Согласовать с бюрократами

В сквер на 10-й линии Васильевского острова, который в течение месяца благоустраивали энтузиасты (и в самом деле сделали его притягательным местом — свидетельствую, что раньше там было пусто, — теперь там жизнь), — так вот, в этот сквер приехали работники благоустройства и попытались все, сделанное за месяц, увезти в качестве мусора. Ну, многие, наверное, уже читали в разных изданиях.

Задумался я тут над некоторыми особенностями российской бюрократии, в очередной раз выявившимися тем утром.

Основным аргументом бюрократов было то, что ничего в сквере не было согласовано. Прямо так и цитируют, мол, по документам в сквере нет ничего, кроме зеленых насаждений, а следовательно, все остальное — мусор. Речь идет о (самодельных) скамейках, о бочках для мусора и о фонарях, делающих возможным зайти в сквер вечером.

Ну вот, собственно, прямая цитата: «Для того чтобы горожане могли начать хоть какие-то работы по благоустройству на объектах ЗНОП и избежать нарушений действующего законодательства, им необходимо получить разрешение на использование земельного участка в Комитете имущественных отношений Санкт-Петербурга, разработать соответствующий проект благоустройства, согласовать его с Комитетом по градостроительству и архитектуре и КБ».

Здесь, как мне кажется, немного все наоборот. Вот если на объекте планируется строительство или его использование государственными или муниципальными органами, если возводится что-то постоянное — то, конечно, необходимо сначала согласовать. А если жители благоустроили сквер для общего пользования, и все благоустройство — переносное, то какое вообще право есть у бюрократов что-то оттуда уносить?

Ну и вообще — эти скамейки и мусорные баки — общая собственность людей, которые их соорудили: кажется, никакой комитет даже брошенный ржавый автомобиль не может просто так увезти на свалку, — в чем отличие?

Основное же, что очень заметно: никакие самоорганизованные жители не имеют прав и возможности что-то делать. Сначала надо согласовать с бюрократами, то есть получить разрешение от государства. Вот эта логика, въевшаяся в российскую бюрократию, — самая разрушительная.