С чем связаны последние допинговые скандалы

На минувшей неделе допинговая тема вновь оказалась на первых полосах газет. Сначала две участницы сборной России по легкой атлетике — Татьяна Лысенко и Екатерина Хороших — вместе со своим тренером Николаем Белобородовым обвинили главного наставника сборной Валерия Куличенко в том, что он якобы продавал им некие препараты, после чего в допинг-пробах девушек было обнаружено «странное» вещество. Через день Куличенко назвал заявление Белобородова «откровенной подлостью»… Так или иначе российских и иностранных спортивных фармакологов и специалистов по допингу загрузили работой.

Работы у них хватало и без того: скандал в велоспорте с угрозой вообще исключить этот вид из числа олимпийских. Предупреждение главы МОК: Олимпиада в Пекине побьет все рекорды по числу проведенных допинг-проб.

На этом фоне увольнение из Росспорта главы Антидопинговой службы профессора Николая Дурманова, человека, который пользуется авторитетом не только в нашей стране, но и за рубежом, выглядит событием знаковым. Сначала его заявление рассматривалось в контексте скандала легкоатлетического, потом оказалось, что причина серьезнее.

Мы пообщались со многими специалистами из мира спорта, и по крайней мере нам стало понятно, что Николая Дмитриевича просто «ушли». Он стал раздражать некоторых спортивных бонз, поскольку не допускал спекуляций на допинговую тему.
Допинговые скандалы далеко не всегда — следствие реального применения запрещенных препаратов. Порой они служат инструментом во внутренних «разборках» как в командах и федерациях, так и на более высоком уровне. Собственно, очень осторожное интервью самого Дурманова, который не расстается со спортом совсем, лишь укрепило нас в этом подозрении.

Конечно, спортсмены — не ангелы: не раз лыжники, легкоатлеты, биатлонисты, гимнастки попадались на «химической самодеятельности». Но с этим можно бороться, сложнее, когда тренеры и врачи сборных команд «кормят» своих подопечных, которые привыкли им доверять, бог знает чем в надежде «проскочить» через антидопинговые комиссии.

Потом, как правило, случается истерика на государственном уровне: раскрываются «антироссийские заговоры», что мешает в случае реальных «допинг-диверсий» конкурентов добиться адекватных мер. Допинговые войны — реальность, к которой мы, во-первых, не готовы, а во-вторых, успешно их ведем только сами с собой.

Действующие лица

Владимир Усачев, генеральный секретарь ВФЛА:
«Все фигуранты временно отстранены»

— Почему был отправлен в отставку главный тренер Валерий Куличенко, ведь ситуация еще до конца неясна и сказать, виноват ли он, пока нельзя?

— Со стороны Татьяны Лысенко, Екатерины Хороших и их тренера было подано заявление о том, что эти препараты им продавал Куличенко. Валерий Георгиевич в интервью СМИ сам подтвердил этот факт. Он не сказал, что «снабжал» препаратами именно этих спортсменов, но все же Куличенко это делал. Федерация должна была принять какие-то меры на период расследования. И все фигуранты этого дела были временно отстранены. Все решения по этому поводу были приняты на заседании президиума федерации и согласованы с президентом Федерального агентства по физкультуре и спорту Вячеславом Фетисовым.

— Но Антидопинговая комиссия не признала эти препараты запрещенными.

— Да, они не входят в список запрещенных ВАДА, но в Международной ассоциации легкоатлетических федераций нам сказали, что вещество, найденное у наших спортсменок, является запрещенным. И поэтому требуется серьезное научное обоснование.

— Очень странная ситуация: два разных заключения… Что вы намерены предпринять?

— Чтобы окончательно разобраться во всем этом, мы направили письмо в «Научный центр экспертизы средств медицинского применения» Росздравнадзора, ответ мы должны получить тринадцатого августа. Хочу сказать, что прежде всего наша задача — защищать спортсменов. Но если вещество будет признано допингом, соберем комиссию, и она решит дальнейшую судьбу участников этого дела.

Олег Дмитрусенко, председатель Антидопинговой комиссии Федерации легкой атлетики:
«Допинговый список заканчивается странно: «и др.»

— На какой стадии сейчас находится расследование?

— У нас пока есть только заключение Российской антидопинговой лаборатории, на днях ожидаем ответ из Росздравнадзора. Далее мы отправим эти документы в IAAF, пошлем запрос в Экспертную антидопинговую комиссию и будем ожидать результаты исследований этого вещества. В итоге поймем: можно ли продолжать борьбу за наших девочек или нет. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Что же это за вещество?

— Называется оно «6-альфа-Метил-Андроста-4-ен-3,20-дион». Этого вещества действительно нет в списке препаратов, запрещенных Всемирной антидопинговой ассоциацией. Я сам проверял. Но вот что странно: этот список заканчивается так: «и др.»…

— Как же узнать, что входит в это «и др.»?

— Это аналоги веществ. В данном случае, возможно, это вещество замедляет выработку женских гормонов, что способствует усилению скоростно-силовых качеств спортсмена. Является ли оно допингом — решать будет международная комиссия.

P.S. Мы дозвонились до тренера Куличенко. Он от комментариев воздержался. По весьма уважительной причине: Валерий Георгиевич перенес инфаркт и находился в больнице.

Вне игры

Николай Дурманов:
«Это мое последнее интервью. хватит, наговорились»

— Насколько я знаю, допинговый скандал в Федерации легкой атлетики не стал основной причиной вашего ухода?

— Конечно, нет. Если бы из-за каждого допингового скандала кто-то увольнялся, у нас бы просто не осталось людей….

— Говорят, что у вас, скажем так, были конфликты с главой Росспорта Вячеславом Фетисовым?

— Я ушел. Ни про какие конфликты говорить не хочу.

— Наши спортсмены с завидной регулярностью попадали в допинговые скандалы, в этом есть ваша вина?

— Вперед! Не забудьте также сделать выговор метеорологам за плохую погоду, врачам за участившиеся случаи цирроза печени, а спецслужбам за слабое противодействие писанию в наших лифтах. Перед нами глобальный феномен, во всем мире миллионы людей употребляют допинг, десятки тысяч людей борются с этим и очень часто безуспешно, заседают ООН, Интерпол и правительства… А тут все просто: что же вы, гражданин Дурманов, не обеспечили тишину, спокойствие и полную бездопинговую нирвану на вверенной территории?!

— Если вернуться к скандалу в Федерации легкой атлетики…

— Мы сейчас разбираемся: а был ли, собственно, допинг? Мое личное мнение: это не допинг. Сейчас к исследованиям подключены разнообразные специалисты, и если удастся доказать, что препарат не запрещен.… Тогда предоставим всем фигурантам этой громкой истории возможность посмотреть друг другу в глаза. Чтобы они разобрались, из-за чего возник весь этот сыр-бор. Если же обнаружат допинг, то тогда мы на два года потеряем двух замечательных спортсменок.

Если решающей инстанцией была Российская антидопинговая служба, то девушки уже бы выступали. Но в данном случае нам нужно обсудить происшедшее со своими коллегами (Международной федерацией легкой атлетики (IAAF) и Всемирным антидопинговым агентством (WADA). — А.К.). Если они согласятся с нашими доводами, значит, это не допинг. Этот диалог (а он уже идет) может тянуться довольно долго…

— Тренер Куличенко вынужден был пользоваться услугами своего ученика, давно эмигрировавшего в США. Это значит, что у нас не хватает спортивных врачей, физиологов и фармацевтов?

— Если он так сказал, значит, у него были на то веские основания. От более подробных комментариев воздержусь. Из общих соображений, правда, можно добавить: проблема легальной спортивной медицины — одна из ключевых в «антидопинге». Раз мы этот допинг «изгоняем», значит, его нужно чем-то заменять: разрешенным и эффективным. Над этой проблемой у нас в стране работают много людей, и ситуация стала улучшаться.

Хотя мы по-прежнему отстаем в отдельных компонентах. В индустрии спортивного питания есть признанные лидеры — США и Австралия. В вопросах биохимического обследования — Япония. Работать действительно есть над чем, было бы желание.

— То есть главные наши конкуренты в этой сфере: американцы, австралийцы и японцы?

— Еще и китайцы… В США индустрия спортивно-оздоровительного питания — гигантская отрасль промышленности, ее оборот составляет приблизительно 100 млрд долларов в год. У них есть чему поучиться. С другой стороны — парадокс. На эту индустрию работает колоссальное количество наших специалистов, которые уехали из России.

А вообще спорт — это как одна большая деревня: ни одно новшество не остается закрытым. Поэтому в обмене данными, подглядывании и шпионаже, в хорошем смысле, нет ничего плохого.

— Большинство руководителей наших команд консультируют зарубежные специалисты. Возможны с их стороны «провокации-диверсии»?

— Господь с Вами! Если мы везде будем видеть мировой антироссийский заговор, то далеко не уедем. А из общих соображений… На полках аптек и спортивных магазинов стоят десятки тысяч наименований «продуктов», и многие из них содержат запрещенные препараты. Теоретически каждый должен проходить антидопинговый контроль, а на деле — всего несколько процентов. Вот где минное поле, вот где без всяких диверсантов на собственной самонадеянности, легкомыслии и глупости «погибают» спортивные карьеры и амбиции.

— И все же о диверсиях…

— Конечно, существует так называемый допинговый терроризм, но практика показывает, что этот сценарий — последний из возможных. На моей памяти таких случаев было всего три за почти десять лет.

— И чем закончится этот «допинговый» скандал?

— Будет сложно. Здесь, в отличие от обычной судебной практики, не существует презумпции невиновности. И нам придется доказывать, что это не допинг.

— А не получается ли так, что в этой ситуации скандал раздувают сами борцы с допингом?

— Вы знаете, я сам работник такой службы и с удовольствием жил бы без скандалов. Говорить о том, что скандалы «производятся» антидопинговыми агентствами, чтобы оправдать собственную зарплату, — значит не понимать, какую опасность, какие масштабы принимает допинг.

Тема допинга касается всех. А наша работа иногда напоминает работу сторожа на кладбище: мимо проносят тела, а мы только фиксируем факт проноса. Очень обидно.

Это было мое последнее «допинго-антидопинговое» интервью — хватит, наговорились.