Страна традиций: «Трансгендеры не пройдут!»

На европейском телевидении и в СМИ часто мелькают заявления о «российской угрозе», о том, что Россия влияет на общественное мнение. В качестве угрозы были обозначены не только передислокация войск, перевооружение и большое количество учений, но и — внимание! — отстаивание традиционных ценностей.

Именно так в США и Евросоюзе, по словам чешского журналиста Йиржи Кобза, зачастую трактуют идеологию, заключающуюся в поддержании патриотизма и сохранении исторической памяти.

Традиционные ценности для Европы — это синтез идей Французской революции и глубоких христианских корней. Для России однозначного ответа нет. Одни говорят, что к XX веку страна подошла со своей самобытной и устойчивой ценностной системой, которая теперь нуждается в возрождении.



Другие утверждают, что общих для всего народа безусловных ценностей не было, поэтому страна так легко восприняла советскую идеологию.

Современные россияне своими главными ценностями, по словам социологов, считают семью, достаток и безопасность. Только непонятно, при чем здесь традиция?



На простой, казалось бы, вопрос о традиционных ценностях сложно ответить однозначно? Еще сложнее понять, куда они, эти ценности, ведут, ведь мы так и не пришли к консенсусному мнению касательно определения.

Коннотация этого выражения все сильнее обрастает негативом в глазах иностранцев и вскоре вполне может стать синонимом «российской угрозы».

Но Россия, как известно, страна многонациональная. Чтобы ужиться на одной территории нужно что-то общее и понятное для всех народов.



Традиционные ценности — универсальное средство, одинаково уместное в деле обеспечения единства и в случае обороны от гипотетической угрозы.

Идеологическая защитная стена, по мнению политиков, служит гарантом безопасности от опасных социально-политических тенденций и тлетворных веяний.



Но так просто все может выглядеть лишь на словах и на бумаге, но когда доходит до дела, то в борьбе с навязываемыми квази-ценностями часто доходит до абсурда.

Деятельность так называемых «борцов за нравственность» доходит порой до крайности по обе стороны океана, и границы чужой неприкосновенности в таком случае оказываются нарушены. Реакция в России на подобные выходки, как и за рубежом, во многом схожая.



Но не спешите стричь всех под одну гребенку? Радикально настроенные граждане радикальны исключительно по своему темпераменту, но весьма переменчивы в своих настроениях: сегодня они против «сумасшедшего гендеризма» и научного атеизма, а завтра поддерживают «крайний феминизм» и строительство храма, бросаясь грудью на амбразуру.



Западные критики опасаются, что, ссылаясь на традиции, в России будут оправдывать дискриминацию и репрессии. Хочется надеяться, что здравый смысл и прагматичный подход в конечном счете возобладают над грязными играми политиков и русофобов, и нам не придется больше доказывать святость наших духовных скреп.