Игорь Николаев: "высокие цены на углеводороды нас уже не спасают"

За долгие годы мы привыкли к тому, что курс рубля достаточно жестко привязан к уровню нефтяных цен. Если дорожало углеводородное сырье, национальная валюта следом укреплялась. И наоборот, когда нефтяные цены снижались, то вверх шел курс доллара. Что, в общем, логично — российский бюджет верстается исходя из прогнозов цен на нефть, ведь российская экономика продолжает сильно зависеть от экспорта сырья, несмотря на все многолетние разговоры о необходимости слезть с «нефтяной иглы».

Однако после очередного этапа американских санкций, о введении которых было объявлено в начале апреля, мы увидели нечто новое. Цены на нефть уверенно растут и превышают сейчас 72 долларов за баррель (чего не было со времени последнего кризиса 2014 года), однако рубль это не укрепило. Наоборот, на биржевых торгах он раз за разом проигрывал и доллару, и евро.

По этому поводу даже пошла гулять шутка, что нынешняя ситуация, когда цены на нефть растут, рубль падает, а значит, доходы правительства в рублевом эквиваленте увеличиваются — просто мечта российской власти. Нечто подобное, но уже на полном серьезе заявил Дональд Трамп, по словам которого, «Россия и Китай играют в девальвацию валют, в то время как США продолжают поднимать процентную ставку».

О том, чем вызвана такая парадоксальная ситуация с валютным курсом, как долго она продлится и к чему в конечном счете приведет, рассказал директор Института стратегического анализа Игорь Николаев.

— Мы видим, что сейчас происходит на нефтяном рынке. Цены выросли до значений четырехлетней давности, однако рубль, вопреки ожиданиям, на этот раз не укрепился, а даже упал. Хотя в последние дни он слегка и отыграл это падение, разнонаправленная тенденция очевидна. Чем вы ее объясняете? Привязка курса национальной российской валюты к ценам на нефть исчезла?

 — Нет, конечно. Эта привязка никуда не исчезла. Как традиционно сложилось, когда цена на нефть растет — рубль укрепляется, когда ее цена падает — рубль слабеет, так и остается, потому что структура российской экономики не изменилась, она сырьевая. По-прежнему значительная доля нефтедолларов подпитывает бюджет. Объясняется эта ситуация тем, что на рубль влияет не только нефть, но и другие факторы. Оказывается, что санкции, геополитическая напряженность также на нем сказываются.

Хотя фактор геополитической напряженности играет двоякую роль. С одной стороны, он толкает цены на нефть вверх, а с другой, играет ослабляющую роль по отношению к рублю. Рубль реагирует на санкции. Это было очень показательно.

Когда накануне выходных стало известно о новых американских санкциях против ряда российских юридических и физических лиц, Русала, в частности, было видно, что происходило с нашим фондовым рынком и рублем. А нефть в эти дни росла и очень сильно, подобравшись к отметке в 72 доллара за баррель, но рубль все равно падал. То есть фактор санкций перебивает воздействие роста нефтяных цен на рубль. Санкции в этом «спарринге» оказываются более сильным фактором.

Все это дает серьезную пищу для размышлений. Получается, что нефть нас уже не спасает. Если санкции будут усиливаться, а с большой долей вероятности так и будет, перспективы рубля представляется неважнецкими.

— С другой стороны, рост нефтяных цен при снижении курса рубля выгоден для российского правительства — в рублях-то его доходы от этого растут. Понимаю, что так вероятно будет лишь в краткосрочной перспективе, но насколько это позитивно в долгосрочном плане?

 — Если мы хотим связать эту ситуацию с эффектом импортозамещения, то не очень. Сейчас не 1998 год (тогда кризис привел к обвалу рубля и удешевлению российского экспорта, что позже положительно сказалось на восстановлении российской экономики). Если сейчас рубль падает, в экономике все стопорится: и инвестиционные, и потребительские расходы. Потому что падение рубля сейчас не только для российских потребителей, но и для бизнес-сообщества означает кризис. Соответственно, неопределенность в такой ситуации резко возрастает, а значит, надо подождать, посмотреть, что будет дальше и экономика точно уходит в минус. Поэтому сегодня падение рубля — точно не благо.

— То есть, двадцать лет назад падение рубля смогло стимулировать российский экспорт, а сейчас этого не произойдет?

— Тогда падение было другое и внешние условия были другие. Сегодня мы с большой долей вероятности будем терять рынки нашего экспорта.

— Почему?

 — Потому что санкции. Потому что сами собираемся вводить контрсанкции. Посмотрите, что произошло с рынком алюминия. Американцы ввели запреты, блокируют сотрудничество с Русалом со своими компаниями. При этом, чтобы не связывать себя с «токсичными», по их мнению, контрагентами, торговать российским алюминием прекращают и европейские торговые дома, и японские компании, на которые эти американские запреты формально не распространяются. Иначе говоря, начинается цепная реакция — европейским и японским компаниям никто не запрещал торговать российским алюминием, но они сами начинают присоединяться к санкциям. В этой ситуации падающий рубль нам не поможет.

— То есть, правильно ли я вас понимаю, что такая ситуация, как в конце 90-х — начале 2000-х, когда цены на нефть начали расти, а рубль упал и это стимулировало российский экспорт, а с ним и рост российской экономики, сегодня уже невозможна?

 — Думаю, да, невозможна. Тогда, в начале 2000-х не было такого мощного внешнего фактора, как санкционное противостояние, который нейтрализует положительное влияние роста нефтяных цен. Последние, конечно, смягчают результат воздействия на российскую экономику международных санкций, но обеспечить рост экономики в районе 7% в год, как это было в России с середине нулевых — такое сегодня невозможно.

Александр Желенин