Что чиновники подразумевают под инновациями и какие прорывные проекты они хотят поддержать

Модернизация по-русски еще не началась, так что пока Дмитрий Медведев пользуется плодами американской. На прошлой неделе президент поехал перенимать зарубежный опыт в США, где получил в подарок новый iPhone 4G и открыл свой микроблог прямо в штаб-квартире Twitter. На первых фотографиях в этом блоге Медведев излучал оптимизм, но спустя час явно погрустнел. «Наше Сколково в идеале должно превратиться в некую систему, которая заманивает людей… и это невозможно создать распоряжением»,—признал он на встрече с российскими сотрудниками американских хай-тек-компаний.

Инновации в России финансируются из двух источников: федеральный бюджет, которым управляет правительство, это около 250 млрд рублей в год, и бюджет президентской комиссии по модернизации, пока это около 5 млрд рублей в год. В этой схеме Сколково—не место, где получают деньги, а единственная пока в России площадка, на которой по принятым в мире правилам можно будет торговать технологиями и научными разработками. Там будет другой, более либеральный и современный юридический режим.

Но пока что Сколково—это два кабинета в одноименной бизнес-школе по соседству, а наукой и собственно технологиями будут заниматься там же, где и сейчас: в Новосибирске, Зеленограде, Дубне и проч. И Медведев, и Владимир Путин не устают повторять: государство тратит на науку большие деньги, но результата почти нет. Зарубежные эксперты согласны: Россия продолжает сильно отставать от ведущих научных держав. «250 миллиардов рублей ежегодно российский бюджет тратит на НИОКР,—говорит председатель думского комитета по экономической политике Евгений Федоров.—Это выкинутые в помойку деньги».

По данным Newsweek, на заседании правительственной комиссии по высоким технологиям в первой половине июля будет окончательно определено, как и в каких объемах государство в ближайшем будущем профинансирует инновационные программы. Решить, какие проекты получат поддержку, а какие окажутся в корзине, будет непросто: правительство одновременно борется с бюджетным дефицитом и сокращает расходы.

Newsweek решил помочь чиновникам и попросил 50 российских ученых ознакомиться с проектами, которые заинтересовали правительство, и проголосовать «за» или «против». Список этих проектов есть в трех документах, оказавшихся в распоряжении редакции. Это два доклада Министерства экономического развития, уже направленные в Белый дом. В первом—полный перечень конкретных научных, инновационных и внедренческих проектов, которые собирается финансировать или финансирует государство. Их 96. Во втором—заявка на дополнительные средства для большинства из этих проектов на 2011 год. Это 200 млрд рублей. Третий документ—кремлевский. В нем четыре проекта от президентской комиссии по инновациям—это детальные заявки компаний на получение бюджетных денег. Всего 100 проектов, которые должны изменить Россию. По крайней мере, на это надеются чиновники.

Опрошенные Newsweek ученые эти надежды не разделяют. Их мнения по конкретным проектам разнятся. Кому-то ближе космос, кому-то—лекарства. Но кое в чем они оказались единодушны: от перечня инноваций и не пахнет скоординированной научно-технической политикой. А деньги, которые бизнес и чиновники продолжают просить от правительства и президента, рискуют раствориться в многочисленных ведомственных НИИ, посреднических конторах и государственных холдингах.

СЛУЧАЙНЫЙ НАБОР ПРОЕКТОВ

«Это совсем не то, что нам остро необходимо,—говорит президент ассоциации «Российский дом международного научно-технического сотрудничества» Борис Салтыков.—Какой-то случайный набор проектов». С Салтыковым, первым российским министром науки, согласны и другие эксперты. Так, Андрея Свердличенко из компании «Информзащита» раздражает проект венчурного фонда банка ВТБ по созданию антивируса нового поколения. Этим занимается компания Returnil. Свой антивирус они продают уже сейчас и обещают его со временем совершенствовать. Цена вопроса—100 млн рублей, но ничего инновационного в этом продукте нет, считает Свердличенко: «Антивирусы сейчас делают все кому не лень».

Экспертам не по душе и другой «антивирусный» проект из перечня Минэкономики. Компания «Рафарма» получила 200 млн рублей на разработку и внедрение нового препарата FZ-101, который будет лечить сразу от нескольких видов инфекций: бактериальных, вирусных и грибковых. Настоящая инновация? Ученые в этом сильно сомневаются. «Трудно поверить, что кому-то в ближайшее время удастся создать препарат с таким широким спектром действия»,—говорит сотрудник Института вирусологии РАМН, попросивший не называть его имя. В «Рафарме» от комментариев отказались. Не удалось узнать подробности еще об одном проекте—по переработке изъятых наркотиков в медицинские препараты. На эти цели чиновники в прошлом году выделили 125 млн рублей. Такую идею Минздрав обсуждал еще в 1990-х.

Завлабораторией Института физической химии и электрохимии РАН Ольга Виноградова критикует не отдельные проекты из списка Минэкономики, а документ в целом. «Это типичные заявки советских отраслевых НИИ 1980-х,—говорит она.— И судя по ним, финансируются в основном не высокие технологии, а сырьевые проекты и тяжелая промышленность». Виноградова права в отношении значительной части списка, где речь действительно идет о промышленных технологиях и различных усовершенствованиях в области добычи нефти и газа. Но есть и интересные исключения.

Например, главный государственный научный инвестор, корпорация «Роснано», подумывает о том, не поддержать ли производство нанотканей для нужд европейских и американских домов моды. Такие ткани делают в городе Иваново на предприятии «Ивтехномаш». Несколько лет назад там разработали метод, позволяющий покрывать ткани тонкой металлической пленкой—для блеска. «Сама технология не нова. Ее уже давно используют в производстве микросхем,—объясняет один из участников проекта, заведующий лабораторией ионно-плазменных процессов ИГХТУ Борис Горберг.—Но мы приспособили этот метод для текстильной промышленности».

Идею оценили за рубежом. «В 2007 году мы за свой счет поехали на выставку в Германию,—вспоминает Горберг.—Там к нам подошла неприметная девушка и попросила отрезать немного ткани. Мы ей сначала отказали. А потом взглянули на ее визитку—это была сотрудница Дома моды Nina Ricci. Конечно, сразу ее нашли». Французы начали покупать у «Ивтехномаша» металлизированную ткань. В 2008 году Nina Ricci сшила из нее платья для своей коллекции. Одно из них приобрела звезда «Секса в большом городе» Сара Джессика Паркер.

Предприятием заинтересовались и в «Роснано». Проект уже прошел экспертизу, и корпорация может вложить в него 550 млн рублей. Впрочем, совсем не факт, что предприятие получит эти деньги. «Рано говорить о том, что договоренность достигнута,—сообщил Newsweek собеседник в “Ивтехномаше”.—Роснано ставит перед нами очень жесткие условия.

Сейчас мы пытаемся найти с ними какой-то компромисс».

Зато никаких проблем с финансированием нет у проекта компании BS Graphics. Венчурный фонд ВТБ уже вложил 45 млн рублей в разработку системы 3D-анимации. В 1990-х BS Graphics делала заставки для телевизионной передачи «Маски-шоу», а сейчас занялась интерактивными презентациями для бизнеса. «Представьте, что вы летите над Парижем и со всех сторон можете рассмотреть еще только проектируемые здания»,—приводит пример президент компании Сергей Баженов. Похожих программ на рынке достаточно. На вопрос, в чем, собственно, инновация, Баженов ответил коротко: «Это инновационный продукт, потому что с его помощью заключаются многомиллионные контракты». Бизнесмен называет одного из клиентов своей компании—госкорпорация «Росатом».

Атомные технологии в списках тоже есть. В этом году будет профинансирован проект по разработке ядерного двигателя для космических кораблей—его продвигает президентская комиссия по инновациям. «За этой технологией будущее»,—заявили Newsweek в Роскосмосе. С помощью этого двигателя космическое ведомство рассчитывает отправить человека на Марс.

Еще одна технология из перечня Минэкономики—саморазогревающаяся упаковка для продуктов питания. Ее тоже продвигает венчурный фонд ВТБ. 139 млн рублей получила компания Bargan Production Group, разработавшая контейнер со специальным реагентом. Только добавь воды, и упаковка нагревается до 70°С. Идее самонагревающихся продуктов больше ста лет, но гендиректора компании Василия Баргана это не смущает. «Безусловно, мы делаем инновационный продукт,—утверждает он.—Американские армейские упаковки, в отличие от наших, выделяют при нагреве большое количество взрывоопасного водорода». На пакетах Баргана изображен довольный снайпер в камуфляже, пьющий из стаканчика.

ОЛИГАРХИ-ИННОВАТОРЫ

Основным источником денег и для разработчиков промышленных технологий, и для производителей горячих консервов остаются так называемые федеральные целевые программы (ФЦП) инновационной направленности. Их 13, и общий объем их финансирования с 2008 по 2010 годы—чуть больше 500 млрд рублей. Эти деньги идут не только на разработки, но и на пополнение уставных капиталов госкомпаний после кризиса, на строительство новых научных корпусов и даже на ремонт канализации в некоторых институтах.

В этом году к правительственным ФЦП добавился еще один источник—деньги начала распределять президентская комиссия по инновациям. Средств у нее пока немного, 10 млрд рублей на два года, но не исключено, что скоро будет больше. Судя по протоколу недавнего совещания у премьера, Путину не жалко дать коллеге по тандему больше денег на инновации. Медведеву они не помешают. На одобрение президентской комиссии сейчас претендуют около 50 проектов, и 5 млрд рублей в год может не хватить. Вопрос в том, на что пойдут эти деньги.

Крупный бизнес по-своему понял призыв участвовать в модернизации. Как выяснил Newsweek, первые четыре проекта, которые Кремль уже направил на согласование в Белый дом, это запросы миллиардеров о софинансировании своих разработок.

Владимир Лисин, номер один в российском списке Forbes, просит президента дать Новолипецкому металлургическому комбинату 295 млн рублей на разработку специальных фильтров. Компании «Ритэк», сидящей на десятках нефтяных месторождений в трех субъектах российской федерации, нужны 725 млн рублей на инновационный термогазовый способ добычи. Фонд «Алмаз Кэпитал Партнерс» ждет утверждения заявки на 450 млн рублей и обещает создать «Облачный фонд-инкубатор», который будет заниматься коммерциализацией перспективных технологий. Один из учредителей «Алмаз Кэпитал Партнерс»—американский IT-гигант Cisco. Во время поездки Медведева по США Cisco объявил, что инвестирует в российские венчурные проекты $100 млн, а потом доведет эту сумму до $1 млрд.

Четвертый проект из кремлевского списка предложил Виктор Вексельберг—совладелец «Реновы» и председатель наблюдательного совета президентского иннограда Сколково. Он просит 750 млн рублей на «создание в России научных центров по изучению покрытий на базе центров нанесения покрытий по технологиям Oerlikon и Sulzer». Крупным пакетом акций швейцарской Oerlikon, технологии которой хотят внедрять в России, владеет сам Вексельберг: два года назад он довел свою долю в компании до 44,7%. А в Sulzer у него 31,2%.

КАША ИЗ НАНОТОПОРА

Работу президентской комиссии призвана облегчить госкорпорация «Роснано», которая еще в прошлом году создала панель экспертов для оценки собственных проектов. «Корпорация проводит предварительную экспертизу проектов, которые подаются на рассмотрение комиссии по модернизации»,—говорит корпоративный директор «Роснано» Андрей Трапезников. Также компания пытается вылавливать заявки на финансирование, которые одновременно получают и «Роснано», и Кремль, и, например, Внешэкономбанк. Но распространить этот опыт на всю систему госфинансирования науки пока не получается.

«Большинство проектов, получающих финансирование по ФЦП, попали туда много лет назад, и ведомства по старой памяти заказывают под них деньги»,—сетует сотрудник аппарата правительства. Каков результат, не всегда могут понять даже сотрудники ведомств, курирующих эти ФЦП. Чиновник Минпромторга рассказывает, что одно и то же НИИ уже несколько лет выигрывает конкурсы на НИОКР по промышленным разработкам и каждый год сдает практически одни и те же тома с отчетами о проделанной работе. «Реальным разработчикам технологий достаются крохи,—волнуется чиновник,—и то только для того, чтобы придать отчетам наукообразный вид».

Правительство само не прочь сэкономить и выкинуть за борт ненужные проекты, но «понимания, кто должен просеять эту руду в поисках жемчужин, пока нет», говорит высокопоставленный сотрудник правительства. А ведомства и, например, Академия наук просят новых траншей бюджетных денег. Минэкономики их поддерживает и требует дополнительные 200 млрд рублей на следующий год.

«Остановиться и еще раз все обсудить,—не согласен с ведомством Эльвиры Набиуллиной один из членов правительственной комиссии по инновациям,—иначе в 2013 году мы снова будем пытаться понять, куда делись баснословные суммы». Тем более что не только к объемам финансирования, но и к качеству проектов есть большие претензии.

«Это напоминает упражнения времен перестройки,—говорит о списках проектов Сергей Егерев, бывший советник Бориса Ельцина по науке.—Вот вам инновационный список 1990-х: переносной мобильный телефон весом 4 кг и персональный дозиметр размером где-то с полноутбука. Не верится, что подобные проекты перевернут нашу жизнь».