Ложь народовластия. Часть 1. "Золотой век" афинской демократии

Это витает в воздухе. Это слышно в рассуждениях политиков и таксистов, социологов и домохозяек. Это даже не мысль, а предчувствие мысли. Потому что мысль эта кажется настолько невероятной, что многие, нащупав ее очертания и испугавшись очевидного, прячутся за банальности. Никто не решается не то что попытаться дать ответы на возникающие вопросы, но и задать их. Вопросы эти могли бы звучать примерно так. Почему за двадцать лет демократии мы так и не научились избирать приличных правителей? Почему все против коррупции, но она есть, и еще как есть? Почему интернет не способствует росту гражданской активности, а подавляет ее? Почему церковь при таком количестве верующих так и не стала духовным стержнем общества? Куда делись независимые СМИ? Где наше гражданское общество? И так далее. Вопрос, вытекающий из предыдущих: неужели мы, граждане Украины, поголовно настолько глупы? И, наконец, главный вопрос, который мало кто решается задать самому себе, та самая мысль, которая витает в обществе, до сих пор внятно не оформленная: может быть, дело не в нас - может быть, дело в Системе?

Этой публикацией автор начинает цикл статей, отчасти посвященных критике либерализма*, демократии** и всего того комплекса пришедших к нам с Запада представлений, из которых мы более 20 лет пытаемся соорудить что-то путное. Те, кто интересуются проблемой, сочтут подобные измышления вторичными, и отчасти будут правы. На этой ниве выступало слишком много людей, чей интеллект и значение не сопоставимы с авторскими, - от Платона и Аристотеля до Генона и Дугина. Тем не менее, автор все же взял на себя смелость изложить собственные соображения. Причин две. Первая – украинский либерализм по причине своей молодости не успел обрасти украшательствами, скрывающими суть происходящего. Запад ловко научился маскировать очевидное, мы же сейчас представляем собой либерализм без прикрас, поэтому является идеальным примером для изучения, как тщательно очищенный от грязи артефакт. Изучением этого артефакта до сих пор толком никто не занимался, что кажется автору несколько несправедливым и даже обидным.

И второе. Из числа наших современников новые традиционалисты*** являются, пожалуй, самыми последовательными критиками либерализма. Но, увы, даже они при ответе на вопрос, а что взамен, уносятся в плоскость духовную, не предлагая по сути никаких практических решений. Данный цикл статей, конечно, не дает готовых, стопроцентных рецептов, но, по крайней мере, автор попытался определить пути для исправления конкретных несуразностей и решения конкретных задач. Вы не найдете здесь рецептов вроде "усилить духовность" или "выбрать евразийский вектор". Автор, будучи человеком исключительно прагматичным, постарался очертить новую систему общественного устройства, низведя важные, но общие задачи до уровня конкретных мер.

И последнее. Многие выводы и суждения могут показаться слишком смелыми и даже шокирующими, однако автор призывает читателя, во-первых, не спешить с отрицанием, а во-вторых, попробовать опровергнуть изложенное на нашем форуме и в социальных сетях. В конце концов, такой спор давно назрел, и его пора начинать.

Может быть, неправильно посвящать отдельную статью историческому экскурсу. Тем более, автор анонсировал исключительно прагматичный подход к оценке общественного устройства, что предполагает нацеленность на современность и будущее. Однако, во-первых, афинская демократия во всех учебниках политологии позиционируется как предтеча демократии современной, а потому совсем обойти ее вниманием – нельзя. А во-вторых, и это более важно, первая в истории развитая демократия сразу же проявила проблемы т.н. "демократии" в ее современном виде. Причем проявила настолько ярко, что не будь даже современного демократического опыта "народовластия" и сохранись демократия только в древне-афинском варианте, можно было бы констатировать: народовластие – это недостижимая утопия.

Современному человеку при словах "афинская демократия" рисуется примерно такая картина. Одетые в белое греки, собравшись на залитой солнечным светом площади, дискутируют о проблемах государственного управления, рождая в спорах истину, двигающую Аттику (юго-восточная область Средней Греции со столицей в Афинах) вперед к сияющим вершинам эффективного хозяйствования и мудрого государственного устройства. Каждый голос учтен, каждое мнение представлено. Народ правит!

На самом деле это полная чушь. Никакого народовластия или демократии в Афинах никогда не было. Исследователи, ссылающиеся на афинскую демократию "золотого века" (примерно с 500 по 321 г. до н. э.) упоминают нехотя и вскользь один факт, хотя именно он разрушает миф о демократии в Древней Греции. Факт этот заключается в том, что голосовать, избирать и быть избранным в Аттике имели право далеко не все, а только граждане. Во-первых, это были исключительно мужчины (некоторые женщины тоже считались гражданами, однако никаких гражданских прав не имели). Во-вторых, у граждан и мать, и отец должны были быть гражданами. (За соблюдением «чистоты гражданства» даже следили специальные комиссии. Чем не предтеча расизма?) Наделение гражданством "гражданских полукровок" или, тем более, людей иностранного происхождения было случаем исключительным. Естественно, гражданами не могли быть рабы, которых у греков было немало. В конечном итоге из всего населения Аттики в 250-300 тысяч человек гражданами являлись лишь 30-40 тысяч. Можно ли считать подобную систему "народовластием"? Вряд ли. Тем более, и граждане испытывали трудности с реализацией своих прав.

Вы себе представляете толпу в 30 тысяч человек? Как будет выглядеть обсуждение какого-либо вопроса, а тем более – подсчет голосов? Но столько людей никогда и не собирались. И вовсе не потому, что граждан кто-то ограничивал. Напротив – афинская демократия всячески поощряла гражданскую активность. Только вот проявлять эту активность могли немногие. Крестьяне, рыбаки и ремесленники предпочитали заниматься своими текущими делами – ловить рыбу, пасти скот и лепить горшки, а не тащиться раз в 10 дней на пыльную площадь для обсуждения вопросов, зачастую к их жизни отношения не имеющих. Тем более, тащиться иногда надо было издалека.

Так что свои гражданские права на деле могли реализовать от силы 3-4 тысячи человек из 300 тысяч. То есть каждый сотый гражданин. Да и этот гражданин был весьма специфичен. Что это были за люди? Конечно, те, кто мог себе позволить целый день толкаться на площади, т.е. публика, прежде всего, богатая, имевшая возможность перепоручить заботу о своем хлебе насущном рабам (кстати, некоторые исследователи полагают, что именно рабство было основой афинской демократии). Соответственно, и выдвигать себя на выборные государственные должности могли только граждане активные, примелькавшиеся на Народном собрании. И со временем греки обнаружили, что ключевые должности занимают представители богатых и знатных родов. Кухарок среди чиновников не наблюдалось.

Афинские правители пытались как-то решить эту проблему. Во-первых, для исключения коррупции время пребывания чиновника в должности ограничили годом. Правда, это привело скорее к ротации кадров среди одного и того же класса, чем к появлению каких-то "социальных лифтов". А во-вторых, была предпринята попытка материально компенсировать гражданам участие в народных собраниях. Для этого участникам выплачивалась сумма, примерно равная дневной выручке среднего ремесленника. Но и это не особо стимулировало простой люд к гражданской активности. Кто-то зарабатывал больше, кто-то считал труд на благо семьи для себя более органичным, чем участие в собрании, кто-то справедливо полагал, что коль скоро обсуждаемые на собрании вопросы его лично не касаются, то и делать там нечего.

Кроме материального поощрения тех, кто избирает, греки платили и тем, кого избирают. Оплата выборных должностей стала делом популярным, и среди греков появился класс чиновников.

Эти люди хоть и прыгали с должности на должность, но сама общность "слуг народа" стала довольно устойчивой.

Сократ считал, что "подачки демосу", т.е. оплата выборных должностей, этот самый демос развратили: слишком многие граждане предпочитали госслужбу созидательному труду, перепоручив последний рабам и метекам (иностранцам и отпущенным на волю рабам). Конечно, в самом появлении класса профессиональных чиновников не было бы ничего плохого, если бы афиняне, панически боявшиеся всякой узурпации, не устраивали чиновникам ротации, что отчасти исключало коррупцию, однако никак не способствовало профессионализму чиновничьей братии.

Конец афинской демократии наступил в кризисный для каждого государства момент – во время войны. Аттика проиграла Пелопонесскую войну, причем проиграла Спарте, государственный строй которой принято считать "олигархическим". Так что эта война, можно сказать, была противостоянием двух систем, причем демократия это противостояние позорно провалила.

Всякая война – это процесс, требующий максимальной концентрации ресурсов, скорости принятия решений и, конечно, единоначалия. Никакие демократические принципы для войны не годятся. Тем более, если эти принципы весьма условны. Так, например, с энтузиазмом за Аттику воевали только граждане. Естественно, все остальные жители, которые считались людьми второго сорта, умирать не спешили. Спартанцы же, поголовно воспитанные в духе беспрекословного подчинения царям и командирам, дрались куда более эффективно.

Свою роль в поражении сыграла и довольно своеобразная внешняя политика Аттики: ее граждане и руководство относились к вассальным территориям с высокомерием, и жители этих территорий при каждом удобном случае пытались отойти от снедаемых снобизмом "демократов". Например, в 412 году до н. э. восстал сильнейший союзник Афин Хиос, его поддержали еще несколько городов, чем тут же воспользовались спартанцы, послав на помощь восставшим флот. Кстати, сами спартанцы, не считавшие себя пупом земли, охотно заключали выгодные для себя союзы, в том числе с извечными врагами эллинов – персами.

Принципы афинской демократии в условиях войны приводили к катастрофическим последствиям. Например, после незначительного поражения расстроенный демос, не разбирающийся в военных тонкостях, отстранил от командования наиболее способного из военачальников – Алкивиада. Последний, плюнув на Аттику с ее демократией, отбыл в добровольное изгнание, и армия оказалась обезглавленной. В том же 406-м году до н. э. произошло событие еще более драматичное. Афинский флот одержал значительную победу при Аргинусских островах. Правда, победное настроение испортил тот факт, что из-за шторма не удалось спасти моряков с затонувших афинских судов. Возмущенный этим фактом демос возжаждал крови. Командиры, принесшие победу уже находящимся на последнем издыхании Афинам, были осуждены и… казнены. Деморализованный этим фактом флот Аттики потерпел сокрушительное поражение от спартанского полководца Лисандра, которому, в отличие от павшего жертвой демократии Алкивиада, посчастливилось сделать блестящую военную карьеру и полностью раскрыть свои таланты. Афинский флот был полностью уничтожен, что, по сути, означало конец войны. Впоследствии жители Аттики предпринимали попытки вернуть демократическую форму правления, однако именно Пелопонесская война считается концом афинской демократии.

Первое: "золотой век" афинской демократии наглядно продемонстрировал техническую невозможность прямого народовластия. Даже в относительно небольшой общности при относительно простой структуре управления процесс гражданского волеизъявления был затруднен настолько, что ни о каком участии широких масс в государственных делах речи не шло.

Второе: реализация гражданских прав естественным образом ограничилась кругом людей, обладающих определенными ораторскими способностями, знаниями и в основном принадлежащих к наиболее состоятельным членам общества (есть в этом что-то знакомое, правда?). Таким образом, тирания одного в афинской демократии была заменена тиранией группы людей. О том, что это была именно тирания, свидетельствует несколько фактов: количество волюнтаристских решений в афинской демократии было не меньшим, чем при любой монархии, жесткость этих решений была такой же, как при диктатуре, а уровень коррупции, несмотря на все усилия афинян, был настолько высоким (особенно это касалось судебной системы), что Платон, описывая афинскую демократию, назвал ее "самой коррумпированной после тирании формой правления".

Третье: демократия отнюдь не являлась эффективной основой для экономического процветания. Скорее наоборот: богатство Афин, которое было следствием так называемого Первого афинского морского союза, нивелировало огрехи государственного управления демоса. Этот морской союз, по сути, являлся системой обложения данью других городов и территорий, которые при всяком удобном случае пытались увильнуть от афинской гегемонии (чем не прообраз будущих колониальных систем?). Окончательно союз развалился с концом Пелопонесской войны. Если добавить к морскому союзу рабство, то можно сделать вывод о том, что экономической основой афинской демократии было ограбление "колоний" и труд людей второго сорта – рабов и метеков. Естественно, ничего демократического в этих источниках процветания нет и близко.

Четвертое: при возникновении серьезной угрозы все недостатки демократии вылезли наружу, и система рассыпалась как карточный домик. Во время Пелопонесской войны проявилась ограниченность человеческих ресурсов, готовых воевать, т.е. граждан, а "колонии" стали предавать метрополию, что привело к экономическому краху. Дошло до того, что последний флот, сформированный Афинами, был построен за средства, вырученные от продажи золотой и серебряной утвари Парфенона. Интересно, что во время войны в Афинах нашлись-таки люди, которые поняли бесперспективность дальнейшего существования площадной демократии. В 411 году до н. э. сторонники олигархии совершили государственный переворот и тут же предложили Спарте мир. Но спартанцы, окончательно поняв к тому времени, что воюют с колоссом на глиняных ногах, это предложение отвергли. Тем не менее, случилось чудо: при олигархическом режиме в делах государственных и военных был наведен порядок, и Аттика стала побеждать. Но соскучившиеся по площадной говорильне афиняне свергли олигархический режим, восстановив демократию. Победы тут же прекратились, крах стал неминуем.

В общем, афинская демократия, первый серьезный опыт применения народовластия к государственному управлению, проявила недостатки, которые никуда не делись и при современных демократиях: невозможность реального народного представительства, фактическая власть ограниченной группы людей, неэффективность, особенно в случаях возникновения реальных угроз… Тем не менее, термин "демократия" стал настоящим фетишем современного мироустройства. Почему так случилось? Почему демократическая форма правления считается верхом человеческой общественной мысли? И что на самом деле представляет собой современная демократия? Об этом – в следующих статьях.

*Либерализм - философская, политическая и экономическая идеология, исходящая из того, что права и свободы отдельного человека являются правовым базисом общественного и экономического порядка.

**Демократия - политический режим, в основе которого лежит метод коллективного принятия решений с равным воздействием участников на исход процесса или на его существенные стадии.

***Традиционализм - ориентация индивидуального, группового или общественного сознания в прошлое, которое обычно противопоставляется как совокупность ценностей настоящему.