом еще через два месяца, тоже петитом, что сторожевик «Неустрашимый» курсирует в Аденском заливе, сопровождает суда.

Нам один раз сказали, что, по данным «Шпигеля», комиссия признает виноватой Грузию, другой раз сказали, третий раз сказали, пятый раз. А потом петитом слова г-на Чижова: по его данным, комиссия… Теперь что я думаю о докладе г-жи Тальявини и что в нем написано. Я думаю, что это абсолютно позорный доклад – это моя личная точка зрения, – который показывает, что люди, стремящиеся быть дипломатами и переговорщиками, не могут быть судьями. Еще раз повторяю, я не хочу сказать ничего плохого про позицию «надо с Россией дружить, надо Россию уважать, без России ничего в Европе всё равно решить нельзя», может быть, это полезная позиция.

Есть замечательная профессия переговорщика, который звонит бандиту и говорит: «Парень, ты прав, все виноваты, все сволочи. Только отпусти девочку». Но профессия переговорщика не является профессией судьи. Профессия дипломата не является профессией судьи. Что сказано в докладе – цитирую дословно, – по поводу того, кто виноват в войне. Ответ – ничего не сказано. Сказано: «На ком лежит ответственность за случившееся? Данный конфликт уходит корнями в различные действия, совершавшиеся в разные периоды времени по разным причинам. У нас есть возможность определить степень ответственности за то или иное событие, но нет возможности приписать общую ответственность какой-то одной стране». Перерыв на новости.

Итак, я говорила о расследовании комиссии ЕС о том, кто виноват в войне в Грузии, которая пришла к парадоксальному выводу: вы знаете, ребята, это так сложно, так сложно, что виноваты все.

Извините, представьте себе Эркюля Пуаро, который после убийства собирает семью покойника в большой комнате и говорит: «Ребята, это так сложно, так сложно, что виноваты все». Пардон, виноваты, может быть, все, и в семье есть свои недостатки, но покойника сделал кто-то один, и задача расследователя – сказать, кто сделал покойника.

Как комиссия приходит к таким потрясающим выводам о предельной сложности ситуации? Я вообще считаю, что набор инструментов, которые применила комиссия, он настолько замечателен сам по себе, что может служить отдельным предметом длительного изучения. Например, первый прием. Грузия, сообщает комиссия, говорит, что российские войска были на южноосетинской территории еще до 7-го вечера. А Россия это отрицает. «И, вы знаете, мы никак не можем придти к определенному выводу». Хотя комиссия говорит, что утверждения Грузии имеют достаточные основания и что есть достаточное количество свидетелей, в том числе и российских, это подтверждающих. И я в полных непонятках.

Мы и без комиссии знали, что Россия это отрицает, а Грузия это утверждает. Мы хотели от комиссии услышать, кто врет, а кто не врет. Восьмого утром над Цхинвали сбили «Сушку». Россия говорит, что это грузинский самолет, а Грузия говорит, что это российский самолет. Наверное, комиссии надо было выяснить, чей это самолет, и выяснить правду ли говорит Россия о том, что ее войска не участвовали в конфликте – официально утверждает – до 14-30. Или тот же капитан Денис Сидристый, который утверждает, что он утром 8-го числа вел бой на окраине Цхинвали. И «Красная звезда» напечатала не только Дениса Сидристого, она напечатала воспоминания рядового Левана Хубаева и лейтенанта Мельничука, которые, по сути, воспоминания о том же самом бое, который вел капитан Денис Сидристый.

И мы должны были от комиссии услышать, когда все-таки вел бой капитан Денис Сидристый, и вел он его утром 8-го числа, или он перепутал, это было утро 9-го, или вообще в «Красную звезду» пробрался грузинский шпион, который регулярно публикует от лица российских офицеров и солдат слова, которые противоречат российской официальной версии. А комиссия нам сообщает, что Грузия говорит то, а Россия говорит это. Ребята, спасибо. Работали девять месяцев, проделали потрясающую работу.

Другая замечательная история. Комиссия очень часто порицает какую-то из сторон конфликта, не уточняя, кого она имеет в виду. Например, она с горечью, с гневом высказывается, что накануне войны милитаристская риторика достигла недопустимых высот, стороны позволяли себе выражения… Если я правильно помню, то в этот момент южноосетинский президент Эдуард Кокойты говорил, что мы нанесем ответный удар по грузинским городам, у нас есть чем.

Я по этому поводу вспомнила тоже замечательное выражение, выражение г-на Риббентропа, который сразу после подписания пакта Молотова-Риббентропа сказал, что мы стремимся к миру, но если поджигатели войны в Англии и Франции начнут войну, у нас есть чем ответить. Кокойты говорил это. А грузины в этот момент бегали по всяким ООНам и пытались сказать, что сейчас будет война, сейчас на них нападут. Т.е. все-таки хотелось бы уточнить, чья была милитаристская риторика. Или скажем так: какая сторона больше всех прибегала к милитаристской риторике. Это второй прием стилистический, к которому прибегает комиссия.

Есть еще совершенно потрясающий момент. Всё, о чем я говорю, включая утверждение о том, что мы не знаем, кто виноват, содержится в первой части доклада. Всего в докладе три части. Первая из них – это небольшое количество страниц (по-моему, 30 или 40) про то, что мы не знаем, кто виноват. Третья часть – это материалы, предоставленные комиссии. А вторая часть не имеет параллели в мировой истории, потому что во второй части написано буквально следующее. Вы знаете, вот эта вторая часть не является официальной частью. Она включена в официальный доклад, но она не является официальной частью. Она содержит наши мнения.

И дальше в этой второй части, которая триста с лишним страниц, от России, грубо говоря, не оставляют камня на камне. В этой второй части тоже есть очень много странных оговорок и умолчаний (я, может быть, о них успею сказать). В этой второй части сказано, что основной причиной конфликта является желание Грузии интегрироваться в Запад, сказано о личном конфликте между Саакашвили и Путиным. Более того, там сказано, что основной детонацией, основным детонационным моментом конфликта послужило признание Западом независимости Косово, на которое Россия хотела дать адекватный ответ, и стремление Грузии войти в НАТО, что Россия чувствовала как угрозу своим интересам. При этом это неофициальная часть.

Я сказала, что это не имеет параллелей в истории. Виновата, имеет. Есть такой историк Прокопий Кесарийский, который в свое время сначала написал «Войну с готами», прославляющую императора Юстиниана, а потом написал «Тайную историю», которая Юстиниана стирает с землей. Вот тут «Война с готами» и «Тайная история», изданные под одной обложкой, и написано сверху: «Отчет комиссии». Что из всего этого следует? Из всего этого, на мой взгляд, следует, что невозможно быть одновременно и дипломатами, и судьями.

Как я уже сказала, я ничего не имею против точки зрения части европейских депутатов, разделяемой, видимо, госпожой Тальявини, что с Россией надо договариваться, что без России в Европе ничего не решишь. Но понимаете, какая получается вещь? Получаются те самые двойные. Получается, что когда какой-нибудь Судан нашкодил в Дарфуре, то Судан без компромиссности сотрут с землей. Когда какие-нибудь хуту и тутси устроили между собой резню в Руанде, то да, беспрекословно признают действия одной стороны геноцидом. А вот в ситуации, когда есть уважаемая страна, участник европейского процесса, с которой надо считаться, тогда давайте, если она говорит, что она не присутствовала в Южной Осетии до начала конфликта, то давайте мы скажем, что она так говорит, поэтому мы не можем утверждать ничего обратного. Еще раз – переговорщик не может быть судьей.

У меня несколько вопросов по поводу того, почему же я так не люблю правозащитников. Кстати, доклад г-жи Тальявини, он вполне правозащитный. Там постоянно разбираются вопросы о нарушении прав человека. Например, охотно признается, что Грузия нарушила права человека, нанеся удар по Цхинвали в ночь с 7-е на 8-е. Но почему-то не спрашивается, нарушила ли, допустим, Южная Осетия права человека, размещая военные объекты прямо в городе. Или, собственно, нарушили ли права человека те, кто бомбил Цхинвали 9-го и 10-го, когда грузинские войска были в городе. Так что там правозащитная риторика служит для самых странных вещей, в том числе и официальных.

Так вот спрашивают меня, почему же я так не люблю правозащитников. Каюсь, господа, не люблю. Причем российских по-разному и иностранных по-разному. Потому что между ними очень большая разница, которая заключается в том, что российских правозащитников убивают, а иностранных правозащитников не убивают. За что я не люблю иностранных правозащитников? Был в Перу такой президент Альберто Фухимори, который за время своего правления полностью истребил террористическую группировку, называемую «Сендеро Луминосо». Сейчас г-на Фухимори за это судят.

Когда я пытаюсь понять, за что его судят, я встречаю в совершенно официальных источниках утверждение, что такого-то числа такого-то года на двух «джипах» заскочили эскадроны смерти – а президент Фухимори всё это сделал с помощью эскадронов смерти – к 15-ти крестьянам, которые праздновали майский день и собирали какие-то деньги на ремонт газопровода. Всех их покрошили в капусту. Крестьяне были абсолютно невиновны. Уехали. Второй эпизод. Заскочили на территорию какого-то университета, завязали восемь студентов и одного профессора, увезли, убили.

Как-то, мне кажется, странно: убивали невинных крестьян, а покончили с «Сендеро Луминосо». Я ничего не знаю про Перу и про этих крестьян. Я просто понимаю, что меня водят за нос. Потому что если бы мне сказали, что этих крестьян убили без суда и без следствия, я бы согласилась. Да, без суда и без следствия. Если бы мне сказали, что вообще-то убивали обычно террористов, но в этот раз мы можем доказать, что эти крестьяне были не виноваты, то я бы тоже согласилась. Потому что, к сожалению, все эти внесудебные расправы, они, наряду с высокой эффективностью, также демонстрируют и высокую неточность. Вспомним неприятную историю, которая случилась с израильтянами, которые после 1972 года мочили мюнхенских террористов и замочили еще какого-то официанта. Но мне рассказывают, что президент Фухимори занимался тем, что истреблял невинных крестьян. Я понимаю, что мне морочат голову.

Есть такая штука, которая называется Гуантанамо, где нехорошо обращаются с предполагаемыми террористами. Я смотрю, я вижу, что есть два вида публикаций на тему Гуантанамо. В одной написано, что такой-то очередной узник Гуантанамо на суде кричал «Аллаху акбар, всех вас, неверных, надо уничтожить», и в других написано, что проклятое американское правительство опять нарушает права человека относительно заключенных Гуантанамо. И как-то не стремятся подчеркивать, что эти заключенные, они сами не очень уважают права человека вследствие их профессии. Мне опять кажется, что меня дурят.

Я пытаюсь понять: вот эти люди, правозащитники, они что, на стороне людей, исповедующих эти взгляды? Это вряд ли, потому что невозможно одновременно быть маоистами и сторонниками Бен-Ладена. Они что, такие невинные люди, такие идеалисты, которые не могут вытерпеть малейшей несправедливости? Я сильно сомневаюсь в том, что западные правозащитники, люди, которые так себя позиционируют, являются исключительно идеалистами. Потому что я не видела ни одного случая, когда бы западный правозащитник наведался в лагерь Бен-Ладена и попытался бы Бен-Ладена учить защите прав человека. Он прекрасно знает, что Бен-Ладен его сожжет, дело пахнет керосином. Он всё больше атакует на предмет прав человека те государства, которые не предпринимают никаких ответных действий.

Когда я пытаюсь понять, что это за строй мысли, у меня возникает большое подозрение, что большинство западных правозащитных организаций исторически выросло из левых организаций, которые сочувствовали Советскому Союзу, всем прочим вещам, «полезных идиотов», как говорил Ленин, и что у них, несмотря на фразу «мы защищаем права человека», есть органическое неприятие институтов буржуазного общества и готовность сочувствовать любым людям, которые этому обществу бросают вызов, будь то организация «Хамас», будь то «Сендеро Луминосо», будь то Бен-Ладен.

В России, как я уже сказала, правозащитники совсем другая публика. Это наследники не левых партий, это наследники диссидентов, которые боролись с тоталитарным государством и за эту борьбу заплатили своими жизнями, заключениями в тюрьме, как тот же Подрабинек, как та же Людмила Алексеева. И я безумно уважаю этих людей. Потому что у них было величайшее личное мужество. Но я вынуждена констатировать, что очень часто, в силу советского наследства, они по-прежнему мыслят дуалистическими категориями, что государство всегда неправо, а тот, кто жалуется на государство, всегда прав.

И в результате получается, что любой негодяй может придти, по крайней мере, к части российских правозащитников и сказать: «Меня обидело государство». И они будут верить. Приходит убийца Политковской, приходит убийца Козлова. Ачимез Гочияев, лидер карачаевского джамаата, который взрывал дома и который после этого укрылся в Панкиси, пишет письмо: меня, видите ли, подставили. И все говорят: «Да его же подставили, он же сам говорит».

Я сейчас расскажу замечательную историю о том, как эволюционировало мое отношение к тем, кто сейчас на Кавказе называется моджахедами, и к тем, кого правозащита воспринимает в основном в качестве страдающей стороны. Есть такой гениальный политический деятель современного мира, его зовут Ли Куан Ю. Это человек, который основал современный Сингапур. На самом деле он очень хитрый человек. Это такой авторитарный правитель, который сначала в помощью коммунистов – у него союзники были коммунисты – кинул англичан, потом с помощью малайцев кинул коммунистов, а потом и от малайцев освободился и основал современный Сингапур, который, как известно, является одним из самых процветающих государств мира.

Ли Куан Ю пишет о том, как он взаимодействовал с коммунистической партией. Напомню, что это начало 50-х. Напомню, что это победоносный Китай, это Мао, это даже не советские большевики, это маоисты. И вот они ведут свою деятельность в Сингапуре, Ли Куан Ю с ними сотрудничает. Ему сначала кажется удивительным их энтузиазм и всё прочее, а потом он замечает, что этот энтузиазм очень хорошо организован. Потом он пишет: «Вы знаете, я стал видеть, что, когда хлопают какой-то речи политика, то всегда хлопают в определенных местах по хлопку определенного человека».

Более того, вот эти хлопальщики, они проводят целые упражнения на лоне природы, т.е. они собираются с там отрабатывают моменты хлопания. Вот человек почесал за ухом – надо хлопать, человек почесал за другим ухом – надо свистеть. Ли Куан Ю пишет: «Вы знаете, я заметил, что, когда я делаю своему союзнику по партии, который коммунист, какое-нибудь предложение, он всегда говорит «я подумаю», потому что он никогда не может принять решение сразу, ему надо проконсультироваться где-то там наверху. Т.е. что все эти спонтанные вещи очень хорошо организованы.

Я, конечно, не Ли Куан Ю, но мое отношение к тем, кого называют ваххабитами, оно примерно так же эволюционировало. Когда я в первый раз столкнулась с этой публикой, они мне сказали: «Да мы только молимся по-другому. А если мы кого-то взорвали или кого-то убили, так это потому что нас довели проклятые менты». Я, развесив уши, всё это слушала, как Ли Куан Ю. Потом я поняла, что это вранье от начала до конца. Причем это система вранья, специально рассчитанная на кяфира, которого не грех обмануть. Потому что вообще «убей кяфира – попадешь в рай», «убей неверного – попадешь в рай», «убей мента – попадешь в рай». А уж обмануть – это совсем святое дело.

Я, допустим, прихожу к г-же Рустамовой, которая руководительница, на мой взгляд, совершенно фейковой правозащитной организации под названием «Матери Дагестана». Госпожа Рустамова родственница сразу двух известных дагестанских террористов – Расула Макашарипова и Вадима Бутдаева. Вообще, вся организация занимается, в числе прочего, вербовкой молодых девушек в жены шахидам будущим. Госпожа Рустамова на это отвечает, что у нее шариатское брачное агентство. Спрашиваю: «Как г-н Бутдаев убежал из дома? Почему он стал боевиком?» Мне госпожа Рустамова рассказывает, что однажды он зашел в комнату и увидел, что над свечкой две маленькие девочки вертят петарду. Он этих девочек от свечки оттащил, петарду схватил, и она взорвалась у него в руках, после этого он убежал из дома.

Я понимаю, что меня принимают даже не за идиотку, а уж совсем за идиотку. Я уж не говорю о правдоподобности этой истории, но проблема заключается в том, что Вадим Бутдаев, будучи очень тщеславным человеком и развешивая всякие ролики про себя в Интернете, сам же в одном из роликов, в котором он рассказывает, как надо делать взрыватели для бомб (они их делают из шприцев), говорит: «Только осторожней, а то лишитесь пальцев, как я». Недавно, три или четыре дня назад, грохнули мента в Кизилюрте, Атуева, милиционера, замначальника угрозыска республики Дагестан. Между прочим, его убили не за жестокость. Его убили, ровно наоборот, ваххабиты, но за милосердие. Потому что этот Атуев по просьбе своих односельчан – вероятно, родственников – отмазал от шестого отдела какого-то ваххабита. Он поручился за этого человека, а в лесу это не понравилось, видимо. Этому человеку сказали: «А чего это тебя отмазывает человек из милиции? Никак ты его агент. Докажи, что ты не агент». И бедолагу хлопнули.

Это, кстати, не единственная история такого рода. Точно так же очень тяжело ранили подполковника ФСБ Зулкаида Зулкаидова. Тоже его ранил родственник, которого он постоянно отмазывал. Вызвал на встречу и прямо посреди Махачкалы всадил несколько пуль в живот. Когда я пытаюсь понять, что стоит за такими убийствами, за такой стрельбой, как Зулкаида Зулкаидова и Атуева, – вот эта страшная система генерации насилия.

Я вспоминаю человека, которого зовут Рустамат Махаури, который тренировал 16-летних мальчишек, которые убежали в лес, чтобы убить своего мента, на то, чтобы убить 15-летних русских девочек, чтобы их замазать. И я почему-то вижу, что эта ситуация не обсуждается совершенно. И мне страшно, потому что я понимаю, что ваххабиты лгут правозащитникам намеренно, и они намеренно их используют.

Теперь – в чем заключается разница между Россией и Западом. Сейчас пошло обострение, сейчас боевикам стало тесно в Ингушетии. Потому что в Ингушетии пришел президент нормальный. Боевики начали атаковать. Кадыров в ответ начал жечь их дома, начал прессовать их родственников. Наталья Эстемирова против этого протестовала. Наталья Эстемирова была убита. И тут я понимаю, что мы живем в совсем другом мире. Стоп, ребята, вот этого на Западе нет.

Представьте себе, что на Западе убьют правозащитника, который против Гуантанамо. Да пусть себе говорят, что хотят. Пусть себе называют террористов святыми людьми. Пусть говорят, что нарушаются права человека. Пусть говорят, как нам сейчас объясняют правозащитники, что в Чечне насилие ничего не решает, что в Чечне насилие делает только хуже. Неправда. Адресное насилие, к сожалению, очень много чего решает. Насилие – мультипликатор власти. Я констатирую, что, когда вся семья боевика начинает прессоваться…

Ведь, судя по всему, что происходит? На этих людях ставят крест. Раз они не помогли вытащить своего родича из леса, их всех запрессуют до того, что они или убегут из Чечни, или сами убегут в лес, или их как-нибудь достанут. Т.е. эта система страшной коллективной ответственности, совершенно средневековая. К сожалению, она очень действенна. Мы можем говорить, что она нарушает всё что угодно, права человека. Нельзя говорить, что все те, кого прессуют, это невинные люди. Это очень сильно подставлять себя. Но самое страшное – еще раз повторяю – начинается потом. Потому что когда понимаешь, что наивных, честных, абсолютно жертвенных людей убивают за то, что они защищают права, пусть не самых лучших на свете, людей, то ты понимаешь, что это конец. Всего лучшего. До встречи через неделю.