Социализм без ярлыков...

Говоря о Белоруссии, невозможно обойти вниманием лично Александра Григорьевича Лукашенко.

Не буду пересказывать биографию — каждый легко прочтет ее в интернете. Давайте лучше вспомним, как все было…

Пятнадцать лет назад, 20 июля 1994 года прошла инаугурация впервые избранного президента Республики Беларусь.

Почему белорусы выбрали не известного номенклатурщика или распиаренного демократа, а человека без весомой должности в прошлом и без партии за спиной? 

Было еще пять кандидатов.

Бывший председатель Верховного совета РБ Станислав Шушкевич (лидер партии «Белорусский народный фронт») и Зенон Позняк (сейчас он укрывается в США) — сторонники ориентации на Запад. Честнее говоря — сдачи Белоруссии Западу.

А также — премьер-министр Вячеслав Кебич, который тогда de facto руководил Белоруссией; Василий Новиков, который открыто называл себя приверженцем социалистической идеи и аграрий Александр Дубко («Голосуйте за Дубко, будет хлеб и молоко!»). Эти трое были за сближение с Россией.

Депутат Верховного совета Александр Лукашенко целенаправленно демонстрировал отсутствие связей с чиновниками, номенклатурой и партийными бонзами — и оказался прав.

С одной стороны, народ, увидев увеличение ассортимента магазинов изобилие после опостылевшего «совка» (увы, СССР не был идеален), не хотел возвращаться обратно, и коммунистические лозунги были не популярны. Особенно с учетом того, что во времена «застоя» они были уже давно надоевшей формальностью.

С другой стороны — столь сладостные славословия в сторону демократии, прав человека и т.п. не вызывали отклика у прагматичных белорусов. «Движение в Европу» также вызывает сладостные грезы исключительно у интеллигентов, а белорус привык не мечтать, а трудиться — причем на своей земле. И никому ее не отдавать.

Лукашенко же действительно был «народным кандидатом».

«Мы стоим над пропастью системного кризиса государства. Даже после Великой Отечественной войны такого не было. Общий спад производства составил 40%. Сельское хозяйство отброшено на двадцать лет назад. Инфляция в 1993 году составила 1700% и возрастает на 50% ежемесячно. Остановлено производство на многих предприятиях, растет безработица… По живому разрезаны традиционные связи братских народов… Президент инициирует и будет развивать процессы объединения государств, ранее входивших в состав СССР, и будет выступать против любых действий, разрушающих это единство», — обещал Лукашенко.

И далее он был честен:

«Я не обещаю вам молочных рек и кисельных берегов. Не хочу лгать. Нам всем придется расплачиваться за то, что мы так долго терпели несостоятельную политику давно обанкротившегося правительства. Предстоит большая и трудная работа, которую никто, кроме нас самих, не сделает.»

И народ отказался от поворота к капитализму, одобрив программу Лукашенко, который твердо стоял на позиции против ухода государства из сферы регулирования экономических и социальных отношений.

В первом туре Кебич набрал 17,32% голосов. Третьим был «националист» Позняк — 12,82%. А Лукашенко до победы не хватило всего пару шагов — его результат в первом туре составил 44,82%.

Второй тут был совсем уж нагляден: 80,1% к 14,1%. Результат ошеломил белорусского премьера настолько, что он сразу подал в отставку.

Бывший премьер в книге «Искушение властью» сокрушался, что зря не задействовал все возможности на полную катушку: «Мог ли я не проиграть? Естественно, мог. Если бы полностью задействовал, причем на совершенно законных основаниях, административный ресурс — как это делается сейчас в Белоруссии, в России, в других странах. Не сделал я этого по глупости.»

Пятнадцать лет президентства — это слишком много, — верещат либералы. Надо, мол, давать и другим порулить.

Нет, знаете ли. Руководить должен тот, кто может привести свой народ и свою страну к процветанию — причем не только в обывательском понимании этого термина.

Так что не знаю, как вы, а я лично желаю Александру Григорьевичу пережить на своем посту как минимум столько же президентов других стран, сколько это смог Фидель Кастро.

Армия

Разговаривая о народном государстве, нельзя обойти стороной вопрос обороны.

В самом деле — какой смысл в завоеваниях государства, если его легко завоевать?

«Сегодня мы идем шаг в шаг в соответствии с программой строительства Вооруженных сил. К 2013-2015 годам наша армия будет полностью переоснащена и будет соответствовать самым высоким передовым стандартам», — заявил А.Лукашенко журналистам, подводя итоги комплексного оперативного учения «Осень-2008».

«За последние 13 или 15 лет армия преодолела период упадка, встала с колен, стала во весь рост и вышла сегодня на уровень почти 100-процентной боевой готовности.»

«С Беларусью сегодня иметь дело через мушку прицела очень опасно, смертельно опасно», — заявил глава государства. По его словам, проведенное учение является «фактором большого сдерживания». «Такого огня, наверное, противник Беларуси не хотел бы испытать.».

«Сегодня мы следуем за временем, мы видим, как изменяется обстановка, мы прогнозируем, что будет дальше. И в соответствии с этим проводим учение так, как не дай Бог, пришлось бы воевать», — заявил Президент.

Когда Советский Союз развалился,  Белоруссии отошел бывший приграничный округ — первый эшелон усиления передовых группировок в Европе.

Белорусы же не просто сохранили полученное, но модернизировали и преобразовали в действительно боеспособную армию.

По оценке Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI, Великобритания), сделанной еще в 2002 году, Белоруссия по своему военному потенциалу занимает 41-е место (из 164-х) в мире. По тому же показателю она на третьем месте среди стран СНГ после России (2-е место в общемировом списке, на 1-м - США) и Украины (21-е). Впрочем, что-то я сомневаюсь соответствии места реальному положению дел на Украине… но не будем отвлекаться.

Далеко позади Белоруссия оставила все страны бывшего Варшавского договора, кроме Польши (30-е место), а также некоторые европейские государства.

Белорусские лейтенанты по окончании академии или вуза из армии не разбегаются (как в России), а видят перспективы для своего дальнейшего служебного роста.

При этом генеральские погоны получить весьма проблематично: даже находясь на генеральской должности, нужно не один год доказывать, что ты достоин присвоения соответствующего звания. В отличие от России, ношение военной формы в РБ — престижно. При этом средний возраст офицера вооруженных сил Белоруссии составляет 33,5 года. Армия Беларуси — молодая и «зубастая».

Сейчас же в сотрудничестве с Россией Белоруссия собирается производить ракетные комплексы «Искандер», «Тор» и «Тополь».

Очень показательная история была в эфире «Радио Свободы» в 2006 году. У некоего активиста БНФ (оппозиционная партия местечкового антирусского национализма) по возрасту наступило время призыва. Все в курсе, как стремятся загрести призывников в РФ? Сравните:

«Почти каждую неделю навещал военкомат. Говорил с представителями различных военных частей. Со мной беседовали десантники из Витебска, спецназовцы из Марьиной Горки, пограничники, танкисты… Все они отказывались меня брать из-за моей партийности. При мне пограничник звонил товарищу и спрашивал: что со мной делать? Ответ я услышал на отдалении. Тот кричал: “Нет! Ни в коем случае!” Наконец мне и еще одному парню, который стоит на учете в психдиспансере, сказали, что мы родине не нужны, и что мы не достойны служить в белорусских войсках».

Именно так и есть — тот, кто идет против народной власти, не достоин служить в армии и должен состоять на учете в психдиспансере.

России бы такую власть и такую армию…

И нельзя забывать, что Белоруссия — это передовой заслон для России в случае очередного Drung nach Osten. 
Почему мне нравится Лукашенко?

Не буду оригинальничать — процитирую подборку от Имперскiй Репортеръ.

Потому, что в Белоруссии нет гайдаров, чубайсов, ходорковских и абрамовичей.

Потому, что на белорусском телевидении нет ксюшисобчак и «Самолета президента».

Потому, что единственный гей-парад, который может состояться в Минске — это пара сотня майдаунов после выборов на Октябрьской площади.

Потому, что разнообразные Подрабинеки при Батьке сидят там, где им и положено — у параши, а не в правозащитных фондах.

Потому, что Белоруссия не стремится в ВТО.

Потому, что Батька не собирается завозить десять миллионов Трудолюбивых Мигрантов™.

Потому, что Батька единственный, кто принял несколько тысяч русских людей, бежавших из азиатских республик.

Потому, что в белорусских кафе официантки не знают, что такое «чиз-кейк» (про это я писал выше; история широко разошлась по интернету, да).

Потому, что Батьке плевать, что происходит с его счетами в Швейцарии и на Кайманах, за отсутствием таковых счетов.

Потому, что Батьке накласть на мнение Прогрессивной Мировой Общественности и Самой Демократической Страны Мира.

Потому, что Батька развивает свой технопотенциал, а не закупает за нефть западные технологии. В демократической россиянии (не путать с Россией) Эффективным Собственникам™ это не интересно, им выгоднее менять ресурсы на сникерсы, а вот в ужасной тоталитарной Белоруссии применяются разработки, оставляющие Запад позади.

Потому, что белорусские карьерные самосвалы без всякого рыночного либерализма вытесняют с рынка «Катерпиллеры».

Потому, что при отсутствии ресурсов Белоруссия демонстрирует рекордный рост ВВП. И не надо про реэкспорт газа. Грузию и Украину мы кормили энергоносителями очень долго, и ничего похожего. И никаких кредитов Батька тоже не видел. Однако же...

Потому, что Белоруссия единственная не прогнулась под Новый Мировой Порядок, а, как и 60 лет назад, успешно партизанит.

Потому, что я могу быть уверен, что при Батьке натовских радаров на территории Белоруссии не будет.

Потому, что ни одна западная [cenzored] не скомандует Батьке, какие ракеты и подлодки ему пилить, а какие оставить догнивать.

Потому, что любая гнида, любящая повякать про «неизбывную вину русских перед всем человечеством», быстро оказывается с крепко заткнутым хлебалом.

Потому, что в Минске чистые улицы, без оберток от тампаксов и табунов нищих, бомжей и цыган.

Потому, что в Белоруссии ставят памятники Сталину (я сначала усомнился, но памятник Сталину действительно существует: бюст расположен в городской Аллее памятников города Свислочь Гродненской области Беларуси).

Этого достаточно? Мне — да.

Примечание

Для любителей демагогии и тому подобных деятелей.

Нередко приходится слышать заявы вида «раз вы (в общем виде) так нахваливаете Белоруссию, то почему вы туда не переезжаете?».

Все просто: надо думать не о переезде в Минск, а о том, как сделать, чтобы вся Русь стала такой же Белой, чтобы русская земля стала Россией, а не Россиянией.

Кстати говоря, очень характерное мышление: не сражаться с трудностями, а убегать от них. Не по-русски это, знает ли…

***

Невозможно говорить о Беларуси и не упоминать Александра Лукашенко.

Он активно не нравится Западу, так как не ориентируется на него, именно он остановил либеральные реформы в Белоруссии. При этом он же – единственный среди лидеров бывших советских республик, который четко придерживается курса на сближение Россией, причем именно как равноправный партнер.

В преддверии выборов в РФ так и хочется указать — берите пример с Лукашенко: именно таким должен быть народный лидер.

Лукашенко пришел к власти был избран президентом в 1994 году, экономика Белоруссии начала быстрый рост уже с 1996 года.

Внутри Беларуси все эти годы отсутствует какая-либо стоящая упоминания оппозиция, и никто не имеет реальных рычагов воздействия на белорусскую ситуацию.

Юрий Шевцов в своей книге «Объединенная нация. Феномен Беларуси» (я ей буду широко пользоваться в этом тесте, местами без явных цитат) пишет:

«Перед нами феномен: целая постсоветская европейская страна много лет проводит политику, которая никак не вписывается в постсоветские стандарты. Беларусь отказалась от шоковой терапии и массовой приватизации, сохранила высококонцентрированное экспортно-ориентированное промышленное производство, инициировала и заключила союз с Россией, остановила развитие собственного национализма, выдержала жесткую идеологическую и политическую конфронтацию с Западом. Эта страна отстроила все структуры независимого государства и отказалась растворяться в России. Ни одна бывшая советская республика и ни одно бывшее европейское “социалистическое” государство не пошли таким путем.

…лидер не может не быть производным от социально-экономической структуры своего общества, не может не быть частью культуры своего народа, частью местной политической традиции. Тем более лидер, который более десяти лет возглавляет государство и обеспечивает его успешное развитие при резком противодействии со стороны очень влиятельных сил.»

Что ж, давайте изучим особенности Белоруссии. Ю. Шевцов в своей книге пытается провести главное мыслью влияние Чернобыльской аварии, но я с этим не согласен. Дело именно в менталитете белорусского этноса, субэтноса русского народа, который формировался задолго до трагедии в Чернобыле.

Тутэйшыя

Белорусы, если сравнить с великороссами, занимают относительно небольшую территорию. Эта территория была освоена белорусами достаточно давно. Важно: белорусы в течение тысячи лет не знали массовых освоений обширных пространств, характерных для великороссов. Белорусы, которые покидали свой регион (его географические границы – между Полесьем и Южной Прибалтикой), ассимилировались в местах своего нового расселения и не поддерживали тесной связи с местами, откуда пришли. Эти люди терялись для белорусской культуры и идентичности. Явление понятно: белорусы — это тоже русские, и по сути такое переселение эквивалентно смены места жительства с одного города на другой. Однако белорусский субэтнос обладает своими особенностями.

Во-первых, как уже сказано, белорусы обитали на своей территории достаточно компактно, не занимаясь экспансией.

Во-вторых, миграционные потоки «снаружи» обычно не были связаны с массовым переселением иноэтничного населения в сельскую местность. Мигранты оседали преимущественно в городах. На территории Белоруссии эта общая для европейских  стран закономерность дополнялась почти полным отсутствием сельских территорий, которые были бы полностью колонизированы иноэтническими мигрантами. «Беларусь не знала германизации Судет, мадьяризации ряда карпатских регионов или польской колонизации некоторых территорий правобережной Украины…» — пишет Шевцов.

Исторически на территории между Полесьем и Южной Прибалтикой нередко случались войны, в ходе которых погибало в основном городское население. При этом . потери сельского населения в основном возмещались местными жителями, а вот послевоенное восстановление городов осуществлялось за счет активного привлечения не-белорусов. Нередко при этом культурная самоидентификация политической верхушки менялась, вызывая соответствующие культурные изменения.

Таким образом, белорусы — это в значительной мере потомки той части преимущественно сельского населения, которая осталась жива в ходе часто повторяющихся войн. Ю. Шевцов:

«На протяжении жизни каждых трех четырех поколений повторялись разрушительная война и послевоенное восстановление. Политический класс в регионе Беларуси в ходе войн, оставаясь местным по происхождению, несколько раз радикально менялся по культуре и идентичности. Политическая и культурная традиция в период между войнами никогда не успевала приобрести окончательную устойчивость и несколько раз резко прерывалась. Формирование белорусов как современной нации развернулось в XIX столетии на базе крестьянской культуры и традиции.»

«Автохтонность белорусов – принципиально важная черта белорусской идентичности, обусловленная историей региона. Распространенное в Беларуси самоопределение “тутэйшыя” (“здешние”) является одной из базовых черт этнической самоидентификации. Часто эта “тутэйшесть”, автохтонность важнее для населения и отдельных микросоциумов, индивидуумов, чем любой политический, культурный или даже языковой компонент.»

То, что на территории Белоруссии практически отсутствует некомплиментарный иноэтнический элемент, обуславливает «тутэйшность». Для белорусов характерно стремление к здоровому консерватизму, желание жить именно своей жизнью, не поддаваться на чужую пропаганду.

Этим и объясняется внутренняя устойчивость белорусской политической системы. После прихода к власти А. Лукашенко здесь не было ни крупных социальных выступлений, ни межнациональных обострений, ни межконфессиональных или клановых столкновений, ни обострения отношений с соседями.

Всеобщая перепись 1999 года впервые проводилась по принципу самоидентификации каждого. Белорусами определили себя 82% населения, белорусский язык в качестве родного назвали 73,7 % (то есть 86,5 % белорусов), белорусский язык в качестве языка, на котором разговаривают дома, — 36,7 % населения (41,3 % белорусов).

Эти данные соотносимы с данными предыдущей всеобщей переписи 1989 года, где запись об этнической принадлежности опрашиваемых заносилась на основании паспортных данных человека, однако пункт о родном языке заполнялся на основании заявления опрашиваемого. Белорусский язык тогда назвали родным 65,6 % населения.

Массовое использование в быту языков иных народов — прежде всего русского и польского — является нормой для белорусов.

Унийность как основа политической культуры

В Белоруссии, в отличие от территории расселения великороссов, иная культура политического обустройства. В этом регионе тяжело создать сильную и устойчивую центральную власть. Практически отсутствует долгосрочный экономический источник такой силы: ни шведских рудников XVI–XVII веков, ни богатств Сибири XVII–XVIII веков, ни осваиваемой причерноморской степи XIX века. В то же время регион между Полесьем и Балтийским морем практически невозможно оккупировать и устойчиво господствовать над ним, опираясь лишь на собственную военную силу. Наконец, этот регион сам по себе не очень привлекателен по сравнению с Балтийским морем и его торговым значением, степью или Сибирью.

Белоруссия — это зона обширного транзита, который может быть успешным, только если будет политически обеспечен согласием на него местного населения.

Ю. Шевцов:

«Каким бы образом ни возникла власть, которая претендовала на этот регион, ей приходилось устанавливать на данной территории отношения сотрудничества с множеством местных элит, слабо связанных общими интересами между собой. Естественное стабильное состояние политической системы для этого пространства — рыхлая конфедерация, которая время от времени сплачивалась для решения региональных задач. В некотором смысле все опустошительные войны в этом регионе — это очередная неудачная попытка военным путем обеспечить контроль новой внешней силы над регионом ради достижения более важной и масштабной геополитической задачи. Такие задачи пытались решать Карл XII, Наполеон, Вильгельм II, Гитлер… Однако вооруженным путем контролировать этот регион долго нельзя. Местная политическая традиция, которая в состоянии обеспечивать выживание на этой территории и прогресс, — это культура унии, перманентной консолидации региона в контексте более широких объединительных процессов. Если российская политическая традиция — это традиция захвата и покорения, то традиция белорусская и, шире, балто-славянская, региональная, — это стремление объединиться на определенных условиях с сохранением каждым субрегионом своих прав, обязанностей и отличий. Политическая культура белорусов — это прежде всего культура переговоров об очередной унии или уточнении условий уже заключенной унии.

Такие исторические события и персонажи, как коронации князей Миндовга и Даниила, Кревская и Люблинская унии, вся история правления Ягеллонов, Великое посольство Льва Сапеги в Москве, Станислав Понятовский, даже Александр Лукашенко с его курсом на интеграцию с Россией без потери самостоятельности Беларуси — абсолютно логичны в политической культуре и традиции белорусов…»

В рамках российской политической и культурной традиции понятны заявления даже нынешней, слабой эРэФии о намерении присоединить Белоруссию в свой состав. Пусть не говорится о конкретике, но, если хоть как-то затрагивается тема, то стремление именно такое.

Для Белоруссии же естественен союз с РФ без официального вхождения в состав последней. С точки зрения белорусской политической традиции совершенно нормально стремиться к объединению, но не к растворению в единой стране. Так были организованы Великое княжество, Речь Посполитая и — некоторым образом — Советский Союз с его союзными республиками.

Любая «демократизация» или смена режима в Беларуси мгновенно поднимет множество исторически обусловленных вопросов разного масштаба — от трактовки многих событий местной истории до взаимоотношений между разными культурными группами населения.

Великороссы исторически оказались способны в силу ряда причин стать сердцевиной общества и государства, ставившего перед собою глобальные задачи.

Белорусы же умеют мыслить себя в контексте большого целого, при этом культура и традиция белорусов позволяет им находить свое место внутри большого политического и культурного организма, не растворяясь в нем.

Поэтому два субэтноса русского народа являются естественными союзниками, а необходимости в «растворении» не существует.

«Русские обладают относительно непрерывной исторической и культурной традицией, хранителями которой выступают церковь, государство, русский язык, обширное пространство расселения русского народа и его численность. Утрата одного или некоторых из этих факторов, любые трансформации внутри институтов государства и церкви, любые реформы языка не влекут за собою прерывания традиции в целом, ибо одновременно все эти факторы уничтожены или трансформированы быть не могут. В некотором смысле русский народ живет в ощущении времени как вечности, в которой он будет «всегда».

У белорусов не один раз могло быть уничтожено все или почти все: язык, государственность, церковь, которой они были привержены в данный момент истории, этническая самоидентификация. Иногда, как, например, во время нацистской оккупации, речь шла о возможности физического уничтожения или прямого порабощения белорусов. Белорусская идентичность неизбежно вобрала в себя осознание возможности гибели и дала на него рациональный ответ — программу выживания и победы во имя выживания.» — Ю. Шевцов

Обычные, самые невинные философские размышления в русском духе ставят человека в Беларуси перед угрозой полной неадекватности.

Белорусская идентичность, в отличие от русской, является в основе своей рациональной формой приспособления к окружающей действительности. Беларусь не манифестируется, а постигается. Белорусская националистическая традиция, которая является полным и вполне зрелым аналогом национализмов соседних народов, более ста лет неудачно пытается выстроить «белорусскость» через манифестацию. Неудачи преследуют всех идеологов, которые пытаются увидеть белорусскую идентичность, проявляющую себя через некую внешнюю форму культуры — язык, исторические мифы, конфессиональный патриотизм.

Манифестационность не свойственна белорусской традиции и идентичности. «Белорусскость» выражает себя скорее через действие, через движение к понятной практической сложной цели.

продолжение следует...

начало Беларусь глазами москвича.., 

Социализм без ярлыков: Белоруссия...