Либерализм vs монетаризм

Основная проблема российской экономики - это не кризис, и даже не отсталая материально-техническая база, разрушенная экспериментами начала 1990-х гг. Ее основная проблема кроется в коренном расхождении реалий экономической жизни и представлений о них людей, отвечающих за российские финансы и экономику.

Называя себя \"либералами\", они не только не имеют представления о том, что собой представляет современная либеральная идеология, давно пересмотревшая подходы рыночного фундаментализма, но и не понимают сущностных положений даже классического, рыночного либерализма.

В их представлении либерализм сводится к рыночным постулатам. Но даже в своем классическом виде он этим не исчерпывался, точнее рыночные постулаты лишь отражали законы движения и взаимообмена товаров, продуктов производства.

Когда раз за разом те или иные представители финансовой элиты России озвучивают идеи о том, чтобы сократить расходы, увеличить рабочий день, повысить пенсионный возраст, сократить дефицит, они признают лишь то, что у них не хватает денег на свои бюджетные и социальные обязательства.

Но, если у них не хватает денег, значит, они не справляются со своей работой. Работа финансовой власти, в первую очередь министерства финансов, заключается не в том, чтобы хранить деньги и объявлять об их недостатке, а в том, чтобы их находить. В противном случае мы имеем не министерство финансов и даже не бухгалтерию, а кассу с кассиром.

Логика российских финансовых руководителей сводится не к тому, чтобы заработать деньги, а к тому, чтобы взять их у кого-нибудь.

Если нет денег на образование - нужно сделать его по возможности платным. Нет денег на музеи - надо заставить их думать о том, как эти деньги заработать. Не хватает денег на обеспечение достойного пенсионного обеспечения - надо повысить пенсионный возраст и тем самым сократить количество пенсионеров, заставив одних граждан оплачивать пенсию других.

На самом деле, это та самая логика, которую представители этого же течения политико-экономической мысли приписывали большевикам: \"отнять и поделить\". С двумя существенными отличиями. Во-первых, большевиков упрекали в том, что они отнимают у богатых, чтобы поделить между бедными, тогда как нынешняя российская власть норовит отнять у бедных, чтобы поделить между богатыми. Во-вторых, большевики, отнимая у богатых, в первую очередь стремились использовать экспроприированные средства на развитие производства. Именно оно и было для них главным приоритетом, в то время, как приоритет современной власти - раздел. В этом отношении большевики были большими экономическими либералами, чем те, кто называет себя таковыми сегодня.

Те, кто сегодня выдает себя за либералов, являются наследниками идей \"монетаризма\". Последнее название утвердилось за концепцией Милтона Фридмана и его сторонников, с легкой руки одного из них - Карла Бруннера. Они одновременно называют себя и монетаристами, и либералами. Однако последними они не являются уже потому, что предельно далеки от реального либерализма XX века и даже жестко апеллируют ему. Они являются, наоборот, консерваторами современного мира. Но при этом претендуют на имя либералов потому что, по их мнению, именно они сохранили приверженность идеям \"свободного рынка\" Адама Смита. Только и эта их претензия выглядит достаточно спорной. И в своей абсолютизации реалий XVIII они, казалось бы молясь на смитовские положения, приверженностью монетарной системе и абсолютизацией \"денежного начала\" скорее близки их давним оппонентам.

XVIII век, породивший либерализм, характеризовался еще двумя течениями экономической мысли - меркантилизмом и физиократией.

Разница между ними заключалась не в представлениях о характере экономического регулирования, как могло бы показаться, а в представлении о характере богатства как такового.

Меркантилисты видели богатство в сумме накопленных денег. Физиократы - в совокупности продуктов аграрного производства, в первую очередь продовольственных товаров. Либералы - в совокупности произведенного обществом продукта.

Отсюда логика меркантилистов, сегодня во многом наследуемая монетаристами - концентрировать деньги и жестко контролировать их расход. Логика либералов - обеспечивать развитие производства.

С точки зрения меркантилистов, главный закон экономики - не тратить больше, чем имеешь, а лучше тратить значительно меньше, осуществляя максимально возможное накопление. Чем меньше государственные расходы, тем лучше. Примерно то же говорят и \"монетаристы\".

С точки зрения либералов, главный закон экономики - развитие производства. Чем больше денег вложено в его развитие, тем больше будет продукт производства и общественное достояние.

Поэтому и в этом смысле большевики были наследниками Адама Смита и классических либералов, а современные российские экономические правители - наследники меркантилистов. Строго говоря, последние двадцать лет финансовые власти перераспределяют то, что за время своего правления создали большевики.

Есть два подходя: один сводятся к вопросу о том, \"что бы продать\", а второй к вопросу о том, \"что бы произвести\".

Россия последние двадцать лет развивается почти исключительно в рамках первого вопроса. Конечно, даже здесь есть отличие 90-х и 2000-х гг. На первом этапе распродавалось все, что можно и по любой цене. На втором этапе конъюнктура изменилась и появилась возможность сосредоточиться на экспорте сырья по растущим ценам.

Естественно, что общественное богатство страны сокращается, но богатство избранных растет. Но тогда это означает, что богатство избранных - вовсе не результат их производственной деятельности, а результат присвоения ими средств всех остальных, то есть сугубо экспроприаторской деятельности.

Власть не знает, что делать для исправления ситуации, а возможно и не хочет этого делать. По типу своей ментальности она не способна даже сформулировать модель экономики, построенной на развитии производства.

Сама эта категория чужда для нее. Дело в том, что операцию \"продать товар, получить деньги, купить более дорогой товар\" власть еще понимает. А вот операцию \"вложить деньги, произвести товар большей стоимости, чем вложена, продать его за большие деньги\" уже явно не понимает. \"Монетаристы\" не умеют того, что умел любой капиталист любимого ими XVIII века - организовывать производство прибавочной стоимости.

Но общественное богатство может увеличиваться только в процессе производства, и только в нем могут появляться средства на то, чтобы вкладывать их уже в формально \"непроизводственные сферы\" - образование, медицину, культуру, науку. Если в стране не налажено производство, то в ней неоткуда будет взяться и новым, современным его уровням. И экономическая власть, которая в современном мире должна быть организатором производства, оказывается лишь сборщиком дани с неимущих в целях обеспечения гарантий имущих.