«Странно иногда слышать: мы бы и без союзников Гитлера победили»

Ветеранов Великой Отечественной войны все меньше, и рассказывать о них надо не только в майские дни.

Помню, когда в 2004 году отмечали 90-летие начала Первой мировой войны, во всем мире — в Англии, Франции, Германии, США, Канаде и даже в Австралии — нашелся десяток ее ветеранов, самому младшему из которых было 103 года: в 1918 году 17-летним юношей он попал на фронт. 

В России, где средний возраст жизни мужчин едва дотягивает до 65 лет, к тому времени в живых не было ни одного участника того конфликта. Увы, не далек и тот день, когда участников Второй мировой войны будут вспоминать лишь по фотографиям. 

Например, уже сегодня можно с уверенностью сказать, что ветеранов, получивших офицерские звания в 1941-45 годы, осталось крайне мало. Ведь самому молодому должно быть не менее 95 лет. А пока еще живут среди нас ветераны, нужно рассказывать о них не только в майские дни. Особенно интересны те, кто в годы войны был участником или свидетелем самых неординарных событий. 

В 1998 году мне довелось познакомиться с Владимиром Степановичем Топтуновым, который 10 мая 1945 года, будучи начальником штаба батальона, участвовал в освобождении датского острова Борнхольм. Когда мы познакомились, ему было 78 лет. Он был последним из оставшихся в живых членов делегации советских офицеров, посещавших Копенгаген в июне 1945 года по личному приглашению короля Христиана Х. 

Неудивительно, что тогда, в канун 53-й годовщины Победы, Топтунов остался единственным из советских военных, кто участвовал в официальных торжествах, посвященных освобождению Дании от немецкой оккупации, ведь в советской делегации было всего тринадцать офицеров — от лейтенанта до полковника и один генерал. Капитан Топтунов был чуть ли не самым молодым среди них, и к 1998 году в живых, кроме него, не осталось никого. Владимир Степанович жил в Пушкине и скончался двадцать лет назад. 

Интересно, есть ли сегодня ветераны войны, освобождавшие Борнхольм или находившиеся на острове в период 11-месячной советской оккупации до 5 апреля 1946 года? Если не в Петербурге, то хотя бы в стране. Вполне возможно, ведь численность группировки советских войск была более 10 тысяч человек. 

На другой вопрос ответить проще. В Северной столице живет Виктор Михайлович Титов, в 1945 году в числе примерно восемнадцати тысяч советских солдат и офицеров оставивший свой «автограф» на стенах поверженного Рейхстага. Он один из тех немногих оставшихся в живых ветеранов войны, кого можно назвать «окопным солдатом».

В 1941 году 16-летним подростком Виктор сполна хлебнул горечь ленинградской блокады. Он лично отвез на Серафимовское кладбище отца, умершего от голода. А потом и деда, которого бандиты прямо возле квартиры, в доме на углу Литейного и Кирочной, ограбили и сбросили с шестого этажа. Вся их добыча состояла из хлебных карточек.

Виктор, будучи крепким спортивным парнем, пережил самую тяжелую ленинградскую зиму и в 17 лет был призван в армию. Сначала закончил в Томске артиллерийское училище и в начале 1943-го оказался на фронте. 

Свою войну он начал в Белоруссии.

В 1944 году в пинских болотах был тяжело ранен. Едва не лишившись обеих ног, перенеся несколько сложных операций, смог вернуться в свой гаубичный полк, 25-й артиллерийской дивизии, Первого Украинского фронта. Полк дошел до Берлина. Командир орудия 19-летний старший сержант Титов прямой наводкой бил по Рейхстагу. А 2 мая на его стене написал черной краской: «Ленинград. Титов. 1925 г. р.».

9 мая вместе со своей частью Виктор ушел освобождать Прагу. Летом полк перебросили в Венгрию, а в 1946 году — на Дальний Восток. Так старший сержант Титов попал на остров Итуруп, где прослужил до 1948 года.

Виктору Михайловичу в сентябре исполнится 95 лет. В свои годы он держится бодряком. Каждое утро делает физзарядку. Это у него привычка всей жизни. «А как иначе, жизнь — это движение», — говорит он.

Спорт в жизни Виктора Михайловича всегда занимал особое место. Он мастер спорта по городкам — был в Советском Союзе такой вид спорта. Очень даже популярный. Титов выступал за команду Кировского завода.

Когда мы встречаемся, то я обязательно «достаю» ветерана своими расспросами о войне. Иногда Виктор Михайлович рассказывает интересные детали, которые не всегда вписываются в канву официальной пропаганды. Как-то я задал ему «неудобный» вопрос: 

— Виктор Михайлович, вы наверняка слышали или читали о спорах, которые идут вокруг ленд-лиза…

 — Конечно, слышал.

— Скажите честно: какую роль, по-вашему, сыграла помощь союзников во время войны?

 — Судить о масштабах этой помощи мне конечно трудно. Могу рассказать только, с чем сам столкнулся.

Во-первых, всем известная американская тушенка. Мы ее называли «второй фронт». Ее было много. Еще, помню, сигареты были американские с верблюдом на пачке, яичный порошок, галеты и даже шоколад.

Но главное — это техника. Представь себе пушку весом три тонны! Чем ее тащить? Наши полуторки если и сдюжат, то нагрузи еще кузов снарядами — тут и встанет. Таскали еще на конной тяге, но это уж совсем прошлый век… 

Другое дело американский «Студебекер»! И гаубицу тащит, и полный кузов снарядов, и мы — весь орудийный расчет, втиснемся между ящиков со снарядами. А без «Студебекера» я даже и не знаю, как бы мы отвоевали. Он и скорость хорошую развивал, и по бездорожью мог вытянуть. Но главное — на нем наши «Катюши» устанавливали. У нас таких автомобилей тогда не было. 

Странно иногда слышать: мы бы и без союзников Гитлера победили. Победили бы, конечно, но жертв было бы еще больше, и война шла бы дольше. 

— А вы не знаете кого-то из ныне живущих в Петербурге, кто оставил надпись на Рейхстаге?

 — Нет, к сожалению, не знаю.

А есть ли еще в живых те солдаты, кто расписался в сорок пятом на стенах Рейхстага?