Война в воздухе: Авиация НАТО задавит Су и МиГи числом

ВВС России способны успешно противостоять войскам НАТО только в условиях локального конфликта на территории третьей страны. Так считает заместитель президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук по информационной политике, доктор военных наук Константин Сивков.

В авторской статье для «Военно-промышленного курьера» эксперт постарался оценить шансы России в случае столкновения с военной армадой коллективного Запада. При этом он анализирует, прежде всего, возможности российских Военно-воздушных сил, поскольку считает, что «без завоевания превосходства в воздухе, успех наземных и морских операций невозможен».

Сивков отмечает, что российский авиапарк «включает значительную часть новейших самолетов, и по этому показателю США и другие страны НАТО существенно отстают». Однако количественно наша авиация уступает. А значит, считает он, «достойно выступить» может только в условиях локального конфликта, который будет разворачиваться на территории третьей страны.

В таких условиях, пишет эксперт, альянс способен создать группировку войск численностью до 2,5 тысячи самолетов, до полутора тысяч вертолетов и 600 беспилотников, а также применить до двух тысяч крылатых ракет.

«Эти силы, вероятнее всего, будут задействованы в воздушной кампании продолжительностью от двух-трех недель до двух месяцев и более, с проведением нескольких ВНО (воздушная наступательная операция — ред.). При этом первая из них — ключевая. Ее срыв с нанесением существенных потерь авиационной группировке, скорее всего, заставит противника отказаться от эскалации конфликта», — полагает Сивков.

Для успешного отражения подобной воздушной операции он считает необходимым делать упор на создание устойчивого радиолокационного поля и запуск систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ).

Однако если агрессия Запада затянется и перерастет в затяжную войну, России, по мнению автора статьи, будет трудно противостоять альянсу именно из-за его многократного преимущества в воздушной технике. Так, по словам Сивкова, «преимущество ВВС США и их морской авиации суммарно почти тройное», а с авиапарком стран НАТО в Европе и Японии — почти четырехкратное.

В этом случае, констатирует эксперт, мы вынуждены будем перейти к «применению ядерного оружия (как тактического, так и стратегического)», чтобы остановить агрессию.

Понятно, что противника — любого! — нельзя недооценивать. Такое «шапкозакидательство» лишь повышает шансы на поражение.

Но есть еще исторический факт, что русские всегда воевали не числом, а умением. И за Родину были готовы терпеть не только самые разные тяготы и лишения, но и умереть…

Или в условиях современной войны способность к самопожертвованию уже не играет никакой роли?

— В статье речь идет о противоборстве в высокотехнологической сфере, каковой является боевая авиация. И здесь, конечно, морально-волевые качества летчика будут иметь значение, но, не думаю, что решающее, — комментирует ситуацию капитан 1 ранга в отставке, военный обозреватель «СП» Сергей Ищенко. — Куда большее значение будет иметь дальность обнаружения противника, возможность применения по нему своего оружия, эффективность этого оружия.

То есть, скорее, военно-технические, чем личностные характеристики будут решать успех такого боя, о котором говорит Сивков.

«СП»: — Насколько объективны, по-вашему, его выводы в оценках возможностей наших Военно-воздушных сил?

— С моей точки зрения, он совершенно верно и квалифицированно все излагает. Но я не согласен с тем, что к возможностям военно-воздушной составляющей НАТО он просто плюсует палубную авиацию США.

То есть, он пишет, что 3600 самолетов палубной авиации будут принимать участие в нанесении ударов по российской территории.

Но сами американские эксперты последние годы говорят о том, что с появлением у России комплексов большой дальности (береговых, корабельных и авиационных) приближение авианосцев к российскому побережью на дистанцию подъема своей авиации становится проблематичным. Иными словами, авианосец вынужден будет находиться в нескольких тысячах километрах (или порядка тысячи, может быть, несколько сот километров) для того, чтобы не подвергаться опасности удара с российской территории. И в силу этого у них будут очень ограничены возможности по достижению целей в глубине российской территории.

У их палубных самолетов просто не хватит радиуса для того, чтобы сначала 1000 км, например, пролететь над морем, а потом еще сколько-то в глубину российской территории.

Поэтому сами американцы уже признают, что эффективность авианосцев — если говорить о противоборстве с Китаем и Россией, — под сомнением. Она уходит в прошлое.

Они говорят, что против Ирака, против Ливии и Югославии применение авианосцев было оправдано. Но против России и Китая, это большая проблема.

Именно поэтому я бы не стал плюсовать американскую палубную авиацию к возможностям их ВВС. Относительно России ее будет сложно применить.

«СП»: — По логике автора, если мы не победим в воздухе, то не сможем достичь успеха в морских и наземных операциях тоже. Значит ли это, что любое столкновение с НАТО закончится поражением России?

— Если это будет большая война без применения ядерного оружия — только обычного, то мы ее не выиграем. В этом я с Сивковым согласен.

Более того, и Кремль согласен. Неслучайно в нашей новой оборонной доктрине сказано, что если ситуация будет угрожать реальной целостности или суверенитету РФ, то мы применим ядерное оружие.

Исходя из анализа соотношения сил, и в Кремле, и в Минобороны, и в Генштабе понимают — мы не выдержим длительной войны с НАТО. Скажем, если она затянется на несколько месяцев, и если только будет применяться обычное оружие.

Мы говорим, совершенно справедливо, о том, что если стране будет грозить гибель, мы не остановимся перед применением ядерного оружия. Потому что это будет последнее средство.

Выстоять в воздухе (если возвращаться к терминологии Сивкова) против противника, которых в четыре раза по численности превосходит наши Военно-воздушные силы, мы, действительно, не в состоянии.

«СП»: — А что касается технических характеристик наших боевых самолетов и натовских, есть разница?

— На этот счет есть сколько угодно расчетов экспертов — и западных, и наших. Как и в любом виде оружия одна сторона превосходит другую в каком-то компоненте, а в каком-то компоненте уступает. И что окажется важнее в реальном боевом столкновении, это может показать только война.

Для нас, допустим, многое дал опыт Сирии — чтобы понимать, какое сегодня наше оружие, и чего нам недостает.

Например, американцы нас обходят в стелс-технологиях — их самолеты менее заметны. Даже наш Су-57, который мы собираемся только начинать серийно производить, он (это и мы признаем, и они признают) уступает в незаметности. Но он превосходит в маневренности.

Что сыграет большую роль: возможность противника, которого мы не видим, внезапно атаковать, или возможность уклониться от ракетного удара противника-«невидимки», это только каждый конкретный бой и каждая конкретная война могут показать.

Поэтому ни одна из сторон не имеет абсолютного превосходства просто по всем параметрам — такого нет. Какие-то параметры у них лучше, какие-то у нас. Что в каждом конкретном случае сыграет свою роль, может показать только реальный бой.

«СП»: — Для успешного отражения наступательной операции противника Сивков предлагает делать упор на создание и обеспечение устойчивого радиолокационного поля…

— Он исходит из того, что наши средства РЭБ значительно превосходят сегодня средства радиоэлектронной борьбы США. У Штатов и у НАТО нет таких средств радиоэлектронной борьбы как у нас. Что признают сами американские военные.

И это мы видели в Сирии. Скажем, атака американскими «Томагавками» авиабазы Шайрат для них закончилась в общем провально, фактически без применения зенитных средств, а только средствами РЭБ.

Здесь мы однозначно впереди. Поэтому, я так понимаю, Сивков и говорит, что нужно делать на этом упор, и развивать то, что у нас уже сегодня есть более мощное и более продвинутое.

«СП»: — Но у нас еще есть силы ПВО, тоже достаточно продвинутые…

— ПВО — это однозначно. Россия здесь впереди всех вообще, потому что так исторически сложилось — мы континентальная держава. Мы всегда понимали, что у нас большая территория и ее надо защищать, а базы противника были по всему периметру границ еще со времён Хрущёва.

И мы готовились к тому, чтобы защищать свою территорию и делали упор на зенитные средства.

Американцам, которые со всех сторон окружены океанами, Канадой и Мексикой, в этом отношении десятилетиями бояться было совершенно нечего. И к развитию своих ПВО они относились наплевательски.

Поэтому наши зенитно-ракетные войска, это, конечно, очень сильный аргумент, если говорить об обычных средствах. Аргумент, который Пентагон и НАТО вынуждены будут учитывать, потому что в большой войне это обязательно скажется. Им нужно думать, как прорывать противовоздушную оборону нашу, а это сложно.

Вот здесь и в РЭБ мы однозначно впереди. И это то, что мы можем положить на стол. А что касается Военно-воздушных сил, — это сложнее.

«СП»: — Но если мы понимаем свои слабые стороны, то мы, наверное, можем каким-то образом сделать их сильнее?

— Дело в том, что есть объективные факторы, которые мешают нам. Мы все понимаем, но у нас для этого нет денег, а, может быть, даже и технологий.

Нам нужен самолет пятого поколения. Но мы заказываем их всего 12 штук. И все. Возлагая много лет огромные надежды на Су-57, мы его делаем в штучном количестве. Двенадцать самолетов — это не для войны. Это для того, чтобы испытать где-то на полигонах, накопить какую-то статистику, попытаться устранить какие-то недостатки в процессе войсковой эксплуатации. Вот и все.

Но уничтожить себя мы не дадим в силу того, что есть ядерное оружие. Я еще раз повторяю: общепризнано в основных документах, которыми руководствуется Минобороны, что мы не сможем вести войну обычными средствами против всего блока НАТО и выиграть ее. Поэтому мы применим ядерное оружие, если стране будет угрожать гибель. Это просто следствие этой оценки.