Основные беды богоизбранного народа

На модерации Отложенный

 

"ТАКОЙ РУССКИЙ, ХУЧЬ В РАБИНЫ ОТДАВАЙ!"
Кто-то из евреев считал Галут* (иврит. "изгнание" — в иудаизме  обозначение вынужденного пребывания еврейского народа вне его родины — Эрец-Исраэль, - прим.) наказанием, а кто-то – миссией. Но было очень много евреев, которые почему-то воспринимали Галут, как шанс доказать всему миру, какие мы хорошие. Этот страшный мозговой перекос, к сожалению, вполне характерен и для многих наших галутных соплеменников. Они ходят по белу свету, подходят к местным (кто бы они ни были), крепко берут их за пуговицу, проникновенно заглядывают в глаза и пропевают: "А вы знаете, мы – хорошие!"

Естественно, что любой нормальный человек от такого запева шарахнется с полным недоумением – что от него вообще хотят? Но его уже крепко держат за пуговицу – не забыли? И песня продолжается: "Мы за вас даже больше, чем мы за нас!" Невольный слушатель выпадает в осадок и начинает опасаться за целостность рассудка надоеды, а заодно и своего собственного.

Если аборигену удалось вырваться от первого встречного еврея, к нему вскоре непременно повернет второй, а там и еще – и все со схожим мотивом. На определенном этапе все это начинает серьезно напрягать.

Но уж и огребали же мы от такой деятельности соплеменных общественных активистов! Негатив-то местные граждане, понятно, распространяли на всех евреев, независимо, замешан данный конкретный аид (идиш, еврей, - прим.) в навязчивой любви к окружающим его гоям (неевреям - прим.). Иди знай, на лбу у него не написано! Но в какой-то момент это начинает раздражать сразу всех вокруг. А это порой просто опасно.

Вся наша история житья в Галуте, особенно в Европе и, позднее, в Америке, просто переполнена таким истовым врастанием в чужую культуру, что сами представители этой культуры были сначала в недоумении – а потом их это начинало уже злить.

Ни одному из народов Европы не пришло в голову объявить себя "европейцами христова закона", а евреи – пожалуйста: "Мы не евреи, мы немцы моисеева закона".

Французские евреи принимали активное участие в политической жизни революционной Франции. Многие евреи заняли различные выборные общественные должности. Группа якобинцев-евреев создала революционный клуб имени Ж.-Ж. Руссо. Парижская секция санкюлотов опубликовала список жертвователей, в котором было много еврейских имен. С какой же охотой мы жертвуем себя на нужды всяких беспортошных (дословный перевод гордого имени "санкюлот").

В России активная общественная суета евреев имела последствия катастрофические, как для окружающей среды, так и для них самих. Относительно совершенно непропорционального участия евреев в трех русских революциях напоминать особо не надо – это действительно катастрофа какая-то. Но зато те из евреев Российской империи, кто осознал себя именно как еврей, и логично отправился за собственным государством в Палестину, впоследствии это государство и возглавили (Меир, Перес, Шарон).

Любим мы, все-таки, быть бОльшими русскими, чем сами русские и бОльшими, допустим, немцами, чем они сами. А какое раздражение это вызывает у самих русских или немцев (и у кого угодно еще), мы не задумываемся.

Самое же печальное зрелище наступает, когда евреи стараются быть бОльшими европейцами, чем сами европейцы и бОльшими либералами, чем сами либералы. "Мави Мармара" плыла к нам, имея на борту в том числе и евреев. Это тоскливое зрелище. Надо нам все таки быть поспокойнее в некоторых стремлениях. Попытка слияния с чужой культурой имеет сразу два отрицательных последствия: колоссальный урон для своей собственной и активное отторжение со стороны чужой. Насколько агрессивным станет это отторжение, целиком и полностью зависит от настойчивости "мультикультуриста". Поняв это, Герцль положил начало сионизму – одному из самых вменяемых "измов" минувшего века. К слову сказать, это, пожалуй, единственный в новейшей истории "изм", который закончился чем-то реальным и явил себя совсем неплохо на практике.

Есть у нас еще беда – ревность к соплеменникам. Думаю, излишне напоминать, что по количеству доносов друг на друга евреи разных стран оставляли далеко позади римские власти, инквизицию, якобинцев и даже НКВД.

И тот факт, что всегда (действительно всегда) сами же доносчики имели основной цорес (горе; трагическое событие, - прим.) на собственные буйные головы, как следствие общих репрессий на всех евреев чохом, никого из нас никогда не останавливало.

Ну, почему мы вообще никогда не учимся? Мы же объективно умнее окружающих нас народов. Но вот они учатся на своих ошибках, хоть частично, хоть иногда, а мы – нет. Что это?

Следствие самоуверенности? Горе от ума? Головокружение от успехов? Что, черт возьми, происходит с нами? Что за вселенские разборки, все против всех?! Да расслабьтесь, наконец, все евреи имеют право на существование, главное – друг друга не гнобить да Израилю не пакостить!

Вот пример потрясающего еврейского идиотизма: самое известное сожжение Талмуда, 1240 год, Париж. Спровоцировано евреями, обратившимися к французской инквизиции с кляузой на Рамбама. Чем им Рамбам помешал? А написал не ту книгу, которую они хотели бы, чтобы он написал. За правдой пошли к христианам. 24 телеги с рукописными томами Талмуда было предано огню – только за один тот раз.

Количество "бывших евреев" во все века, писавших и говоривших о бывших единоверцах самую невероятную клевету, до которой не додумывались даже откровенные антисемиты, потрясает.

Изрядная часть самых истовых гонителей евреев, от римских властей до западных левых – евреи по происхождению. Несть числа подобным гнусным примерам из еврейской жизни разных веков разных стран Галута. Виленский гаон (прозвище Элияху бен Шломо Залмана (1720—1797), богослова и общественного деятеля, основателя миснагедского направления в иудаизме, прим.) доносил русским властям на Хабад (иудейское религиозное движение, разновидность хасидизма, также называется любавичским хасидизмом, - прим.), хасиды (приверженцы хасидизма – религиозного течения в иудаизме, - прим.)  отвечали гаону полнейшей взаимностью. Кому стало от такой кипучей взаимности лучше? Впрочем, у обоих движений появились свои мученики – вдруг глубинный смысл именно в этом? А, может быть, это просто две основные беды еврейского народа? Ведь всякий народ имеет какие-то свои беды, например, дураки и дороги.

Получается, наше стремление быть "бОльшим, чем все вокруг" мы распространяем и на самих себя. Стараемся быть бОльшими евреями, чем все остальные евреи.

У любого еврея всегда найдется в запасе связка претензий к соплеменникам. И это не осталось в прошлом. Спиноза, Герцль, Жаботинский, Кахане… Будут и еще, не сомневаюсь. И нечего оправдывать себя тем, что таких евреев создал Б-г, и других евреев у Него нет. Другие евреи есть. Только они завязли в наших собственных жестоковыйных мозгах и не могут выбраться на белый свет.

И в нашем Израиле мы свою любимую вековечную игру не забыли, не забросили. Продолжаем свои хомячковую суету, ревностно выясняя степень "евреистости", веры, а также левизны-правизны соседа. Роем лапками, трепещем вибриссами, перебираем запасы. Очень впечатляем этим самих себя!

Вообще надо спокойнее относиться как к чужой ненависти, так и к чужой симпатии.  И не  пытаться никому ничего доказывать. Как другая нация со своими сентиментальными "Кто виноват?" и "Что делать?", носимся мы со своим вечным: "Что о нас скажут?"

Но на наш-то вопрос ответ как раз имеется: "Пофигу, абсолютно пофигу!" Вот Жаботинский сказал век назад, но актуально, как будто сегодня с утра: "Нет смысла наивничать и спрашивать «любишь ли ты меня?» там, где каждый ребенок на улице знает всю правду".

Вывод, наверное, совсем простой – поменьше всемирного пафоса, не будем столь серьезными по отношению к чужим мнению и оценкам, нам важнее свои – и мнение, и выгода. Ну и, в целом, будем поравнодушнее к чужим и подобрее к своим.

Автор: Адаса Фальк, политолог