Россия, семью продлевать будете?

Семья – общественный институт, который воспроизводит Человека в самом широком смысле этого слова. Нам сейчас кажется естественным, что любое обсуждение проблем семьи идет в увязке только с проблемами материнства, и никак не с проблемами отцовства или тем более – с вопросами политики или экономики. Традиционно на государственном уровне учреждается что-то вроде комитета по делам матерей-одиночек, и этому комитету поручают думать о семье вообще. А семья у нас – это женщина с одним ребенком в качестве поощряемого обществом хобби. Как дополнительная опция может прилагаться отец, долженствующий помогать этому женскому хобби материально и морально, раз уж он имел глупость его инициировать.

Вопросы, как нам строить демократию – кажутся далекими от семейных проблем и поручаются совсем другим ведомствам. Но все важные современные политические и экономические явления возникли в свое время исключительно для решения проблем семьи. В экономические отношения человек вступал от лица семьи с целью приумножить её собственность. Военное дело и политика возникли из конкуренции правящих семей за богатства и территории для своих хозяйств. Нравственность и мораль, понятия стыда и совести возникли как средство укрепления семьи через внешнее давление общества, в норме пресекающие сексуальность всюду, кроме семьи.

Соединительным элементом между семьей и всеми надстройками над ней служил глава семейства, владелец домохозяйства и воин в одном лице, как правило – мужчина, биологически предназначенный для выстраивания отношений своей семьи с внешним миром. В Древнем Риме гораздо чаще можно было услышать выражение "отец семейства" (Pater familias) в связи с вопросами политики, экономики и войны, чем современное "семья и материнство" в связи с государственными пособиями на бедность. Причём, если умерший муж оставлял вдову с детьми, ее главой в патриархальной (!) культуре признавалась женщина, если у нее был реальный шанс справиться собой.

То, что греки назвали демократией, не было властью свободных личностей. "Демос" греков и римлян состоял не из личностей, а из семей, и их демократия была на самом деле не прямой, а представительской демократией, в которой отцы во всех демократических процедурах представляли свои семьи. Хотя семейный ценз для обретения мужчиной гражданских прав не всегда был выражен явно, ограничения по возрасту и по воинской обязанности делали античную демократию именно собранием глав семей. Более того, в Риме только положение отца семейства давало мужчине право владеть собственностью.

Бессемейный одиночка любого пола в древних обществах был ограничен в правах, он рассматривался как подчиненное лицо в составе семьи, к которой он был приписан, и был либо ребенком, либо рабом или слугой. Однако рабы не были, разумеется, членами той настоящей семьи, которая воспроизводит человека, просто понятие семьи было расширено древними римлянами для удобства формирования своего римского права. Семейная основа также отчетливо прослеживается в почти современном казачьем самоуправление в России (!).

Структура общества в историческом прошлом вырастала из семьи и служила семье, непрерывным внешним давлением укрепляя ее и побуждая людей вступать в брак и растить детей, поскольку от этого зависел их личный политический статус. Всякий мужчина хотел стать отцом, а всякая женщина – матерью семейства. Это были не просто факты их взаимоотношений, а высшие чины семейного измерения общественной иерархии, которые определяли многие политические и экономические права человека. Сейчас только казаки сохранили (если правильно вспомнили) обычай участия в круге исключительно казаков-домохозяев, то есть глав семей. Ведь неженатый сын не заводил собственного дома, а жил в доме родителей.

Сращивание семьи, политики и экономики имело место вплоть до эпохи промышленных революций. Последовавшие якобы либеральные реформы рикошетом уничтожили связь семьи с обществом через мужчину, превратив семью просто в хобби чадолюбивой женщины. Либерализация подразумевала эмансипацию как свою составную часть. Латинское слово "emancipatio" ("выпускание из рук") означает освобождение рабов государственным декретом.

Появление в Европе фабрик с их разделением труда первым делом привело к спросу на дешевую рабочую силу, не обязательно мощную физически. Ее можно было вырвать только из крестьянской семьи, в которой каждый человек был необходим на своем месте. Тогда, в эпоху первых урбанизаций в Англии, целенаправленно разоряющих крестьян, впервые и возникла гениальная идея эмансипации теперь уже женщин и детей из-под гнета злых тиранов – глав семейств. Возникла ложная доктрина, согласно которой женщина и дети находятся в рабстве у мужчины. Причем если в отношении детей эта аналогия еще имела какие-то исторические обоснования (римский отец имел право продать своего ребенка в рабство), то в отношении жён никакой аналогии с рабами никогда не существовало. Аристотель считал, что отец семейства осуществляет республиканское правление над женой и монархическое – над детьми.

В настоящее время эта ложная доктрина является основной частью идеологии феминизма. Десятки тысяч лет никому и в голову не приходило, что мужчина в семье занят угнетением домочадцев – тяжесть его надрывного физического труда и горечь его судьбы на поле битвы совершенно уравновешивали и узаконивали его право принимать решения от имени семьи. Да и само это право мужа принимать решения служило защитой для жены и детей, на которых в меньшей степени падала кара за ошибочное политическое решение главы семьи. Убийство женщины в патриархальном обществе было особо отвратительным преступлением и приравнивалось к убийству ребенка, такие действия не оправдывала и война. Даже когда в жестоких войнах кочевников мужчины побежденного племени поголовно уничтожались, их женщины и маленькие дети просто становились женами и детьми победителей.

Если в глубине тысячелетий в каком-то племени и складывалась практика угнетения женщин и детей мужчинами, схожего с угнетением рабов, такое племя очень быстро погибало в конкуренции с соседями, уступая им в численности и здоровье новых поколений.

Точно так же быстро вымирали племена, в которых женщины по какой-либо причине отказывались от своей функции рожать и растить детей. А отказ этот непременно случался. как только в племени возникала зараза матриархата.

Итак, фабрики промышленной революции не должны были стоять пустыми – и прибыль с них обеспечил соблазн заработать СВОЮ скромную копейку ЛЮБОМУ. На рубеже XVIII и XIX веков в Англии появились соблазнительные призывы к женщинам и детям приходить на фабрики и получать свой, независимый источник дохода, который уравняет их в правах с мужчинами. Именно тогда был нанесен смертельный удар по европейской семье, который через десятки лет выразился в феминистических движениях, а через двести лет привел к нынешней почти неизбежной гибели западной цивилизации из-за нехватки детей.

Целенаправленная игра промышленников с понятием свободы была схожа с идеей о праве частей вашего тела на независимое самоопределение, осуществляемого с любезной помощью мясника. Логическая ошибка последователей либерализма в семье заключается в том, что вместо тонкой настройки равенства женщины и мужчины в семье (что бывает нужным) они декретом принудили мужчин "выпустить их из рук" свою семью, сделав и её, и его лёгкой добычей моделируемых властью обстоятельств.

Эмансипация детей и женщин не была объявлена правительством, но была реализована силами, находящимися вне семьи, вторгающимися в семью и навязывающими семье чуждые ей интересы. Если считать развод аналогом римского индивидуального освобождения раба ("manumittere"), то получается, что эмансипация женщин была не чем иным, как массовым разводом под давлением общества. Результатом эмансипации женщин и детей стал первый массовый семейный кризис, превративший народ в размолотую бесструктурную массу индивидуумов, самих по себе бессмысленных (ибо смысл их кончается с окончанием их жизни) и не способных к продолжению рода человеческого. Огромных усилий стоила в Англии контрэмансипация детей через запреты на детский труд.

В России разгром семьи, достигнутый в результате войны холостого пролетариата против крестьян, привел к утрате людьми элементарного здравого смысла, к ликвидации простейших понятий о том, что такое хорошо и что такое плохо. Из бесформенной массы индивидуумов сложился тоталитарный режим, в котором черты авторитарной империи многократно усугублялись невиданной в истории эмансипацией всех от семьи, унизившей семью до "личного, которое должно быть подчинено общественному". Во многих советских фильмах (про казачество) шельмуется мужчина – глава семьи и пропагандируется «независимость» членов семьи друг от друга.

Доктрина "либеральной демократии" также враждебна семье, как и лозунги пламенной революционерки Коллонтай, считавшей свободное совокупление комсомолок и комсомольцев таким же простым делом, как употребление стакана воды. Русская революция намного опередила искания западных сценаристов, которые в поисках свободы личности изнасиловали эту личность всеми мыслимыми способами. А каков комсомольский образ эмансипированной революционерки с маузером? Сейчас в массовом подсознании Запада, отражаемом голливудскими блокбастерами, носятся точно такие же отвязные женщины с окровавленными мечами и автоматами, и тоже обтянутые в кожу, только более изящно скроенную и не обязательно черную.

В результате семья в целом становится, как говорят специалисты, матрифокальной, то есть состоящей из женщины и ребенка при отсутствующем отце. Говорят, где-то в джунглях есть отсталые племена с матрифокальной семьей, у которых рождаемость обеспечивается только полным незнанием связи между сексом и детьми. Ничего похожего на Рим в ближайшую тысячу лет этим племенам явно не построить. Опыт показывает, что политические права женщин никак не связаны со свободой общества в целом. Мы знаем, насколько был "свободен" советский народ, предоставивший женщинам «равноправие» с мужчинами в 1918 году, и мы знаем, насколько свободна Швейцария, предоставившая женщинам право голоса на федеральном уровне только в 1971.

Что же делать? Как сохранить семьи и вылезти из демографической ямы? Во-первых, надо признать, что эмансипация – это негодный способ достижения равенства в семье, поскольку напоминает разборки между жителями стеклянного дома с помощью камней. Институт семьи должеен быть реконструирован любой ценой, другого пути нет. И, ввиду угрозы гибели страны, нужно реализовать меры общественного воздействия в пользу семьи не менее мощные, чем те, что действовали в Древнем Риме или в казачьей общине – с поправкой на эпоху и на фактически достигнутое равноправие полов. Надо исходить из того, что на каждую пару ныне живущих мужчины и женщины нужно более двух детей для простого воспроизводства населения. Эмансипированные женщины должны попасть под жесткий прессинг, моральный и материальный. Все карьерные дороги должны быть открыты только тем мужчинам и женщинам, у которых уже есть двое детей (можно начать с госсектора). Бездетная и однодетная семья еще не доказала свою полную состоятельность, и ее члены должны быть признаны слишком молодыми и безответственными, чтобы им можно было доверить высшую руководящую работу.

Кто-то скажет, что от такой системы люди начнут эмигрировать. Но разве не проще бегства создать нормальную семью и вырастить двух детей, в которых, по большому счету, и заключается счастье человеческое? Тот, кто по личным убеждениям твердо решил остаться бездетным и не хочет за это платить – пусть едет. Этих несчастных – заведомое меньшинство, и они все равно исключают себя из генетического разнообразия нашего народа. Разумеется, конкретные рецепты могут быть другими, важно осознание абсолютного приоритета задачи перед любыми другими проблемами страны. Отступать некуда, позади – семья. Всякий чиновник, сказавший о нехватке средств на реконструкцию института семьи, должен быть немедленно уволен, чтобы сэкономить его зарплату.

Хотите национальную идею? Вот она – Россия должна мобилизовать все свои ресурсы, мужество и духовность, чтобы спасти Любовь и Семью от гибели, а феминизированную Европу – от вымирания.