Почему я больше не люблю Москву

Я когда-то любил этот город. Он как-то по-особому пах, шумел, и замолкал он как-то по-своему. Я любил его кривые улицы, кляксы площадей, его суету и величественность. Мне нравилось бродить по его бульварам, смотреть на хлопотливых голубей, старушек, мирно сидящих на скамейках, дедушек, играющих в шахматы, детишек, весело щебечущих. Я помню, как в московских дворах играли в городки, как пахла московская сирень, я помню жасминовую аллею между Большими и Малыми Каменщиками, я пьянел без всякого вина от этого дурмана.

Я любил Чистые пруды, подолгу смотрел на лебедей, величественно плавающих по глади воды, я подходил к памятнику Грибоедова, вглядывался в него, пытаясь, быть может, что-то понять, разгадать.

Я любил центр Москвы. Я знал его. У меня была своя Москва. Свои пути. Иногда я водил по ним своих лучших друзей и лучших подруг. Места, которые я им показывал, были мне очень дороги. Я с трепетом и осторожностью приводил их к памятнику Гоголя, спрятанному во дворе дома, где он жил перед смертью и умер. Мы шли по бульвару, подходили к Никитским воротам, поворачивали направо, на улицу Герцена, сворачивали налево - в Вознесенский переулок, я подводил их к старинной англиканской церкви, потом мы шли к православному храму 17-ого века, где, как рассказывал мне один батюшка, в юности бывал Петр Первый. Мы шли к дому, где жил Мандельштам, выходили на Горького…

Всего не рассказать. Мне нравилась Москва, я шел мимо домов, где бывал Пушкин, где жил Бунин, где гостил мальчиком Набоков. Я шел по переулкам, по которым ходили Есенин, Маяковский, Высоцкий. Я пил этот воздух. Я чувствовал, как он настоян жизнью и страстями этих людей. Я слышал их шаги, голоса, смех. Я наполнялся этим. Я приподнимался. Я рос.

Куда все это ушло?!

Теперь я не люблю этого города.

Мне неприятны кремлевские башни, их дурной пафос, зубцы кремлевской стены мне напоминают огромную пилу; я ненавижу мавзолей, его темные кубы вызывают во мне отвращение. Мне не нравится перекрашенный храм Василия Блаженного, выглядящий как раскрашенная картонная бутафория. Мне претят нынешний вид Манежной площади со стеклянной шишкой от подземного универсама, и вновь выстроенная гостиница Москва, дурное подобие прежней - не по мне. Мне даже не нравится новый вид Интуриста, тот уж был до чего отвратителен, но и этот - какая-то штамповка.

Я теперь почти не гуляю по центру, только по необходимости. Сколько дурновкусия, чего-то совсем немосковского, чужеродного приходится видеть.

Все любят московские высотки, и мне они когда-то нравились, а теперь нет. Я не люблю весь этот сталинский стиль, будь то ампир, классицизм или еще какое-нибудь рококо. Подавляющее человека начало - вот примат сталинской архитектуры. Гигантизм, циклопичность, варварское распоряжение пространством подавляют меня, лишают воздуха.

Я не люблю московское метро. Все эти овчарки на службе НКВД, девушки с веслами, солдаты с ружьями на станции метро Площадь революции, от вида которой умиляются иностранцы, вызывают у меня рвотные позывы. Пришпиленная к стене голова Ленина (площадь Ильича), революционные панно на переходах Комсомольской, огромное дерево республик, растущее из Кремля (Боровицкая), заставляют меня горбиться, морщиться и чуть ли не бежать от этих страшных образов. А что сделали на Курской кольцевой? Сталина вернули. Если бы не огромные московские расстояния, в жизни бы не ездил в метро. Но на земле не веселее. Проезжаешь по Садовому - вот он стоит, огромный, страшный вождь мирового пролетариата. Хватит ли сил и понимания когда-нибудь у какого-нибудь нашего правителя скинуть памятник Ленина с пьедестала, а его мумию вытащить из склепа?!

Что же произошло с этим городом или со мной? Может, я так изменился? Не без этого. Я теперь не умиляюсь, как прежде, от Патриарших прудов, арбатских переулков и замоскворецких дворов. Все куда-то ушло. Вернется ли?

Знаете, я сейчас понял, почему мне так не нравится Кремль и его вид под любым ракурсом. Все очень просто.

Мне не нравится нынешняя власть. Мне не нравится история нашей страны, самые страшные события которой были инспирированы из-за кремлевской стены. Вся моя горечь, боль, тяжелые думы, все мое несогласие, разочарование и гнев, все то плохое и тяжелое, что вызывается во мне размышлениями о нашей судьбе, российской государственности, ментальности, прошлом, настоящем и будущем, все это концентрируется в моем сознание в виде Спасской башни, грязно-красной кремлевской стены с зубцами, мавзолея и прочего. И все это вызывает во мне устойчивую идиосинкразию.

Я разлюбил этот город.