Убийства для современной России — не проблема?

Выборочное отношение к убийствам усиливает атомизацию общества

Убийство Шабтая Калмановича, чья биография типична для смутных эпох войн и революций, принадлежащих авантюристам и шпионам, прогрессивную общественность не заинтересует. Разве что станет лишним поводом посмеяться над всеми завываниями о стабильности и уходе от нравов лихих девяностых. Совсем другое дело - убийства журналистов, политиков демократического толка и правозащитников. Точно так же прогрессивная общественность реагирует и на то, когда в Москве убивают представителей чеченской элиты, не говоря уже о топ-менеджерах и крупных чиновниках.

И эта общественность очень удивилась бы, узнав, что именно она является главной социальной базой наступающего тоталитаризма. Потому что ее выборочное отношение к убийствам усиливает атомизацию общества. Оно связано с переживанием и осмыслением насилия не как всеобщего способа управления и - как ни странно это прозвучит - общественного диалога, а с неприятием убийств членов своей корпорации.

Прогрессивная общественность удивилась бы и в том случае, если б ей сказали, что она несет ответственность за гибель Калмановича. И не его одного. Люди, планирующие и осуществляющие эти преступления, уверены, что широкого общественного резонанса они не вызовут, особых репутационных рисков для власти не породят. Общество согласилось с тем, что часть его живет по понятиям.

Но ведь и Политковская с Эстемировой были убиты по понятиям. Да, по понятиям чужой корпорации - журналисты и правозащитники в своей среде так конфликты не разрешают.

А сколько убийств бизнесменов осталось без внимания, хотя бизнес-сообществу тоже, в общем-то, не свойственна кровожадность? За исключением некоторой его части, разумеется.

Чтобы утвердить равенство всех перед законом, надо сначала признать равенство перед киллером. Причем - и это наиболее тревожно - тут задача не в интеллектуальном усилии, не в том, чтобы нечто осознать, а в том, чтобы что-то почувствовать. В последние секунды жизни сравнялись и Старовойтова с Калмановичем, и Маркелов с Иваньковым. И совершенно неважно, где это происходило: у ресторана, в бронированном мерседесе или в подъезде собственного дома.

Но вот именно этого чувства равенства перед смертью у прогрессивной общественности нет. Надо признать, что и злорадства по поводу гибели больших и сильных тоже нет. Вот когда гибнут правозащитники, такое случается. Искать проявления этого следует не столько в СМИ, сколько в блогосфере. Но это хоть какие-то эмоции.

Повседневность и обыденность убийств, а не гибель друзей - вот что должно интересовать в первую очередь людей, позиционирующих себя как общественные деятели. Общество начинается с солидарности, с осознания проблем, общих для всех. А в нынешней России убийства сограждан проблемой не являются. Как не является общей проблемой - эта параллель здесь более чем уместна - неправедный суд. Защитники Михаила Ходорковского никогда не договорятся с защитниками Сергея Аракчеева. И тем и другим и в голову не может прийти, что у них общая задача.

Вот потому и будут дальше убивать по одиночке и сажать по одиночке.