Российский прорыв в АПК. Ждем продолжения

Аграрный бум в России, о котором много говорят и пишут последние годы, был обеспечен многими факторами, как внешними, так и внутренними. Это инвестиции в АПК, как государственные, так и частные, поскольку сельскохозяйственная отрасль одна из самых быстро окупаемых среди других. Это создание экономических стимулов в виде субсидий по тем или иным приоритетным сегментам и реализация программы импортозамещения. Это, наконец, создание для отечественных сельхозпроизводителей благоприятной конкурентной среды для развития. Это стало возможным благодаря запрету на ввоз импортной сельхозпродукции со стороны ведущих сельскохозяйственных держав и регионов. Многие из экспертов и участников сельскохозяйственного рынка говорили, что если бы не было поводов для ввода контрсанкций или продуктового эмбарго на импорт продукции АПК, то их надо было придумать. 

Примерно за двадцать последних лет развитие отрасли способствовало замене в подавляющих объемах импортных продуктов питания на отечественное продовольствие. Ежегодные и среднегодовые урожаи зерна возросли на порядок, благодаря повышающемуся спросу со стороны внутреннего рынка, а именно перерабатывающей промышленности. В виде дополнительного эффекта всего этого подъема стал рост экспорта аграрного сырья и его продуктов. Но, несмотря на хорошие показатели в росте, не стоит переоценивать достижения АПК. Если вы стояли на коленях, а потом встали, это еще не говорит о росте, а только о том, что вы приняли более естественную позу. А чтобы действительно вырасти, нужно преодолеть еще кое-какие ступеньки впереди.  

Как Россия за 20 лет сама себя накормила? Об этом спецпроект «Ведомостей» и «Эксперт РА» — «КазахЗерно.kz» публикует его с некоторыми сокращениями.

 «Казалось, что проблемы в сельском хозяйстве будут существовать чуть ли не вечно. Мы знаем как обижались наши сельхозпроизводители, когда о сельском хозяйстве говорили как о черной дыре, куда, сколько денег ни давай, все равно результата никакого нет», – вспоминал президент России Владимир Путин в 2016 г. Шанс у сельского хозяйства появился после дефолта 1998 г.: импортное продовольствие подорожало в несколько раз, и отечественные продукты стали конкурентоспособны.

Главным лоббистом отрасли стал Алексей Гордеев, министр сельского хозяйства с августа 1999 г. по февраль 2009 г.: он предложил основные меры поддержки аграриев. Сегодня он зампред правительства, курирует сельское хозяйство. Настоящая поддержка началась в 2006 г., когда был объявлен национальный проект «Развитие агропромышленного комплекса»: инвесторы стали получать субсидированные кредиты на восемь лет. Спустя два года национальный проект стал государственной программой, она действует и по сей день, по ней выделено уже более 2,3 трлн. руб.

В 2000 г. для стимулирования собственного производства сахарной свеклы Россия ввела тарифные квоты на сахар-сырец из Латинской Америки: тогда только около трети сахара вырабатывалось из российской сахарной свеклы.

Производство сахара из зарубежного сырца свелось к нулю в сезоне 2017/18 г., по данным ИКАР. Сейчас ведущие производители сахара выстроили вертикальные холдинги, у них свои поля, напоминает ведущий эксперт ИКАРа Евгений Иванов, доля собственного сырья – от 60 до 100%. Производство сахара в сезоне 2017/18 г. достигло рекордных 6,6 млн т, в текущем сезоне, прогнозирует ИКАР, рекорд может быть обновлен. Но перепроизводство привело к резкому падению цен: если в июле 2016 г. сахар в опте стоил более 47 руб./кг, то в октябре 2019 г. – менее 22 руб./кг. Это критически снизило рентабельность производителей, говорит Иванов.

В 2003 г. тарифные квоты были распространены и на мясо, и в отрасль пошли крупные инвесторы. В 2004 г. «Русагро» Вадима Мошковича построило свинокомплексы в Белгородской и Тамбовской областях, а с 2016 г. строит фермы в Приморье. Сейчас у холдинга 5,3% рынка. «Мираторг» братьев Александра и Виктора Линников, крупнейший импортер мяса, купил в те же годы 40% в двух белгородских свинокомплексах у французской BelgoFrance и начал строить фермы сам. «Мираторг» – лидер в производстве свинины, 10% рынка.

В 2010 г. правительство утвердило 10-летнюю Доктрину продовольственной безопасности, установившую долю собственной продукции (зерна, растительного масла, рыбы, молочной и мясной продукции, картофеля, соли) в потреблении. В 2018 г. показатели доктрины достигнуты по зерну, маслу и мясу.

Мясной отраслью заинтересовались даже непрофильные инвесторы. К примеру, партнеры Романа Абрамовича по «Сибнефти» создали ГК «Продо», ныне одного из лидеров рынка. За 15 лет в мясную отрасль было вложено более 1 трлн руб., к 2014 г. только 10% потребляемого мяса птицы было импортным, а свинины, говядины, молочной продукции – около четверти.

В августе 2014 г. Россия ввела в ответ на западные санкции эмбарго на продовольствие (овощи, фрукты, мясную, молочную продукцию) из США, Евросоюза, Австралии, Норвегии, через год добавились Албания, Черногория, Исландия, Лихтенштейн и Украина.

Эмбарго подавалось не только как мера воздействия на противников, но и как шанс для российских производителей занять освободившуюся нишу.

Этим воспользовались многие производители, и особенно свиноводы: под запрет попала продукция из трех основных поставщиков свинины – ЕС, США и Канады, считает аналитик «ВТБ капитала» Николай Ковалев, и на начало 2019 г. доля импортной свинины сократилась до 2%. А импорт птицы и говядины за годы эмбарго сократился вдвое, по данным Росстата. Но на них эмбарго не оказало такого влияния, как на свинину, считает Ковалев, – производство птицы выросло на треть за счет того, что потребители переходили на курицу с более дорогих видов мяса, прежде всего с говядины. А производство говядины практически не изменилось – из-за сроков окупаемости, превышающих 10 лет, указывает он.

Основная причина роста производства – не изоляция рынка, а субсидирование ставок кредита, считает главный аналитик группы «Черкизово» Андрей Дальнов, эмбарго не затронуло поставки мяса из латиноамериканских стран, ведущих мировых экспортеров. С ним согласна партнер практики АПК «НЭО центра» Инна Гольфанд: без такой господдержки производство росло бы куда медленнее и насыщенность основных рынков собственной продукцией была бы не 90–100%, а 50–60%. Еще девальвация рубля в 2014 г. оказала большое влияние на рынок, сделав импортные продукты менее доступными, уверен Дальнов.

По мнению Гольфанд, значительный эффект от эмбарго получили производители тепличных овощей и молочной продукции. Государство начало компенсировать капитальные затраты на теплицы – на это было выделено более 12 млрд руб. в 2015–2018 гг. – и инвесторы вложили около 200 млрд руб. почти в 1000 га новых теплиц, по данным Национального союза производителей плодов и овощей.

С начала эмбарго крупные тепличные хозяйства возникли у «Эко-культуры» Александра Рудакова и Андрея Петренко, «Технологий тепличного роста» Сергея Рукина и др.; производство тепличных овощей выросло на 80% и достигло 1,1 млн т. Российский рынок практически полностью насыщен огурцами, остается небольшой дефицит томатов в зимний период, резюмирует Гольфанд.

Эмбарго помогло и развитию молочной переработки, особенно сыру и сырным продуктам – с тех пор оно растет на 13,5% в год, говорит Гольфанд.

По данным Союзмолока, за пять лет производство сыров и сырных продуктов выросло более чем в 1,5 раза, сухого молока и сливок – более чем на четверть, сливочного масла – на 15%.

Крупнейший в России производитель молока – «Эконива» Штефана Дюрра – к 2025–2030 гг. намерен перерабатывать все свое молоко. «Русагро» решило освоить молочное направление: взяло под контроль два молочных комбината в Поволжье, расширит производство и намерено войти в топ-3 производителей сыра. В 2018 г. импорт молочной продукции был рекордно низким за 15 лет – 5,7 млн т, по данным Союзмолока, в 2019 г. будет около 6 млн т.

Майский указ президента Путина требует к 2024 г. увеличить сельскохозяйственный экспорт в 2,2 раза по сравнению с 2017 г. – до $45 млрд. Для этого бюджет дополнительно выделит 406,8 млрд руб. на национальный проект «Экспорт продукции АПК».

Дополнительные субсидии даются на производство продукции с высокой добавленной стоимостью, востребованной на внешних рынках, говорит представитель Минсельхоза. Национальный проект в дополнение к госпрограмме позволит производителям получать короткие кредиты на закупку сырья, инвестиционные кредиты на строительство, реконструкцию и модернизацию мощностей по переработке и хранению рыбы, портовой инфраструктуры, переработке маслосемян, дикоросов и др., уточняет он.

С 2020 г. будут компенсироваться затраты на сертификацию сельхозпродукции на внешних рынках, могут появиться субсидии и на увеличение производства экспортно-ориентированных масличных культур – сои и рапса.

Господдержка смещается в отстающие направления – молочная продукция, овощи и фрукты, говядина, говорит аналитик «Эксперт РА» Михаил Ткач, в числе приоритетов будет развитие собственной селекции, семеноводства и племенного животноводства. А для поддержания секторов-рекордсменов государству придется помогать экспорту через субсидирование логистики, стимулировать расширение перевалочных мощностей, создание новой инфраструктуры и устранение торговых барьеров, говорит Ткач, и большее внимание будет уделяться биобезопасности.

Продвигать российскую продукцию будет сеть атташе Минсельхоза в 50 странах, указ об этом Путин подписал 14 октября.

Активнее осваивать зарубежные рынки мешают торговые барьеры: Китай и страны Юго-Восточной Азии для многих продуктов закрыты, констатирует Гольфанд. В ноябре 2018 г. Россия подписала соглашение с Китаем о взаимном открытии рынков мороженого мяса птицы и молочной продукции. По оценке Дальнова, в 2019 г. Китай станет основным экспортным рынком для российской курятины, экспорт может достичь 50 000 т, а в 2020 г. – превысить 100 000 т.

Самой востребованной молочной продукцией в Китае оказалось мороженое – до 10% импорта, говорит гендиректор Союзмолока Артем Белов: не самый традиционный для страны продукт, в деньгах поставки невелики. Традиционную молочную продукцию – питьевое молоко и йогурты – поставляют «Эконива» и «Комос». Всего на конец 2019 г. поставки молочной продукции составят до $10 млн. Если в перечень для поставок будут включены сухая молочная сыворотка и сухое молоко, то можно рассчитывать на кратное увеличение экспорта в эту страну, считает он. Потребление молочной продукции в России уже несколько лет падает, а в мире – растет, развитие экспорта необходимо, чтоб обеспечить дополнительные рынки сбыта. Экспорт молочной продукции может увеличиться с $300 млн в 2018 г. до $800 млн в 2024 г., считает Белов, а собственные потребности Россия обеспечит через 5–7 лет.

Барьеры на пути экспорта мяса все же снимаются – в 2019 г. Россия получила возможность поставок в новые страны: свинины, говядины и птицы – в Венесуэлу, говядины – в Бразилию, мяса кролика – в Южную Корею, живых цыплят – в ОАЭ и т. д., приводит данные Минсельхоз: всего поставки говядины выросли более чем на треть и достигли 3900 т, а свинины – на 28% и составили 26 900 т.

Рост экспорта идет быстро, говорит руководитель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин, если удастся открыть ключевые рынки – Китая, Южной Кореи, Японии, Филиппин, – то к 2024 г. экспорт мясной продукции может вырасти как минимум втрое – до $1,5 млрд. Если же нет, экспорт будет расти примерно на 20% в год за счет увеличения поставок на традиционные рынки – в страны СНГ, Ближнего Востока, Африки, некоторые страны Юго-Восточной Азии.

Проще налаживать поставки растительной продукции и продукции низкой степени переработки – зерновых, масличных, рыбы, растительных масел, некоторых видов шротов, говорит гендиректор ИКАРа Дмитрий Рылько: эта продукция востребована, для нее есть устоявшиеся рынки сбыта, высокое и конкурентоспособное производство. В этом году Россия увеличила число российских регионов для поставок пшеницы в Китай, получила возможность экспортировать туда и cоевые бобы, шроты, жмыхи, свекловичный жом и ячмень. В августе 2019 г. Саудовская Аравия снизила требования к импортируемой пшенице, что позволит России наладить поставки на этот большой рынок – страна покупает 3–4 млн т в год. Получается, Россия экспортирует относительно дешевые товары, а импортирует относительно дорогие: в 2018 г. 1 т импортируемой продукции стоила в среднем около $1350, 1 т экспортируемой – $370, приводит данные Рылько.

По расчетам Минсельхоза, основным экспортным товаром к 2024 г. останется зерно – поставки вырастут в 1,5 раза и займут около 25% агроэкспорта. Поставки масложировой продукции должны утроиться и занять 19%. Основными покупателями должны стать Китай, страны Африки, Персидского залива, Индия, Южная Корея и т. д.

Россия может экспортировать даже больше зерна, чем предполагает Минсельхоз, – увеличить поставки в 2 раза и больше, считает Андрей Сизов из «Совэкона», – если государство не будет мешать бизнесу, ограничивая и контролируя экспорт, откажется от экспортной пошлины, у которой хоть и нулевая ставка, но при желании ее можно быстро повысить, откажется от обязательной выдачи фитосанитарных сертификатов, они замедляют и осложняют отправку продукции. После Саудовской Аравии следующей страной должен стать Алжир, считает Сизов, – это один из крупнейших в мире импортеров пшеницы, закупающий порядка 7 млн. т в год.

Росту экспорта может помочь и везение: если вырастут мировые цены, экспорт резко возрастет, ведь целевые показатели установлены в долларах, считает он. Планы Минсельхоза развивать экспорт отдельных видов продукции (зерно, мясо, масло) не отражают реальных возможностей этих рынков, а отражают скорее лоббистский потенциал отраслей: имея плановые показатели, они могут требовать больше льгот и поддержки, заключает эксперт.

Чиновники неоднократно говорили, что необходимо прежде всего развивать экспорт продукции глубокой переработки – конфет, мороженого и даже водки. Всего экспорт пищевой и переработанной продукции с высокой добавленной стоимостью к 2024 г. должен вырасти с $3,4 млрд до $8,6 млрд, но ее доля в деньгах не превысит 20%. Для активных поставок более дорогой переработанной продукции пока недостаточно компетенций и налаженных связей с оптовиками и розничными сетями в странах-импортерах. Все же процесс освоения рынков с брендированной потребительской продукцией довольно сложный и требует больших временных и финансовых затрат, объясняет Рылько.