ВСПОМИНАЯ ОБ ОТЦЕ Часть вторая. Война 1941-1942 г.г.

Часть вторая. Война 1941-1942 г.г.

…В Энгельсе его застаёт война - всё круто меняется. Фронт быстро двигался на восток. Наша авиация, по существу, в первые же дни войны была уничтожена, самолётов не было. Командование лётной школы решило часть курсантов, не прошедших практики, отправить на фронт. Николаю как одному из отличников учёбы досрочно присваивают звание сержанта и квалификацию военного лётчика и направляют инструктором во вновь сформированную в Ижевске школу первоначального обучения военных пилотов. В восемнадцать лет он становится командиром 10-ти курсантов; все по возрасту старше его. Подготовка курсантов шла до предела сжато, и через четыре (всего-то!) месяца новыми лётчиками пополнялись авиаполки, которые несли на первом этапе войны, при полном преимуществе в небе у немцев, огромные потери. Позже, в мирное время, Н.Ф.Нефедов с горечью так отмечал те дни: «Лётчиков пекли, как пирожки… Осваивали курсанты военных наборов лётное мастерство едва ли не на уровне «взлёт-посадка» - и уже, считай, лётчик». Инструкторы работали с неимоверной нагрузкой, делали всё, чтоб как можно лучше подготовить своих подопечных: график тренировок и полётов уплотнён до предела - отдых лишь на сон, и снова в воздух с очередным курсантом.

…В октябре-декабре 41-го шли тяжелейшие бои в битвах за Москву. Враг уже предвкушал победу, рассматривая Москву в бинокли, но не учёл стойкость Духа нашего народа: честные люди, лучшие из лучших, не прятались за чужие спины и шли защищать своё Отечество. Да и за прошедшие с начала войны месяцы многим хорошо стало понятно, какую судьбу готовят народу и стране захватчики-изуверы в случае своей победы. Уже с осени 1941 года, когда враг остервенело рвался к столице нашей Родины, когда было особенно трудно, на базе Ижевской школы стали формироваться авиаполки для отправки на фронт.

Не мог и Николай, уже опытный лётчик, оставаться в тылу, когда его курсанты, едва освоив рули и тяги, уходили сражаться против матёрых ассов. Он просится на фронт. Командование авиашколы категорически отказывает: «Классные специалисты нужны здесь! Для подготовки лётных кадров!... Это приказ!»... Но лётчик, выдержав допустимую паузу - всё же на первом месте воинская дисциплина и выполнение приказов, пишет рапорт за рапортом о переводе его в действующую армию. Находит всё более убедительные доводы: невозможно ему находится в тылу, когда страна обливается кровью; со своими умениями и навыками в лётном деле он будет полезнее на фронте; он подготовил себе замену на инструкторскую работу… После пятого рапорта получает разрешение на убытие.

…Из автобиографии Николая Фёдоровича – «После окончания училища проходил службу в качестве летчика-инструктора, а в 1942 г. направлен на фронт в Действующую Армию летчиком, где находился до окончания войны». Вот так кратко о трёх с лишним годах каждодневной тяжёлой и опасной боевой работы. Да и после войны он почти никогда не рассказывал о военном периоде, как, впрочем, и о себе вообще. Урывками удалось что-то услышать от него, когда он выступал перед школьниками – участники войны, тем более боевой лётчик с орденами и медалями во всю грудь, вызывали восторг и огромное уважение…

…В декабре 1941-го в Ижевске формируется 697-й авиаполк ночных бомбардировщиков, и в его составе (февраль 42-го) сержант Н.Нефедов прибыл во 2-ю ударную армию Волховского фронта - в том направлении шли ожесточённые, с большими потерями бои за Ленинград. Здесь для Николая началась новая, опасная и рискованная, жизнь; он проходит подготовку для ночных полётов. По его воспоминаниям в районе Ленинграда и Пскова была страшнейшая мясорубка: нужно было любой ценой остановить продвижение врага вглубь страны, не допустить взятия Ленинграда. Напряжение было огромным: лётчики летали на бомбёжку по 6-8 раз в сутки; некоторые ухитрялись сделать десять вылетов: не успевали они перекурить, а самолёт техниками осмотрен, бомбы подвешены, горючее заправлено и вновь на вылет: в сторону фронта с бомбами для врагов или грузами нашим наземным соединениям, обратным курсом вывозили раненых. На своем «СБ» Николай бомбил вражеские позиции, коммуникации, узлы в Чудове, Любани, Мге, Киришах и других населенных пунктах. Уже через три недели он получает свою первую боевую награду - орден Красной Звезды. … В великолепной шевелюре чёрных красиво вьющихся волос 19-тилетнего Николая появляются первые седины.

В апреле 1942 года 697-й авиаполк ночных бомбардировщиков был переименован в 844-й военно-транспортный (возможно, в связи с трагической гибелью почти всех из командного состава) с базированием в городе М.Вишера, но вооружение и задачи полка оставались прежние. Затем полк вошел в состав 14-й воздушной армии, в которой Николай провоевал до конца 1944 года. Соединение участвовало в освобождении городов: Ленинград, Новгород, Остров, Псков и в других боевых операциях.

…В июне 42-го Николай получил задание разведывательного характера: открыть скопление вражеских войск и техники в районе Чудово, где немцы готовили плацдарм для наступления. Вместе с другом и штурманом И.Юкляевских ночью улетел выполнять задание. Лётчик успешно уходил из-под обстрела, и они собрали много ценнейшей информации, но всё же немцы подбили изучавший их тылы самолёт - был сильно повреждён лонжерон (основная силовая часть конструкции). Оба были ранены: Николай получил осколочное ранение в плечо, от чего безжизненно повисла правая рука; разбитые части машины ударили в голову.

Внизу бескрайние с низкорослым леском болота - местность открытая, а сесть некуда. Николай делал, казалось бы, невозможное, чтобы не дать завалиться подбитой машине, пытаясь выравнивать траекторию её полёта. К тяжёлому положению лётчиков добавился ещё один сокрушительный фактор: с болот начал подниматься густой предрассветный туман. Николай решает пойти, уже почти вслепую, на вынужденную посадку… на болото. Практически, без шансов остаться в живых: при минимальной видимости вполне вероятно разбиться о возникшее на пути препятствие (дерево или возвышенность суши над водой), с ходу, не угадав момент соприкосновения с поверхностью воды и вовремя не убрав снижение, уйти под воду или угодить в трясину; если же не удержать при посадке едва слушающуюся машину на прямой линии, то неминуемы смертельные кувырки и взрыв.

Теряя сознание, Николай сумел приводниться - это, наверное, и есть тот самый «один шанс из тысячи», и пилот-мальчишка сумел вырвать его у смерти!... Это было далеко за линией фронта, в лесистом районе под Ленинградом. Партизаны, заметившие самолёт и следившие за его неровным полётом, направили группу в район падения, нашли в полузатонувшем самолёте лётчиков - оба без сознания; переправили их в свой лагерь, а оттуда их вскоре вывезли однополчане; разведданные были доставлены своевременно.   

л-т Н.Нефедов  

декабрь1942

Волховский ф-т      

За образцовое выполнение этого задания, смелость и мужество командование авиаполка представляет 19-тилетнего лётчика к Ордену Ленина. Но, может, ввиду того, что в Наградном листе отсутствовали заключения вышестоящих начальников и членов Военного совета армии или слишком     молодого возраста пилота, Военный Совет фронта счёл достойным награждения его, орденом   Красного Знамени.  Пробелы в Наградном листе, тем более в связи с одной из самых высоких наград, никак нельзя отнести к необязательности или небрежности. Вполне вероятно, что это связано с серьёзными осложнениями на этом участке фронта или с каким-то чрезвычайным происшествием: совпадение или нет, но именно в это время, 21 июня 1942 года, исчезает генерал А.Власов, командующий 2-ой Ударной Армии, в состав которой входил и авиаполк Николая. Вскоре становится известно, что пропавший генерал добровольно оказался у немцев. Из-за предательства на таком уровне незаслуженно пострадало много честных людей, но 2-я УА впоследствии достойно продолжила свой боевой путь…

Во фронтовом госпитале в Боровичах Николай пролежал больше месяца и после двухнедельного отдыха вернулся в свой полк. И снова полёты за линию фронта: поддерживал связь с партизанами и попавшими в окружение частями, доставлял им боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Не раз делал рейды в блокадный Ленинград.

Ни разу Николай Фёдорович и словом не обмолвился об этом представлении к ордену Ленина, и лишь в конце жизни в будничном разговоре со старшей дочкой отец как-то вдруг и, видно было, испытывая некоторую неловкость, обронил: «А ведь я был представлен к ордену Ленина…»; буквально сразу отвернулся, заговорил о другом… Дочь была просто сражена, вдруг остро ощутив, что кроется за этим неожиданным откровением никогда ничего не рассказывавшего о себе отца и какой значимости для него событие может за этим стоять, если уж он сам заговорил об этом. А ещё проскользнула едва уловимая, отозвавшаяся болью, мысль - «Насколько ж ему, столько пережившему и много сделавшему в своей богатой событиями жизни, важно, чтобы дети знали о нём» (сканы Наградных листов /в количестве 12-ти листов/ присланы автором книги о лётчиках И.Н.Никитиным, г.Малая Вишера Новгородской области).    

Папа… Теперь я знаю…

дочь Татьяна,

март 2015г.

Продолжение ЗДЕСЬ.

Начало Здесь.