Почему нельзя предсказать, будет ли война с Украиной

Те несколько человек в Москве, которые решают, воевать или нет, живут в альтернативной реальности. Что они в ней видят — всегда секрет.

Большинство здравомыслящих аналитиков говорят, что вероятность войны не так высока. Почему они ошибаются? Именно потому, что мыслят здраво. И исходят из предполагаемых реальных интересов российского правящего круга.

Да, если стоять на реальной почве, то плюсов от вооруженного конфликта заметно меньше, чем минусов.

Всенародный крымский восторг неповторим. Размах санкций непредсказуем, как и объем затрат, потерь и управленческих усилий. Не совсем ясен даже чисто военный итог. Дело ведь придется иметь с вполне подготовленным противником, пусть и не сверхсильным. А предполагаемые выигрыши в виде окончательного оприходования Донбасса и пробития сухопутного пути в Крым не будут никем признаны и превратятся в постоянное бремя.

Но если войну не планируют, то надо как-то расшифровать пропагандистский шум и концентрацию войск вдоль украинских границ. Самое простое объяснение напрашивается само: всех «партнеров» просто берут на пушку. Украинскую власть — чтобы забыла о потерянных землях. Европейцев — чтобы перестали читать мораль. Американцев — чтобы отвязались от «Северного потока-2». Лично Байдена — чтобы перестал говорить «I do».

А небольшой сравнительно отряд экспертов добавляет, что если кто и начнет военные действия, то скорее уж Киев в Донбассе. Как Азербайджан, который выждал момент и отбил большую часть территорий, потерянных тридцать лет назад.

Думаю, эта версия ошибочна. За Алиевым стоял Эрдоган, и они оба имели причины считать, что Москва не рискнет вмешаться. А Зеленский точно знает, что Москва вмешается, и у него нет в запасе Эрдогана. Западные правители, от которых Киев ждет защиты, совершенно не похожи на владыку Турции и вселяют в Путина гораздо меньше опасений.

При всей стремительности своего превращения из говоруна-миротворца в госдеятеля патриотического типа (вспоминается афоризм «надеялись на дурака, а он поумнел»), Зеленский вряд ли сделался авантюрным воителем, который запросто поставит на кон судьбу страны, а заодно и собственную.

Итак, если стоять на почве реальных интересов, то откуда ни смотри — из Москвы или из Киева — причин для подлинной, несловесной войны вроде бы нет. И это было бы убедительным прогнозом, если бы «на почве реальных интересов» стояли у нас те, кто принимает решение, воевать или нет.

Их всего несколько человек: Владимир Путин и считанные его сподвижники. Стоит послушать, что эти люди сейчас говорят. С пониманием того, что соображения Дмитрия Пескова или, допустим, Сергея Лаврова, постоянно высказывающихся на «украинские» темы, в счет брать не надо. Первый из них выступает вовсе не ради того, чтобы вносить ясность во что бы то ни было, а только чтобы еще больше запутать. А второй является влиятельной персоной лишь по должности, но не по существу.

Сам Путин держит паузу. Однако два человека из ближнего круга кое-что сказали.

Дмитрия Козака, который в кремлевской администрации ведает ДНР-ЛНР, часто обозначают как скрытого либерала. Не знаю. Но соглашусь, что он там ближе остальных стоит к реализму.

Его новейшие заявления радикальны больше по форме. Сообщив, что «начало боевых действий — это начало конца Украины… выстрел себе не в ногу, а в висок», и что в крайнем случае «мы, видимо, будем вынуждены встать на защиту» Донбасса, Козак выражает надежду, что до этого все же не дойдет. А главное — США тут не при делах: «Я не думаю, что американцы толкают Зеленского на бруствер, чтобы он начал перестрелку с представителями Донбасса, скорее всего, этого нет…»

Аналитически мыслящий оптимист отбросит подозрения и предположит, что грозная риторика прикрывает желание локализовать конфликт и по возможности спустить его на тормозах. Попробуем и мы быть оптимистами.

Но гораздо труднее остаться таковыми при чтении интервью секретаря Совбеза Николая Патрушева, почти всеми признаваемого вторым по могуществу человеком в стране.

Патрушев тоже миролюбив. Воевать с Украиной? «Мы таких планов не вынашиваем». Бороться с США? «Мы все же полагаем, что в Вашингтоне возобладает здравый смысл и будет начат предметный российско-американский диалог».

Но вникая в его пространные рассуждения, понимаешь: обе упомянутые страны совершенно неприспособлены к тому, чтобы иметь с ними дело.

Украина: «Капиталы давно утекают за рубеж, экономика по-прежнему держится только за счет обременительных иностранных кредитов, долг по которым растет, а те остатки промышленности, которые смогли удержаться на плаву, Киев распродает иностранцам… Даже знаменитый украинский чернозем и лес железнодорожными эшелонами вывозят за рубеж. А взамен — лишь те самые пирожки, которые американцы раздавали на Майдане…»

Сами видите, за семь лет, прошедших после киевской революции, образ, выкованный тогда казенной пропагандой, не изменился в глазах Патрушева ни в одной детали. Те же нескончаемые эшелоны с черноземом, те же неувядающие печеньки Госдепа.

Что же до Америки, то она плоха и зла абсолютно во всем. Создает биологическое и хранит химическое оружие. Ненавидит нашу державу, всегда мешает ей и по любому поводу клевещет на российские власти. «Разоряет весь мир, отстаивая собственную гегемонию как единственно допустимый вариант мироустройства». Обманывает японских детей, которые «уже плохо представляют, какая страна уничтожила Хиросиму и Нагасаки, — кто-то вообще думает, что СССР».

Об истории Патрушев говорит очень много, с массой подробностей и явно чувствуя себя в ней уютно и свободно. Только это совершенно особая история.

Всего не перескажешь, но два примера приведу.

«Если помните, в конце Первой мировой войны он (президент США Вудро Вильсон) послал войска в Европу на помощь Великобритании и Франции. Сколько потом расплачивались за это не только побежденные немцы, но и сами англичане с французами? Только когда Гитлер объявил, что готовится к походу на Восток, Германии списали долги…»

Речь о репарациях. Правда, по сведениям традиционной истории, «побежденные немцы» перестали платить репарации в 1931-м, в 1932-м бывшие победители подписали с ними соглашение об аннулировании почти всех репарационных долгов и выплате каких-то символических сумм, а в 1933-м Гитлер пришел к власти и объявил, что не заплатит ни пфеннига. Тем не менее эти долги «списаны» как раз не были и ФРГ позднее по ним рассчиталась.

«А как вел себя Вашингтон по отношению к союзникам во время Второй мировой? … „Мы думали, что они сдерут с нас шкуру, а они еще и мясо с костей снимут“. Это он (Черчилль) воскликнул тогда, когда США его вынудили обменять десяток военных баз в колониях на полсотни ржавых эсминцев, которые собирались уже резать на металлолом. Вот вам и атлантическая солидарность…» Ну какая альтернативная история без Черчилля?

Если же обратиться к истории обычного типа, то в сентябре 1940-го США не «вынудили», а помогли остро нуждавшимся в поддержке британцам, союзниками которых тогда еще не были. Американцы нарушили свой тогдашний нейтралитет и уступили им 50 кораблей, не забыв, конечно, и о собственных интересах. Кстати, в 1944-м девять из этих «ржавых эсминцев, которые собирались уже резать на металлолом», были переданы советскому ВМФ и успели неплохо повоевать, сопровождая северные конвои и борясь с неприятельскими подводными лодками.

Пересказываю это, чтобы можно было понюхать аромат того альтернативного прошлого, которое вместе с придуманным настоящим образует искусственную действительность, принципиально несовместимую ни с «предметным российско-американским диалогом», ни с украино-российским компромиссом, сколько бы Дмитрий Козак ни говорил о его достижимости.

Какие могут быть диалоги и какие компромиссы с теми, кто всегда и во всем были и будут неприемлемы и враждебны? Только война.

Упомянутый уже аналитик-оптимист объяснит нам, что Путин, Патрушев и остальные вовсе не живут в альтернативном мире, но лишь играют в него. А на деле «все видят и все понимают». Может быть, так и начиналось когда-то. Однако если долго во что-то играешь, трудно вернуться обратно. Что они видят, а что нет — загадка. Могут ли учинить войну вопреки «реальным интересам»? Могут, если захотят.