ВСПОМИНАЯ ОБ ОТЦЕ Часть третья. Война 1943-1945 г.г.

      Часть третья. Война 1943-1945 г.г.

Не раз приходилось Николаю выполнять спецзадания разведотдела фронта - высаживать в тылу врага наших разведчиков. Об одном таком случае Николай Федорович рассказал на встрече со школьниками своего родного посёлка Тумботино в 1959-м году: большой зал нового сельского клуба был полным от детей и взрослых; люди стояли в проходах и вдоль стен.

...В начале марта 1943-го Николай получил задание доставить в расположение партизанского соединения радистку. Предыдущие неоднократные попытки командования наладить связь с партизанами были безуспешными: по вполне понятным причинам самолёты не возвращались, радистки молчали.

     Предварительный полет удался - всё было так, как инструктировали: в заданном районе горели три костра, расположенные треугольником. А следующей ночью к нему в самолет села девушка; Николай отметил про себя: «Симпатичная».

     Двухместный Р-5, поставленный на лыжи, с пассажиркой на борту поднялся с зимнего аэродрома ночью и, набрав полётную высоту, взял заданный курс. Самолёт, лавируя, благополучно преодолел заградительные линии неприятеля и вышел в тыл немецких позиций. Сверяясь по координатам, лётчик высматривал оговоренные сигналы.

     «Эх… Пригласить бы её на танцы… Назначить свидание… - с щемящим чувством думал он, подлетая к заданному району. - А вместо этого надо доставлять в глухомань, черту в пекло. А что её там ждет – неизвестно»…

     Его внимание привлекли костры, полыхающие в заданном квадрате, но расположены они были в одну линию, это и насторожило летчика. «Ошиблись что ли?... А может… - и это «может» страшной догадкой обожгло его. – Нет, рисковать нельзя». Сделав круг над лесом, повернул назад – снова через кордон зенитного огня.

     То же повторилось и в следующий раз. И только через несколько дней, в другом районе, удалось ему приземлиться: теперь всё шло точно по плану. Обозначенной с земли корректировщиками площадки вполне хватило для посадки самолёта. Девушка, не мешкая, быстро выбралась из задней кабины и, став на лыжи, растаяла в ночном сумраке, бросив на прощанье: «До встречи, отважный пилот».

     Но не только партизаны встречали посланников с Большой земли. Немцы засекли прорвавшийся в свой тыл самолёт и, не выпуская его из внимания, сумели оперативно рассчитать вероятное место его посадки. Едва ли не сразу после посадочной пробежки самолёта машины с немцами оказались в этом районе. Слышно было, как совсем рядом завязался бой: партизаны прикрывали отход радистки.

     Николай отлично представлял обстановку, знал, что секундное промедление может стоить жизни, за плечами был уже немалый опыт таких рейдов, а потому после приземления чётко контролировал время, заливая горючее в бак. Можно взлетать, но… самолёт, вздрогнув, не двинулся с места. Снова «газ», и снова натужные вибрации корпуса - нескольких минут, пока самолёт стоял на месте, оказалось достаточно, чтобы мартовский снежный наст так прихватил лыжи, что мотор не смог сдвинуть его с места. Почти сразу Николай понял, в чём дело. «Что делать?!» - напряглось до боли в висках. И вдруг пришло решение: теряя драгоценные секунды, закрепил рычаг газа на малой скорости, выпрыгнул из кабины, и, взявшись за крыло, начал зло, что было сил, раскачивать самолёт. А в это время в сотнях метрах от него захлопали выстрелы, рассекая воздух, рядом наугад засвистели шальные пули. Несколькими сильными толчками ему удалось разбить сцепление лыж с ледяной коркой, и освобождённый самолёт начал движение… Без лётчика!... Забирался в кабину по крылу уже на ходу

     В редком полесье на другом краю огромной лесной поляны уже явственно ощущалось появление немцев. По стечению обстоятельств направление взлёта самолёта было в сторону, противоположную появлению врага. Сжав волю в комок энергии и хладнокровия, Николай весь сосредоточился на том, чтобы плавно, без рывков, поднять машину в воздух. И только когда надёжный боевой друг взлетел над лесом, Николай, скользнул взглядом вниз: в том месте, где минуту назад стоял его Р-5, на снегу чернела рассыпавшаяся группа вражеских солдат, обозначенная вспышками автоматных очередей…

…А через неделю радистка вышла на связь - возможность координировать действия с партизанами была обеспечена. За мужество и отвагу при выполнении этого и ряда других заданий Николай был на-гражден вторым орденом Красной Звезды и медалью «За Отвагу», особо почитаемой среди фронтовиков, поскольку ею награждали не «за участие», как большинство наград, а исключительно за личный подвиг и за храбрость, проявленную в бою.

     В 1943 году ему присвоили звание младшего лейтенанта; в этом же году он был принят в ряды КПСС. Двадцатилетнего Николая назначают командиром звена.

     Запомнился ещё один рассказ Николая Федоровича, но уже в Ленинской школе в 1965 году.

…Выполнив поставленную задачу, на рассвете он возвращался на базу. Под крылом, куда ни глянь, сплошная зеркальная гладь болот с островками суши низкорослого полесья. Штурмана по условиям задания у него не было, и полагаться в наблюдении за окружающей обстановкой приходилось только на себя: по лётным законам тот, кто первый увидит противника, уже имеет преимущество. Для этого, как говорят с юморком лётчики, надо постоянно вертеть головой на все 360 градусов – противник может вывалиться из облаков в любую секунду; в ясную погоду тем более опасно - наши ночные бомбардировщики проигрывали стремительным «мессерам» в скорости и манёвренности, и те играючи и безнаказанно их расстреливали. Но было и положительное в медлительности У-2: первое время пилоты немецких скоростных истребителей, завидев тихоходную и неуклюжую с виду «рус-фанер», как они иронически называли У-2, бросались за ней в погоню; нередко кончалось это для них плачевно: У-2 уходил на бреющем, а фашист с разгону врезался в землю.

...Метеорологическая обстановка позволяла, и Николай ровно шёл на небольшой высоте, чтобы быть как можно неприметнее. При таком полёте нападение могло быть только «с потолка», а отслеживание лишь одного направления позволяло уделять ему больше внимания. В какой-то момент, чуть раньше, заметил немецкий истребитель МЕ-109, но тот со своей высоты тоже увидел цель, летящую ниже. Николаю оказалось достаточно этого «чуть», чтобы резко пойти на снижение; насколько возможно прижался к водной глади, едва не касаясь шасси поверхности воды. Это была единственно правильная тактика в его положении: противостоять истребителю У-2 не мог, и всё в такой ситуации зависело от обстоятельств и мастерства лётчика. Но надо было ещё учитывать, что долго лететь на предельно низкой высоте тоже опасно, из воды торчали кусты и деревца разной высоты - уж совсем было бы обидно зацепить какое-то из них с неминуемой потерей равновесия и перспективой нырнуть в воду, сделав подарок немцу. И снова - «Что делать?!»... Обзор из-за низкой высоты никакой, приземлиться некуда - кругом необозримая поверхность болот. Ни кусочка суши, подходящей для посадки. Приходилось рассчитывать лишь на опыт, интуицию и… удачу.

     К счастью, немец был абсолютно уверен, что для него беззащитный «Утёнок» - лёгкая добыча и награда уже обеспечена, что забавляясь, сновал (разница скоростей в четыре раза) почти рядом; и настолько близко, что Николай отчётливо видел ухмыляющуюся физиономию немецкого лётчика, который ещё и делал знаки, обозначающие - «тебе капут». Наконец, немцу надоело играть в «кошки-мышки» с наглой невозмутимостью продолжавшим свой путь У-2 - он не петлял, не метался, и истребитель взмыл в небо. По выполняемому им манёвру Николай определил: сейчас немец пойдёт на боевой заход. Не выпуская истребитель из виду и одновременно следя, чтоб не было препятствий по курсу, уже достаточно опытный лётчик понял, что значат выпущенные в воздухе (на таких-то скоростях!) шасси. Тут уже точно начиналась игра со смертью!.. Было понятно, что истребитель попытается вмять едва ли не чиркающего по воде У-2 в болото, ударив его сверху выпущенными шасси. Да и турбулентные вихревые потоки от рассекающего воздух скоростного истребителя тоже могли опрокинуть лёгкую машину. Николай разгадал намерения врага и при стремительном его приближении со стороны хвоста, визуально сопоставляя скорости, в последний миг, чтоб не дать отреагировать, бросил свою машину резко вправо и немного вверх.

окт. 1944г., г.Цесис

3-й Прибалтийский

фронт

     Истребитель, выходя из пике, с оглушающим рёвом пронёсся низко над водой слева от У-2. «Уточку» тряхнуло от мощного воздушного потока, но предусмотрительно набранная высота позволила привести машину в устойчивое положение.

     Немецкий лётчик не собирался упускать свою жертву, в обречённости которой не сомневался, - слишком уж неравные были силы и возможности. Он опять пошёл на боевой заход, и ситуация до мелочи повторилась - «Уточка» снова увернулась от стервятника тем же манёвром вправо. Но положение Николая было практически безнадёжным: он понял, что немец не отцепится и продолжит с безответной жертвой смертельную игру, ставкой в которой была жизнь советского лётчика, а не его, немца. Или, по крайней мере, если не расстреляет, будет сопровождать, атаками не давая оторваться на безопасную высоту от поверхности болот, и ожидать, когда У-2 сам зароется под воду. А до своих позиций было очень далеко.

    Николай видел, как МЕ-109, поднимаясь ввысь, готовит новую атаку… Шестое, или непонятно какое по счёту, чувство при приближении истребителя заставило Николая рвануть свою машину влево и круто вверх. Столкновение было неизбежным - так погибая, хоть и фрица угробить!... Но хитроумный немец тоже был «не лыком шит», и на этот раз решил наконец-то доконать всякий раз уходящую вправо «Уточку». Атакуя её в третий раз, так и не открывая огонь - видимо, насмешливо используя советский самолёт в качестве учебной цели, он поменял тактику: выход из пике не в вертикальной плоскости, а взяв вправо, доработать приём и ударом сверху всё же вбить в болотную топь У-2: он так заманчиво был почти у самой поверхности воды - осталось только чуть толкнуть!... Наверное, представлял, как они будут хохотать в баре или ресторане, обсуждая его ювелирную работу по «вбить русского в грязь»…

    Ну, что тут скажешь… Доигрался!... В предполагаемом месте противника не оказалось… Промахнувшийся стервятник совсем немного провалился в пустоту, чего с лихвой хватило, чтобы он навсегда успокоился в русских болотах… Николай не стал делать круг «почёта» над поверженным врагом, а лишь слегка покачал крыльями, может, отдавая уважение оборвавшейся жизни сотоварища по небу, пусть и противника, секунды назад пытавшегося у него самого отнять его жизнь… 

*   *   *   *   *

     А далее… Далее были ещё два года войны с её страшно тяжёлой работой и не единожды в день риском для жизни. За войну Н.Нефедов совершил более 800 боевых вылетов – и сколько ж из них секундами отделяли его жизнь от гибели!... Наверное, в каждом боевом вылете есть частичка подвига. …Ранение, контузия. Госпитали, короткий отдых и снова в строй.

     В январе 1944 года вместе с однополчанами участвовал в боях за освобождение Новгорода, в прорыве блокады Ленинграда, а затем, уже в составе 844 отдельного смешанного авиационного полка, перебазировался в Прибалтику, освобождал Ригу, города Эстонии и Латвии. В редкие дни передышек лётчики и техсостав отзывались помочь хуторянам в сельскохозяйственных работах.

     Затем его полк в составе 4-й воздушной армии (фронты: 3-й Прибалтийский, 2-й Белорусский) передислоцировался в Польшу, где обеспечивал действия боевых частей.

     Завершил войну на юго-востоке Германии (Померания). Из статьи «Небо звало в полёт», газета «Павловский металлист» от 08/V-1982г: « Известие о конце войны, - говорит Н.Ф.Нефедов, - застало меня в Германии, за Одером. Ночью услышал стрельбу. Ну и сразу руку под подушку - там лежал пистолет. Открываю окно и вдруг слышу: «Победа!». Её так долго ждали, а когда она пришла, как-то не верилось».

     Николай Фёдорович Нефедов имеет 11 Правительственных наград; награждён медалью Польской Народной Республики.

В г.Малая Вишера Николай встречает свою будущую жену Клавдию Ивановну Уварову.

     До того, как попасть в 844 авиаполк, Клава служила в пехотных частях. Она заканчивала 2-й курс авиационного института, когда немцы яростно рвались к Волге и были на подступах к Куйбышеву (сейчас г.Самара). В июне, немного не закончив летнюю сессию, добровольно ушла на фронт.

     Год этой службы от непомерных тяжестей и сильных обморожений, когда часами приходилось в суровый мороз стоять на постах, обернулся для её красивых ног тяжелейшим и неизлечимым заболеванием. Добросовестная и отзывчивая, она помогала уставшим подругам, брала на себя, в дополнение к своей, и их тяжёлую амуницию, когда те выбивались из сил; шла на посты вне очереди, заменяя заболевших; была курьером с обязанностью разносить донесения и приказы по частям и подразделениям - Клава снова и снова шла из конца в конец колонны и выполняла, не зная отдыха и несмотря на стёртые в кровь измученные ноги, эти поручения. Взводный назначил её своей помощницей, а это дополнительные обязанности и нагрузки за счёт отдыха. Девушка не щадила себя, стремясь сделать как можно больше для Победы.

     В марте 1945-го года Клава была переведена в 844-й бомбардировочный авиаполк, который к этому времени понёс большие потери в боях за освобождение Ленинграда. Представитель полка, приехавший набирать людей во вспомогательные службы, обратил внимание на статную, с хорошими рекомендациями девушку, имевшую к тому же среднее образование и почти два курса института, что по тем временам было большой редкостью.

     Авиаторы уважали скромную красивую Клаву, и в особенности, за её строгое поведение среди большого количества молодых мужчин - ребята высоко ценили таких. Были поклонники, но кроме Николая она никого не видела. В 1948-м они поженились. Всю жизнь она была ему верной спутницей и надёжным тылом. Клава восстановилась в институте, но подорванное на фронте здоровье заставило отказаться от продолжения учёбы; закончила курсы бортпроводниц международных рейсов с обязательным знанием английского языка - по той же причине ей, готовому специалисту, медкомиссия запретила работать в разреженном пространстве больших высот…

Тут своя, и очень сложная история…

дочь Татьяна,

март 2015г.

Продолжение ЗДЕСЬ.

Предыдущая часть ЗДЕСЬ.